– Конечно. Меня в школе учили.
Изабелла поджала губы и кивнула.
– А мне пришлось учиться по необходимости. Я справлюсь.
Джордж обошел ее, взял за руку, осторожно погладил тыльную сторону кисти, повернул и стал водить пальцем по линиям на ладони. Изабелла старалась не шевелиться, не поддаваться магии прикосновений, не стиснуть пальцы на его руке.
Ее руки дрожали, от холода кожа покрылась мурашками, но к щекам прилила жаркая кровь. Джорджу пришлось гладить мозоли, а не гладкие руки женщины, которая проводит дни за вышиванием и этюдами, а вечера на балах. Именно такие руки он ожидал увидеть, к таким привык – мягким, податливым. Но руки Изабеллы, с тех пор как она приехала в Кент, не знали ничего, кроме работы.
Изабелла отстранилась. Руки Джорджа такие же ухоженные, как были когда-то и у нее. Зачем он разглядывает ее? Не стоит наводить его на мысль, что она тоже хотела бы иметь безупречные руки.
– Изабелла.
Она уронила хворост, который только что достала из ящика. Он разлетелся по дну очага.
– Пусть будет что будет, – пробормотала она, словно отвечая на вопрос, витающий в воздухе. Вопрос тяжелый и грозный, как черные тучи за окном.
– Ты ведь настоящая леди. И говоришь ты как леди.
Конечно, он прочел ее мысли. Невидящими глазами Изабелла смотрела в холодный камин. Если думать лишь о том, как скорее развести огонь, то можно избавиться от воспоминаний о прежней жизни. От внезапно нахлынувших чувств, когда в памяти встают картины балов, светских визитов, нарядов, болтовни за чаем. Она заскрипела зубами и стиснула ветку так, что ногти впились в кору.
– Если камин не разгорится, мы замерзнем.
Рядом шлепнулось что-то мягкое. Изабелла скосила глаза. В луже воды лежал сюртук Джорджа. Кремень выскользнул из ее ослабевших пальцев и высек искру из каменного основания камина.
– Что ты делаешь?
Она не станет смотреть. Просто не может. И без того в память впечатался его образ в прилипших к ногам бриджах после неожиданного купания в море, когда он спасал Джека. Так что нет никакой нужды добавлять еще и вид Джорджа в сырой рубашке. Мокрый лен становится прозрачным. К тому же Джордж может оказаться вообще без рубашки. О Господи!
– Огонь разгорится, и все будет хорошо. – Теперь у нее дрожал даже голос. Наверняка потому, что она замерзла и чувствовала себя несчастной. Сам Джордж тут ни при чем, хотя и раздевается у нее за спиной.
На пол упал еще какой-то предмет. Наверное, сапог. Сердце Изабеллы стучало уже где-то в горле. Если он снимает свои гессенские сапоги, то бриджи тоже долго не продержатся.
– Одежда высохнет быстрее, если ты ее снимешь.
Изабелла потянулась за кремнем, но он снова выскользнул у нее из рук. Господи, да что с ней такое? «Ты снова наедине с мужчиной, и на этот раз он раздевается у тебя за спиной».
И это не просто какой-то мужчина, а тот, который ей нравится, пожалуй, даже слишком сильно. Которого она хочет видеть раздетым, коснуться и даже попробовать на вкус. Но которого получить не может.
Риск не так уж велик – возникла в голове предательская мысль, – не может быть, чтобы второй раз тоже не повезло. Месячные уже скоро. Если она рискнет, то быстро узнает правду. Но ведь надо принять во внимание и другие опасности. Если она ляжет с ним в постель, отдастся ему, то сможет ли уберечь свое сердце? Едва ли. На этот раз – нет. Джордж так много для нее сделал: спас Джека в тот первый день, делал все возможное, чтобы найти его сейчас, остался с ней на ночь, когда Изабелла не могла быть одна. Все это уже запечатлено в памяти. Он уедет из Кента, вернется в Лондон, а в ее сердце навсегда останется образ этого человека, сплетающийся со звуками рояля, с тем наслаждением, которое он ей подарил.
– Я не буду раздеваться в твоем присутствии. – Не важно, что он уже видел так много, целовал ее в самых интимных местах.
– Жаль.
Оглянувшись, Изабелла бросила на него гневный взгляд. И это было ошибкой, большой ошибкой. Он стоял с рубашкой в руке. С рукава капало, но взгляд Изабеллы не задержался на каплях, а поднялся по мускулистой руке, по бицепсу, пробежал к плечу. У нее пересохло во рту, стало трудно дышать. У Джорджа была широкая рельефная грудь, как будто умелый скульптор высек каждую мышцу из мрамора. Завитки волос на груди постепенно сходились в линию, убегавшую вниз, и скрывались за поясом брюк. Их тонкая шерсть все еще была влажной и облепила ноги как кожа, так что Изабелла легко могла представить, что скрывается под ними, и это «что» тоже выглядело вполне рельефно.
Она приоткрыта рот, но с губ слетел скорее испуганный писк, чем грозное предостережение. Изабелла действительно испугалась, испугалась себя, зова своего тела. Пальцы свело от желания коснуться этой широкой груди, ощутить подрагивание мышц, найти места на теле, прикосновение к которым заставит его стонать или дрожать от наслаждения.
Усмешка Джорджа вернула ее к действительности.
– Позволь я сам разведу огонь.
Джордж опустился на колени рядом с Изабеллой. Мокрые пряди волос закрывали ему глаза. Было ясно, что он ничуть не замерз. Жар исходил от его тела и согревал Изабеллу. Этого жара не хватало, чтобы остановить дрожь, но вот причина дрожи теперь стала иной. Изабелла обхватила себя руками, чтобы скрыть волнение. От влажной ткани ладони сразу намокли.
Джордж высек искру, запалил растопку и, опустившись ниже, стал дуть на разгорающееся пламя. Свет от огня позолотил его грудь, руки и плечи, натянувшаяся ткань четче обрисовала твердые ягодицы. Поистине неприличное зрелище! Изабелла явно теряла голову.
Джордж сел на корточки, уперся руками в колени, потом искоса посмотрел на Изабеллу. Она отвела глаза и наклонилась к огню в надежде избавиться от дрожи.
– Мне кажется, там нечто вроде спальни. – Джордж мотнул головой на дверь в противоположной стене. – Там наверняка есть простыни. Можно в них завернуться и высушить одежду.
– Прекрасная мысль. – Вот уж действительно прекрасная.
Джордж отправился в другую комнату, а Изабелла кое-как поднялась и стала расстегивать платье. Джорджу больше не придется изображать из себя горничную, теперь, когда она не спит и может запомнить его в этой роли. И снова ощутить его прикосновение! Изабелла по необходимости даже корсет умела расшнуровывать сама, но сейчас, в спешке, опасаясь, что вернется Джордж, никак не могла справиться с тесемками. Шнур распух от воды, а дрожащие пальцы не хотели слушаться.
– Тебе помочь? – Голос Джорджа прозвучал прямо у нее над ухом. Как он может так бесшумно двигаться?
