Эндикотт с мелочным удовольствием признал, что он не видел таких перемен в ее лице при общении с Боумонтом, кроме разве тех случаев, когда они говорили о работе. И все же именно Боумонт станет счастливчиком, который получит всю ее любовь, Боумонт, а не он, и мысль об этом застряла у него в горле, как баранья кость.
Уилл молчал, анализируя все увиденное и услышанное, пока Эви своим вопросом не вернула его к действительности.
– Хочешь еще что-то узнать? – спросила она, и в ее голосе прозвучал легкий вызов. – Или мы удовлетворены?
Уилл с усилием улыбнулся.
– Я нахожусь под большим впечатлением, думаю, что Алек по достоинству оценит твои старания. Ты занимаешься хорошим делом, Эви. Даже такой пропащий бездельник, как я, это понимает.
Эвелин усмехнулась.
– Ерунда! Вовсе ты не пропащий бездельник, и тебе это хорошо известно.
– Возможно, на днях я тебя удивлю.
Мило наклонив головку, она с удивленной улыбкой посмотрела на него. Одно мгновение Уиллу даже показалось, что она схватит наживку, которую он только что бросил ей, но Эви лишь слегка вздохнула:
– Ну, если больше ничего тебя не интересует… – сказала она, вставая.
– Еще один вопрос, – добавил Уилл, тоже поднимаясь со своего места. – У тебя много таких трудных случаев, как этот Теренс О’Шай? Сказать по правде, мне не очень понравилось, что ты имеешь дело с такими людьми, как он.
– А теперь ты говоришь, как моя мать, – сухо заметила Эви.
Уилл ухватился рукой за сердце.
– Разрезала по живому одним махом, – сказал он.
Эви рассмеялась.
– Боюсь, Теренс – очень сложный случай. Он просто кипит от злобы на англичан, несмотря на наши объединенные усилия доказать ему, что не все мы монстры. – Она вздохнула. – Есть еще парочка таких же, как он, но должна признать, что Теренс – самый худший.
Уилла охватила тревога.
– Но ты ведь никогда не остаешься наедине с этими мужчинами?
Эви поспешила успокоить его, махнув рукой.
– Боже мой, нет! С мужчинами обычно занимается Майкл. Или отец О’Келли. Я в основном работаю с женщинами и детьми. – Она улыбнулась. – И мне это очень нравится.
– Рад это слышать. Ну а теперь, думаю, пора. Я и так создал тебе немало проблем, к тому же не стану скрывать, начинаю беспокоиться о лошадях. Кто знает, что двум твоим сорванцам может прийти в голову?
Эви рассмеялась.
– Я уверена, что все в порядке, но, наверное, мое общество тебе наскучило?
К удивлению Уилла, пухлые губы Эви сложились в кокетливую улыбку, отчего кровь так и забурлила в его жилах.
– Ну а теперь, капитан Эндикотт, хочу напомнить, что вы обещали мне мороженое, не так ли?
– Обещал, мисс, и я намерен сдержать свое обещание.
Прежде чем выйти следом за Эви из комнаты, Уилл бросил еще взгляд на кабинет Боумонта, словно запоминая расположение окна и письменного стола.
Он скоро сюда вернется.
Эви улыбнулась сестре и взяла у нее чашку чая. Улыбка получилась нервная, словно Эви что-то тревожило. На обеде, который устраивала мать, присутствовал Уилл – невероятно красивый в своей парадной форме – и Эви пыталась унять предательскую дрожь, лишавшую ее присутствия духа и заставлявшую колени подгибаться. Ко всему прочему, когда она решила, что ей удалось взять себя в руки, Эви обнаружила, что сидит рядом с ним за столом. Щеки ее обдало жарким румянцем, она горела как в лихорадке, пытаясь справиться с переполнявшими ее чувствами.
После обеда они с Аделин уединились в угловом алькове.
– Ты из-за Волка так нервничаешь, да? – спросила шепотом Аделин, устроившаяся рядом с сестрой на стуле с узорчатой обивкой. Сестры укрылись в алькове, как только леди Риз после обеда пригласила дам в гостиную, – они надеялись, что в этом уголке им удастся избежать разговоров с кем бы то ни было. Эви нужно было успокоиться, чтобы привести в порядок мысли до того, как Уилл, Майкл и прочие мужчины присоединятся к ним. До этого Эви бо́льшую часть обеда заикалась как дурочка всякий раз, когда Майкл бросал на нее взгляд с противоположного конца стола. Мать нарочно посадила ее рядом с Уиллом, как можно дальше от Майкла. Вины Эви в этом не было, и она намеревалась при первой возможности рассказать об этом Майклу. Тот был далеко не в восторге, что весь обед ему приходилось наблюдать, как она поддерживает непринужденную беседу со своим соседом по столу, но так диктуют светские приличия. Наверняка Майкл решил, что она флиртует с Уиллом, хотя ничего такого не было. Она об этом и мечтать не может. Прошло несколько дней с тех пор, как они с Уиллом вдвоем посетили Сент-Маргарет. Эви вспоминала об этой поездке с замиранием сердца и до мельчайших подробностей.
– Это так заметно? – тихо спросила она.
Аделин выразительно посмотрела на правое колено Эви. Опустив глаза, Эви вздрогнула, увидев, что ее колено подскакивает вверх-вниз в бешеном ритме, словно у марионетки, которую дергают за веревочку. Она сжала колени, чтобы прекратить это.
– Только не допускай, чтобы мама это заметила, – посоветовала Аделин. – Иначе она заставит тебя связать ноги шарфом.
При мысли об этом обед, точнее, то немногое, что ей удалось проглотить, заворочалось у Эви в желудке. В детстве Эви имела чудовищную привычку трясти ногой, когда она нервничала. Будучи не в состоянии отучить Эви от этого уговорами, мать, в конце концов, стала под платьем связывать ей ноги шерстяным шарфом. Поскольку леди Риз пришло в голову использовать это исправительное средство в середине августа, Эви было страшно жарко и чудовищно неприятно. Она пролила из-за этого немало слез, но надо было признаться, что мамино средство подействовало. Не прошло и двух недель, как привычка почти исчезла и возвращалась очень редко. Лишь когда Эви бывала очень сильно взволнована.
– Может, мне удастся уговорить ее воспользоваться на этот раз шелковым шарфом, – неуверенно сострила она.
– Я же шучу, дорогая моя! – воскликнула Аделин. – Мама больше не сделает ничего такого страшного, но непременно тебя отругает, а это, сама понимаешь, никому не нужно.
Аделин быстро огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слышит. К счастью, остальные леди, а их было восемь, собрались вокруг мамы в другом конце комнаты. Сегодня был малый званный вечер, к ним в гости пришли в основном друзья семьи, которые хорошо друг друга знали. Они весело болтали, рассаживаясь с чашками чая в руках в роскошно обставленной комнате, которую только что оклеили новыми обоями с изображением Блумсберри-сквер. Маме очень хотелось показать отремонтированную комнату, благодаря чему она оставила дочерей-близнецов в покое, и те ждали, когда к ним присоединятся мужчины.
