– Ты понимаешь, как невероятно прекрасно ты выглядишь, Танон?
Она ослепительно улыбнулась ему.
– Недавно начала понимать, муж мой.
Гарет взял ее за руку. Их пальцы переплелись, а потом он накрыл ртом ее губы, завораживая Танон дерзостью своего поцелуя.
– Пойдем, люди ожидают нас. – И он повел ее через долину, останавливаясь возле костров и представляя всем свою молодую жену.
Танон познакомилась с Кадуин, веселой, пухлой женщиной, которая подарила ей моток пряжи синего цвета. Потом ее поприветствовал Лльюид, муж Кадуин и искусный кузнец. Он подал ей устрашающего вида кинжал, сопроводив его добрым пожеланием никогда его не использовать. Йон и его супруга, Дейдре, подарили трех кроликов, а также пообещали научить Танон готовить каус поби.[16]
Гарет и Танон шли дальше, и крестьяне преподносили им все больше подарков. Им дарили еду, ткани, украшения и кухонную утварь. Танон принимала все с искренней благодарностью и даже обнимала некоторых женщин, отчего их вежливые улыбки становились шире и дружелюбнее.
– Ты покоряешь их сердца легко и естественно, – прошептал Гарет, склоняясь к ней.
Он был рад, но не удивлен.
Танон села за стол и заключила Ребекку в такие жаркие объятия, как будто не виделась с ней пару лет. Потом поблагодарила Адару за платье, поцеловав ее в щеку.
– О, Киан, – воркующим голосом обратилась Танон к самому юному воину Гарета, восхитившись праздничным убранством стола, – ну и повезет же однажды той юной леди, которая станет твоей женой!
Киан вздохнул, словно отравленный любовным недугом поэт, увидев, в каком состоянии находится этот бесстрашный воин, Гарет покачал головой.
– Пока вас не было, Мэдок помогал мне собирать вереск, – известил их Киан.
Удивленно приподняв брови, Гарет посмотрел на стоявшего вдалеке лучшего друга. Слова Киана поразили его.
– Ну, его жене всего лишь потребуется чуть больше смелости, чем твоей. – Танон сняла башмаки, она заметила, что никто вокруг не носил обуви. – Я ведь говорила вам, что Мэдок – очень приятный человек.
– Такой же приятный, как скисшее козье молоко, – вступил в разговор Томас, который наливал Танон напиток, прибавленный из смеси эля, меда и специй.
– Это называется брагауд, – сказал ей Гарет, усаживаясь рядом. Когда Танон попыталась повторить слово, он мягко засмеялся. – Не пей слишком много, – добавил он и хитро подмигнул, напоминая Танон о ночи после свадьбы.
Танон поднесла бокал ко рту, пригубила напиток и вздохнула от божественного аромата.
– Ходить босиком – это такая валлийская традиция?
– Многие из моих людей долгие годы не могли позволить себе кожаную обувь, – объяснил Гарет. – Они ходили босиком, потому что не было выбора. Теперь мы сознательно отказываемся носить обувь, потому что босыми ногами лучше чувствуется земля.
Ей нравился его голос, глубокий и мелодичный акцент.
– Ты теперь одна из нас, – продолжил Гарет, многозначительно улыбаясь ей. – Мы не называем себя валлийцами. Мы – кимры.
– Кимры, – повторила Танон, он кивнул. – Научи меня еще каким-нибудь словам.
Гарет посмотрел на подходившего к ним Мэдока.
– Noswaith dda, Мэдок.
– Noswaith dda. – Мэдок кивнул ему, а потом склонил голову перед Танон. – Моя госпожа.
– Они желают друг другу доброго вечера, – пояснил Киан, наклоняясь к Танон. – Я мог бы научить тебя говорить на нашем языке, пока Гарет будет у короля.
Танон повернулась к мужу, который разговаривал с Мэдоком, и дернула его за рубашку.
– Ты уезжаешь?
– Да. Мне нужно встретиться с дядей в Лландейло.
– Когда?
– Через несколько дней. О тебе будут хорошо заботиться в мое отсутствие, – тихо пообещал Гарет. – За тобой будут приглядывать Йон и Хереворд. Ты будешь в безопасности.
– Я знаю. – Она отвернулась, чтобы он не заметил в ее глазах печаль близкого расставания.
Гарет заговорил, и Танон почувствовала движение его губ на своем затылке:
– Значит, ты будешь по мне скучать?
– Oui, – призналась Танон.
Боже, каким нежным голосом она произнесла это могущественное слово!
Гарет отодвинулся и посмотрел ей в глаза.
– Я постараюсь как можно быстрее закончить дела с дядей.
– Разреши мне сказать слово, – попросил Мэдок. Когда Гарет согласно кивнул, воин поднял бокал.
– Слушайте меня! – Сильный голос Мэдока прогремел над собравшимися в долине. – Сегодня мы радуемся нескольким событиям. Наш принц вернулся домой! – После этого раздались приветственные крики, но через мгновение Мэдок поднял ладонь, и шум стих. – Он привез нам надежду от норманнского короля, имя которой – мир… красота, смелость. – Мэдок быстрым взглядом окинул Танон, а потом перевел его обратно, на толпу людей. – Пусть эта надежда найдет путь к нашим сердцам и станет великой ценностью для всех нас. За Кимр!
– За Кимр! – закричали в ответ воины и крестьяне.
– Это было прекрасно. – Олуин шмыгнул носом и вытер с глаз воображаемую слезу.
Улыбка Мэдока была под стать зловещему блеску в его глазах, когда он перевернул свой бокал вверх дном и вылил остатки брагауда на голову Олуину. Затем Мэдок спокойно уселся рядом с Гаретом и вежливо сказал Олуину:
– Прошу прощения.
– Ах ты, подлец! Подобные слова от тебя уж точно не слышала ни одна женщина, не так ли? – бросил в ответ Олуин, вытирая лицо.
– Ты говоришь правду, – сказал Мэдок голосом, в котором едва ли можно было уловить насмешливые ноты. – У твоей сестры я прощения за это не просил.
Вулкан ругательств, который извергнул в следующее мгновение Олуин, благополучно заглушили чудесные звуки арф, лютен и барабанов.
После третьей порции каула[17] настроение у Олуина значительно улучшилось. И когда селяне начали танцевать, он присоединился к ним.
Адара посмотрела на Хереворда, который сидел напротив.
– Это правда, что вы сакс? – спросила она, когда воин взглянул в ее сторону.
Хереворд кивнул и вновь занялся ужином.
– Мой отец когда-то знал человека, который видел саксов, – продолжила Адара. – Этот человек рассказывал нам, что они умеют танцевать почти так же хорошо, как и мы.
Сидевший рядом с ней Томас фыркнул. Хереворд бросил на него предостерегающий взгляд.
– Что в этом смешного? – спросил он валлийца.
– Да ничего, просто саксы слишком глупы, чтобы… – Томас смолк, когда Хереворд, нахмурившись, посмотрел на него. – Не хотел никого обидеть, – добавил он нервно.
– Однако обидел, – ответил Хереворд.
– Наш народ – такой же древний, как и ваш, – мягким голосом произнесла Ребекка. – А танцы появились еще на заре времен.
