И, желая доказать это. Торн сказал:
— Не хочу с тобой спорить. Если ты веришь в то, что мы по-прежнему женаты, — верь, я не возражаю. Женаты так женаты, пусть будет так.
Произнося эти слова. Торн и не думал о том, что он говорит чистую правду. Безумец!
На следующий день тело Бренна предали земле, Фиона не была при этом: она по-прежнему сидела взаперти в спальне Торна. Приказ Торольфа оставался в силе.
Фиона в одиночестве всплакнула по своему другу и учителю, а после полудня в комнату заглянула Тира и принесла еду на большом подносе. Тира держалась отстраненно, стараясь даже не смотреть в сторону Фионы. Она, наверное, так и ушла бы, не сказав ни слова, если бы Фиона не заговорила с нею сама:
— Прости меня, Тира. Я не успела поговорить о тебе с Торном. Ты же знаешь, где я была.
Тира повернулась к ней лицом, и Фиона невольно вскрикнула. Синяки, ссадины, припухшие разбитые губы.
— Господи, да что это с тобой?
— Неважно, — потупилась Тира. И тут Фиона поняла.
— Это Ульм, не так ли? — сказала она. — Боже мой, каким же зверем должен быть мужчина, чтобы так обращаться с женщиной!
В ответ Тира безвольно пожала плечами:
— Это Ульм, да. Я сама виновата. Попыталась сопротивляться. Я теперь все поняла и не буду больше так поступать.
— Ах, Тира, мне так жаль. Я непременно поговорю с Торном. Слушай, что я придумала! Я скажу ему, что хочу взять тебя с собой на Мэн.
Глаза Тиры радостно сверкнули.
— Правда?! Я о таком не то что просить — мечтать не смела. Я так боялась за тебя, когда ты была у Роло. Я знаю, что для тебя быть с ним было так же противно, как мне — лежать под Ульмом.
— Роло не спал со мной, — сказала Фиона и усмехнулась, словно припомнила что-то забавное.
Тира выкатила на Фиону глаза и приоткрыла рот.
— Но как… — Она хихикнула и прикрыла ладошкой рот. — Ты… Ты заколдовала его! Заколдовала! Ах, жаль, что я не могла то же самое проделать с Ульмом!
— Я не заколдовала его. Тира. Меня спасло то, что я хорошо разбираюсь в травах. Роло поверил, что я похитила его мужскую силу… Впрочем, отчасти это правда. Травы могут сделать очень многое. Но как бы то ни было, он очень радовался, когда приехал Торн и забрал меня.
— Я должна идти, пока меня не хватились, — воровато покосилась на дверь Тира.
— Постарайся ускользнуть сегодня от Ульма. Я же сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе.
— Спасибо, Фиона. Остров Мэн! Это же совсем рядом с моим родным домом. Я верю, что буду счастлива там.
Тира выскользнула за дверь, а Фиона осталась в одиночестве и принялась думать о том, как бы ей с божьей помощью добиться от Торна того, что она так твердо пообещала Тире.
Ах, если бы только Торн не был таким упрямым и непредсказуемым!
Фиона спала, свернувшись клубочком, возле погасшего очага в комнате Торна. Она стащила с постели одну из медвежьих шкур и улеглась, завернувшись в нее, прямо на полу. Когда Торн вернулся, свеча догорела до самого основания, и Торн зажег новую. Прежде чем поставить свечу в подсвечник, он провел ею по сторонам, высматривая Фиону. Нашел, увидел, и горячая волна нежности внезапно прокатилась по его сердцу. Торн тихо опустился на колени перед спящей Фионой и легко коснулся ее щеки кончиками пальцев. Если бы Фиона не спала, ее, без всякого сомнения, потряс и растрогал бы этот жест. Торн склонился ниже и притронулся губами к темному завитку волос на виске спящей. Нежность расплавляла сердце Торна, туманила глаза, и это чувство было для викинга новым, неожиданным и даже слегка пугающим.
«А ведь она даже не проснулась! — подумал он. — Значит, может колдовать даже во сне. Сколько в ней этой таинственной силы?!»
Торн по-прежнему верил в то, что живет, действует и чувствует под воздействием чар, с которыми не только бесполезно сражаться, но и понять которые просто невозможно. Временами Торн казался себе совершенно беспомощным, и ему думалось, что это уже навсегда.
Он осторожно поднял с пола спящую Фиону и опустил на кровать. Затем мигом скинул с себя всю одежду и нырнул под мягкий мех. Там он прижался к Фионе и принялся лихорадочно стаскивать с нее платье.
Фиона, разумеется, проснулась и в первую минуту испугалась, пока не поняла, что лежит в постели Торна. Она открыла глаза, встретилась со взглядом Торна и прочитала в нем такое безудержное желание, что все тело ее запылало ответным огнем. Торн нежно привлек ее к себе и поцеловал в губы. Фиона хотела отвести с лица упавшую прядь, но Торн перехватил ее руку и отвел локоны сам, глубоко заглянув при этом в фиолетовые озера глаз Фионы.
— Хочешь остановить меня? — негромко спросил он. — Но я так соскучился по тебе, по твоему прекрасному телу.
Грудь Фионы сладко заныла.
Торн окинул взглядом позолоченное отблесками свечи тело Фионы и облизнул пересохшие от волнения губы.
— Я не смогла бы остановить тебя, даже если бы захотела, — медленной негромко ответила Фиона. — Ведь ты вдвое тяжелее меня и в сто раз сильнее. При желании ты можешь свернуть мне шею одной рукой.
— Нет, руки я хотел занять чем-нибудь более приятным, — усмехнулся Торн.
У Фионы захватило дыхание, когда пальцы Торна скользнули между ее ног. Торн не отрывал глаз от лица Фионы, читая на нем все оттенки переживаемого ею наслаждения и сопереживая ему.
Вдруг Торн опустил голову вниз, и Фиона почувствовала нечто такое, отчего в изумлении закричала:
— Нет, Торн, нет! Что ты делаешь? Так нельзя! Не хочешь же ты…
— Именно хочу. Хочу попробовать тебя на вкус, Фиона. И не нужно меня останавливать.
Она и не собиралась его останавливать. Торн доставлял ей сейчас невероятное, невозможное наслаждение своим языком, который двигался в ровном, сводящем с ума ритме, разглаживая нежные лепестки плоти и завершая движение на самой вершине, где в завитках волос притаился заветный бугорок. Очень скоро возбуждение Фионы достигло предела. Ее тело трепетало, выгибалось, жадно тянулось навстречу непрекращающимся ласкам Торна. Густые ресницы Фионы дрожали, бросая тени на пылающие щеки. Голова ее металась из стороны в сторону по подушке, а из горла рвался негромкий, монотонный, непрерывный стон.
Торн поднял голову, чтобы посмотреть на ее лицо. Глаза ее были закрыты, рот судорожно хватал воздух, но черты лица были по-прежнему прекрасными и совершенными.
— Мне нравится смотреть на тебя, когда я приношу тебе наслаждение, — хрипло прошептал Торн. — И ты смотри на меня. Я хочу, чтобы ты видела, что это я, а не Роло, заставляю петь твое тело от счастья.
Он ощутил горячую влагу, переполнявшую Фиону, и удовлетворенно улыбнулся, услышав негромкий страстный вскрик Фионы и увидев, как резко вздрогнуло ее тело. Перед тем как Фиона ощутила всю полноту наивысшего наслаждения, Торн успел погрузить в ее пылающую расщелину свой могучий, заждавшийся ствол.
