Он довольно улыбался, но Вирджиния видела настороженность в его серых глазах. Неужели Шон подозревал ее? Или он не доверял собравшимся?
Руки Девлина сомкнулись вокруг талии Вирджинии, и, прежде чем она смогла протестовать, он усадил ее на своего жеребца и сам поместился сзади — седло было маловато для двоих. Вирджиния затаила дыхание, не осмеливаясь обернуться. Девлин пришпорил коня.
— Как вы оказались здесь? — шепотом спросил он.
Вирджиния снова подумала о Фионе. Господи, как же она его ненавидит!
— Я поехала верхом.
— Правда? А кто вам это разрешил?
— Никто, — ехидно ответила она.
Девлин молчал. Когда впереди показалась гнедая кобыла, пасущаяся на холме, Вирджиния поняла, что он увидел ее. Девлин поменял направление в сторону кобылы.
— Что у вас на уме, Вирджиния? — спросил он.
— Ничего, — огрызнулась она.
— Боже мой, сегодня мне не хватает с вами терпения.
Девлин резко затормозил у кобылы.
Вирджиния начала слезать, но он не позволил ей.
— Вы поедете со мной, — сказал Девлин, спешившись и отвязывая кобылу.
— Черта с два! — крикнула она.
— Сердиться должен я, Вирджиния, так как вы шпионили за мной. Много вы слышали?
Вирджиния выпятила подбородок.
— Все.
От ледяной улыбки Девлина она поежилась.
— Тогда вы вряд ли когда-нибудь покинете Аскитон, дорогая моя.
— А мой выкуп?
— Теперь он теряет значение. Мой долг защитить Шона и остальных.
Ее мысли заметались.
— Я ничего не слышала!
— Только что вы сказали совсем другое.
— Я солгала.
— Маленькая лгунья. Почему вы не поцеловали меня, когда я вас просил? На карту была поставлена ваша жизнь. Это была не просьба, а приказ.
— Я не принимаю приказы от вас.
— А почему вы плакали?
— Мне в глаз попала соринка.
— Вы ужасная лгунья, Вирджиния, но я не рекомендую нам делать это, потому что вас прочесть так же легко, как детскую книжку.
— Тогда почему я сержусь? — спросила она с притворной мягкостью.
Девлин не сводил с нее глаз.
— Не знаю. Но узнаю.
Он резко пришпорил жеребца.
Вирджиния упала бы с лошади, если бы Девлин не держал ее. Она сдержала крик, чтобы не доставлять ему удовольствие. Остаток пути назад они проделали в напряженном молчании.
Когда Девлин вошел в библиотеку, хмурый Шон поджидал его, прислонившись к краю стола.
— Что ты сделал с ней?
— Она в своей комнате. Коннору приказано наблюдать за каждым ее движением.
— Может быть, лучше посадить ее под замок? — мрачно предложил Шон.
Девлин с усмешкой налил себе бренди, предложил порцию брату, но тот отказался.
— Я думал, ты ее защитник.
— Как много она слышала? — резко осведомился Шон.
— Точно не знаю, но намерен узнать, так или иначе.
— Проклятье! — Шон отошел от стола и стал мерить шагами комнату. — Какого черта она делала на ферме Кэнеби?
— Вероятно, следила за нами, — предположил Девлин.
— И что ты собираешься делать? Теперь ты не можешь вернуть ее Истфилду!
Девлин сел в большое кожаное кресло со стаканом в руке, вытянув ноги перед собой.
— Мне придется вернуть ее рано или поздно.
Шон уставился на него.
— Это собрание было изменническим, и ты это знаешь, даже если там ничего не планировалось. Мы можем потерять все, а тебя — офицера флота — могут повесить за это на рее, не говоря уже о твоем чертовом выкупе!
— Более вероятно, что тебе отрубят голову и насадят ее на пику. Ты их вождь.
— Очень смешно! — огрызнулся Шон. — Они ищут надежду, Дев, и я пытаюсь дать ее им.
Девлин глотнул бренди.
— Странно, не так ли? Каков отец, таков и сын.
— Я не допущу мятежа. Но, Девлин, ты удерживаешь Вирджинию против ее воли. Она обладает информацией, которая может погубить нас обоих.
— Что ты предлагаешь? Я должен был отправить ее на дно морское?
Но Шон был прав. Вирджинии нужно держать рот на замке, хотя то, что она видела, выглядело куда хуже, чем было на самом деле. Девлин знал из писем Шона, что здешние люди в отчаянии и что один-два раза в год они устраивают собрания. Его прибытие домой ускорило это собрание. Даже если бы его не пригласили, он бы пришел туда. Но люди не планировали восстание. Они были фермерами и арендаторами, стремящимися накормить свои семьи, а не потерять жизнь. И хотя свободные речи считались антиправительственной агитацией в ведущей войну Великобритании, на таких собраниях людей поощряли говорить свободно. Тим Маккарти и другие устроили сборище в основном для того, чтобы услышать, что скажет Девлин. Как говорил Шон, они отчаянно нуждались в надежде.
Шон продолжал ходить взад-вперед. Девлин хотел успокоить брата.
— Тебе незачем волноваться, Шон. Я не позволю Вирджинии натравить британцев на тебя и других. Если понадобится, я скажу ей правду. Наши люди голодны, разочарованы и сердиты, но мы не допустим бесполезной вооруженной борьбы.
Шон не казался убежденным.
— Не думаю, что Вирджиния в настроении слушать, что ты скажешь.
— Она меня выслушает, — мрачно заверил Девлин.
Что с ней было не так сегодня? Почему она плакала?
Шон колебался.
— Девлин, по-моему, я нашел решение в том, что касается Вирджинии.
— Ну, говори.
— Один из нас должен жениться на ней.
Девлин расплескал свой бренди.
— Я говорю серьезно, — сурово произнес Шон.
Поставив стакан на столик, Девлин вытер руку о бриджи.
— И кому из нас будет принадлежать честь сделать Вирджинию счастливой, любящей и верной женой? О, позволь догадаться! Разумеется, тебе?
— Я бы женился на ней, если бы она согласилась. Но ей нужен не я.
— А я не женюсь на американской сироте без гроша в кармане, Шон, — предупредил Девлин.
Его сердце билось с тревожной скоростью, как будто он собирался вести свой корабль через ураган.
— Почему нет? В конце концов, ты ее захватил, и это только восстановило бы справедливость.
— Ты серьезно?
Девлин не мог переварить предложение брата. Оно было абсурдным. После получения выкупа Вирджиния собиралась отправиться к Истфилду, и, если ее плантация продана, она, несомненно, останется в Англии со своими родственниками.
— Я же сказал, что серьезно. Я не хочу терять Аскитон, а ты, безусловно, не хочешь лишиться головы.
— Что верно, то верно. — Девлин криво усмехнулся. — Перестань беспокоиться. Мисс Хьюз не станет выдвигать никаких обвинений.
Шон посмотрел на него, и Девлину не понравился его взгляд.
