Аманда выбрала более подходящий наряд.
Рекс делал пометки в списке инициалов, когда в дверь тихо поскреблись. Дворецкий и лакей давно ушли, ворча на то, что им приходится трудиться в столь поздний час. Должно быть, Мерчисон пришел сказать, что Дэниелу плохо.
– Войдите.
Дверь тут же открылась, доказывая, что Мерчисон, когда хочет, и слышит, и говорит. Вместо маленького опрятного джентльмена в дверном проеме возникло видение, потом оно быстро шагнуло в комнату и закрыло за собой дверь.
– Черт побери, Аманда, что вы здесь делаете? – Подтянув одеяло, Рекс прикрыл голую грудь. – Что случилось? Где няня? Она ранена?
– Няня Браун в комнате свой сестры-экономки. Думаю, обе крепко спят. Мне не хотелось заставлять милую старушку подниматься по лестнице.
– Значит, что-то с вами? Вам плохо? Вы снова заболели?
– Да.
– Лихорадка?
– Да, я чувствую жар.
Аманда была уверена, что в аду не так жарко. Хотя она в легком пеньюаре, под которым, насколько мог видеть Рекс в свете угасающих углей, лампы у кровати и свечи в ее дрожащей руке, лишь тоненькая сорочка. Он выпрыгнул бы из кровати, чтобы закутать Аманду в одеяла, но они нужны ему, чтобы сохранить благопристойность и ее невинность. Сжимая одной рукой одеяло, он пошарил другой в ногах, где Верити, снова забравшись на кровать, спала на его халате.
– Пойду поищу няню, она знает, какое лекарство вам необходимо принять и сколько.
– Мне не это нужно.
Его рука замерла на спящей собаке.
– Мм, тогда что вам угодно?
– Я… Мне нужно, чтобы вы обняли меня.
Проклятие!
– Я отдам вам свою собаку. – Рекс растолкал Верити, ворча, что она никудышный сторож. – Вы ведь говорили, что хотите собаку.
– Я прошу слишком много? Днем вы не возражали.
Возражать? Против чего? Рекс растерянно заморгал.
Как будто можно забыть ее аромат, ощущение ее тела, шелковистость локонов и тепло ее губ. О Господи!
– Вам не следовало приходить сюда!
– Почему? Мне нечего терять. Почему я не могу получить немного утешения, если могу… пока могу? Я не глупая героиня из плохого романа, которая хочет получить брачный опыт, прежде чем уступить какому-то таинственному злу. Признаюсь, мне немного любопытно, но это не причина предать все, чему меня в жизни учили. И я здесь не для того, чтобы выразить благодарность, хотя я у вас в неоплатном долгу. Я… Мне понравились ваши поцелуи. Я обо всем забыла в ваших объятиях.
– Вы не поняли. Приличная леди…
Аманда подняла изящную тонкую руку, обнаженную до плеча, если не считать узкой бретельки.
– Не говорите так. Мы оба знаем, что мою репутацию не восстановить. Я больше не считаю себя леди и рада свободе.
– Но я джентльмен, несмотря на сплетни. – Рекс похлопал себя по груди. – Я джентльмен здесь, в своем сердце. И здесь. – Он постучал себя по голове. – Я не могу принять то, что вы предлагаете, не сделав в ответ предложения.
Аманда не отрицала свои намерения и лишь подтвердила их, теребя бриллиантовое ожерелье. Ни одна женщина не наденет самые лучшие свои драгоценности, чтобы спать в одиночестве. Она напоминала ему гурию из эротических фантазий, и его тело напряглось в ответ.
– Это противоречит всем понятиям о благопристойности.
– Фи, никто не узнает.
– Я узнаю.
– Но если меня повесят, вам не придется жертвовать своей свободой.
– Вас не повесят!
Аманда уставилась на свои босые ноги. Крошечные розовые пальчики выглядывали из-под тонкого белого кружева.
– Неужели так ужасно сделать мне предложение? Я не потащу вас под венец, если не будет ребенка.
Ребенок? Еще один монстр вроде него? Рекс глубоко вдохнул, кажется, впервые с того момента, как Аманда вошла в комнату. Да, это легкомыслие от недостатка воздуха.
– Я был бы счастлив назвать вас женой, если бы не поклялся остаться холостяком.
– Вы не любите женщин?
– Конечно, люблю. Вы должны были заметить это днем. – Если бы она присмотрелась к простыням, то заметила бы, что и ночью она ему нравится.
Аманда нервно теребила ожерелье.
– Тогда, наверное, дело в вашей матушке. Она вас так разочаровала, что вы, никогда не поверите другой женщине?
– Я не говорю о моих чувствах, к леди Ройс – у меня их нет. Какие уж тут чувства!
– Как я понимаю, она скоро будет здесь. – В самый неподходящий момент для его спокойствия и его совести. Но Аманда продолжала. – Есть только сегодняшняя ночь. Я не требую обязательств или вашего сердца, только одну ночь радости!..
Рекс вообразил ее в одном алмазном ожерелье и готов был откинуть одеяла, предлагая ей место в его кровати. Радость? Он показал бы ей небеса с радугой и танцующими ангелами. Если бы ожерелье не было подарком ее матери, напоминавшем о семье и долге.
– Ваше семейство ужаснется.
– Больше, чем когда узнали, что я в тюрьме? Что мое имя опорочено и меня обвиняют в убийстве? Думаю, мама была бы рада узнать, что я получила немного удовольствия.
Немного? Рекс не собирался удовлетворяться поцелуями, и объятиями. Его тело предупреждало, что, как только он возьмет Аманду в объятия, он ее не отпустит. Вот в чем проблема…
– Вы просите, чтобы я отказался от своей чести?
– Вы попросили меня не убегать, так что я могу лишиться жизни ради вашей чести. Что важнее? – Поставив свечу, она подошла к кровати и погладила собаку. Верити лизнула ее руку и закрыла глаза.
Рекс попытался глотнуть, но горло было таким же сухим, как миска Верити после обеда.
– Кто-нибудь может войти.
– Кто? Ваш камердинер?
– Он очень заботливый. Мой отец послал его присматривать за мной.
– Сейчас полночь. Он знает, что вы достаточно взрослый, чтобы спать без нянек, к тому же у вас есть сторожевая собака.
Которая снова захрапела.
– Может зайти мой кузен.
– Я слышала его храп. Он храпит громче няни и куда громче Верити.
Рекс знал, что после сегодняшних приключений Дэниел будет спать двое суток.
Аманда коснулась одеяла, словно чтобы поднять его. Рекс уцепился за верхний край.
– На мне под одеялом ничего нет.
– И на мне одежды мало.
– Я заметил.
Черт, он едва мог от нее глаза отвести! Бриллианты сверкали в свете угасающего камина, бросая искры на ее карие глаза. Искры проникали ему в душу, зажигая ее. Только Аманда могла погасить этот огонь. Теперь Рекс это знал.
Она была его. Он спас ее, он сохранил ей жизнь. Она не станет послушной женой какого-нибудь безвестного типа, который женится на ней ради ее драгоценностей и набьет ей живот дюжиной слюнявых малышей.
Дети. Рекс потянул одеяло выше, насколько позволяла разлегшаяся на нем Верити.
– Я не могу. Я не заведу ребенка.
