— «Сморщенная карга»? О, как точно вы ее назвали! Мне кажется, ее душа давно уже иссохла и зачерствела.
— Вообще-то я имел в виду внешность леди Фултон, но, наверное, мое определение подходит и к ее внутреннему содержанию. Вам виднее.
Они рассмеялись. Гвен вдруг подумала о том, что свою невесту Алекс никогда не дал бы в обиду. Ей не пришлось бы скрывать от него, что ее оскорбляют и провоцируют.
Однако Алекс вряд ли когда-нибудь женится. Мысли, пришедшие в голову Гвен, показались ей опасными, и она отогнала их.
— А почему вы назвали меня лицемеркой? — спросила она.
Алекс усмехнулся:
— Вам это не понравилось? Но игра требует определенной доли лицемерия. Не мне судить вас за это качество!
— Значит, это был своего рода комплимент?
— Вас необходимо осыпать комплиментами. Я считаю вас великолепным игроком, иначе не предложил бы вам поучаствовать в игре, которую затеял.
Улыбка Алекса завораживала Гвен.
— Скажите, что я должна делать?
— Вы — мой пропуск в поместье Баррингтона. Этого уже более чем достаточно. Баррингтон, конечно же, попросит вас спеть, но вы не обязаны угождать ему. — Алекс помолчал, а затем добавил: — Гвен, по-моему, у Баррингтона сложилось впечатление, что мы любовники.
Гвен густо покраснела, но не потупила взор. Ее поразило, как легко и небрежно он произнес слово «Любовники».
— Да, я это заметила, — сказала она.
— Значит, вы понимаете, что нам предоставят одну спальню на двоих?
Гвен нервно сглотнула.
— Да.
— И там будет стоять одна кровать?
Пальцы Гвен лихорадочно вцепились в мягкое сиденье, обитое плюшем.
— Разумеется, я это понимаю.
Она старалась придать голосу налет небрежности, однако ее попытка выглядела довольно жалко.
— Хорошо. Прошу вас, ведите себя со мной как с другом сердца и умерьте свою фантазию. Не надо сочинять басни о Пиратском береге или хотя бы сведите их к минимуму. Чем меньше лжи, тем труднее будет вывести нас на чистую воду.
Гвен кивнула, чувствуя разочарование. Алекс отвел ей очень скромную роль в своей игре. Она надеялась на большее.
— А в чем вы подозреваете Баррингтона? Что хотите выяснить? Вы считаете, будто он хитростью лишил лорда Уэстона родового поместья?
— Не знаю. Если бы я имел хоть какие-то улики, мне было бы легче вести расследование. Но я уверен, что-то не так в этой сделке. Правда, судя по тому, что Баррингтон живет на улице Варенн, денег у него много. Возможно, он целенаправленно скупает земли в Англии, стремясь превратиться в земельного магната, и тогда его не заинтересует предложение, которое я собираюсь ему сделать. Ведь он заботится не о финансовой выгоде, а о расширении своих землевладений. — Алекс усмехнулся. — Действительно, может оказаться, что Баррингтон — своеобразный коллекционер.
— Но если он так богат, то странно, что никто из нас до сих пор ничего не слышал о его семье. Откуда у него взялись большие деньги?
— Да, мне это тоже кажется странным, — согласился Алекс, барабаня пальцами по столу.
Поезд снова тронулся, и Алекс повернулся к окну, за которым проплывала платформа. На ней стояли провожающие, махавшие вслед составу. Их лица напоминали бледные цветы, тянущиеся к небу.
— Как бы то ни было, но у меня есть два дня, чтобы попытаться получить ответы на свои вопросы, — задумчиво проговорил Алекс.
— Скажите, а почему вас так волнует судьба Хеверли-Энд? — осторожно спросила Гвен. — Это, без сомнения, милое поместье, но ведь вы не любите сельскую жизнь. Какая вам разница, продал ваш брат его или нет?
— По существу, никакой, — ответил Алекс. — Дело в том, что мои сестры близко к сердцу приняли известие о продаже родового поместья. И мне не нравится, что брат пошел на этот шаг, ни с кем из нас не посоветовавшись. Поэтому хочу разобраться во всех обстоятельствах этого дела.
Гвен улыбнулась:
— И после этого вы будете утверждать, что вам чуждо такое понятие, как братская любовь?
— О, мои побуждения не столь благородны, Гвен. Улаживать семейные дела — для меня тяжкое бремя. Вы бы знали, с каким трудом мне дается общение со скучным напыщенным братом и вечно жалующимися сестрами. Вместо того чтобы слушать их нытье, я лучше решу проблему, и дело с концом. Они оставят меня в покое на какое-то время, хотя бы до возникновения новых проблем.
«До возникновения новых проблем…» Это был трезвый деловой подход человека, взявшего на себя ответственность за своих близких и не кичившегося этим. Когда возникали трудности, Алекс вступал вдело без колебаний. Он всегда был готов прийти на помощь, пусть даже ему этого и не очень-то хотелось.
Гвен всегда с повышенным интересом и завистью слушала тех, кто говорил о семейных делах. Да, она завидовала семейству Рамзи. Братья и сестры, хотя и ссорились, всегда чувствовали себя одной семьей и поддерживали родственные отношения. Несмотря на то, что Алекс доставлял много огорчений Белинде и Каролине, они с распростертыми объятиями встречали его, когда он приезжал в Англию. Лорд Уэстон вызывал у сестер раздражение, тем не менее, они каждое воскресенье обедали вместе за общим столом, делясь новостями. Алекс, ненавидевший светские визиты, неизменно присоединялся к ним, когда находился в Лондоне.
В семье Гвен все обстояло по-другому. Ее родители намеренно отдалялись от детей, надеясь, что те выбьются в люди и достигнут высот в обществе. Их амбициозность выходила за рамки разумного.
Гвен взглянула на Алекса. Выражение его синих глаз чаще свидетельствовало не о великодушии, а о цинизме его натуры. Потупив взор, она стала разглядывать свои пальцы. О, с каким наслаждением они вцепились бы в надежную руку близкого человека! Гвен тоже хотелось, чтобы к ней приходили на помощь по первому зову. В ее голову неожиданно пришла шальная мысль. Нет, она, конечно, и не думала о браке с Алексом. Боже упаси! Брак можно разрушить, жену — предать. Гвен мечтала о крепких неразрывных узах. О таких, в которых можно было бы задохнуться. Пусть так, Гвен не сопротивлялась бы.
Раньше она полагала, будто свадьба обеспечит ей такой надежный союз. Глядя на Пеннингтона, она видела в нем отца своих будущих детей, четырех или даже шестерых. Их смех наконец-то заполнил бы пустые коридоры огромного дома, построенного ее родителями. Дети не позволили бы Гвен чувствовать себя одинокой.
Погрузившись в размышления, Гвен сжала в руке висевшее у нее на шее кольцо Ричарда, в которое она продела цепочку. Ее взгляд снова устремился на Алекса.
Мечты о союзе с этим человеком были неосуществимы. Но Гвен всем сердцем тянулась к нему.
