Ну и хорошо. Тем хуже для него. Ей совсем не доставляло удовольствия, когда он смотрел на нее темным взглядом и думал о том, чего никогда больше не будет… если только!.. Нет, никаких если. Больше никогда.
Еда молниеносно исчезала с тарелки Джорджи. В каюте не было стульев. Не было даже коврика, чтобы прилечь. Придется либо уйти, либо лечь на кровать. Джорджи тщательно вытерла рот салфеткой и стала внимательно изучать обстановку. Она долго смотрела на спину Пирса. Его дыхание было ровным, все говорило о том, что он мирно отошел ко сну, несмотря на раздражающий гам, доносившийся из салуна.
Похоже, он был также привычен к обычной для парохода суматохе, как и сама Джорджи.
Ну, тогда его не так-то легко разбудить. Джорджи обследовала занавески на окнах и убедилась, что они не раздвигались. А грохотом ржавого засова можно и мертвого поднять из могилы.
Но, может быть… Она внимательно осмотрела каюту и увидела стоявший на умывальнике глиняный кувшин. Стукнуть его хорошенько по голове, тогда уж наверняка не скоро проснется.
Джорджи взяла кувшин из миски. Он был до краев наполнен водой. Таким можно и убить. Она отлила немного воды и вдруг остановилась.
Что это ей пришло в голову? Уж если и не было другого способа отделаться от Пирса, так нужно, чтобы где-то поблизости было подходящее судно, на которое можно пересесть. На этой реке движение было гораздо оживленнее, чем на Колумбии или Уилламетт, и подходящий момент мог подвернуться очень скоро. Нельзя нарываться на неприятности только потому, что ей не хочется спать в одной постели с ненавистным человеком.
Джорджи со вздохом налила в миску немного воды и взяла с полки салфетку. Она умыла лицо и шею, потом расстегнула лиф платья и спустила бретели рубашки, чтобы обтереть грудь. Услышав какое-то движение за спиной, она быстро повернулась.
Пирс повернулся на спину, но, казалось, так и не проснулся.
Джорджи замерла и простояла так несколько секунд, старательно придерживая спадавшее платье. Наконец, она перевела дыхание, быстро наклонилась к лампе и погасила ее. Каюта погрузилась в полную темноту.
Казалось, она занималась своим туалетом целую вечность. Наконец, Джорджи отколола шиньон и одела новую ночную рубашку, все время прислушиваясь к доносившимся с кровати звукам. Она была не в состоянии думать о чем-то еще. Проверив, завязаны ли ленточки на ночной рубашке, она на цыпочках подошла к кровати. Ноги совсем заледенели от холода.
Свет из маленького окошка полосами падал на кровать. Джорджи отвернула простыню и провела рукой по кровати, чтобы убедиться, что Пирс не занял ее места. В тысячный раз она говорила себе, что опасаться нечего и с Пирсом не будет ни малейших хлопот.
Ведь он сам сказал, что опасаться нечего, если только Джорджи не надумает удрать? А ведь Пирс не солгал ей ни разу. Во всяком случае, Джорджи ни разу не удалось уличить его во лжи.
Ее половина кровати была свободной. Но Джорджи смущала слишком тонкая батистовая рубашка, купленная в Сан-Франциско. Владелица магазина уговорила купить ее в последнюю минуту, о чем Джорджи сейчас очень сожалела.
Затаив дыхание, Джорджи осторожно улеглась на свою половину кровати, вернее, на самый ее край, и застыла в напряженном ожидании… Так она пролежала целую вечность, но ничего не дождалась.
Грязный изменник! Он и не собирался предпринимать никаких попыток к примирению. Ему наплевать на свою жену. Это ли не доказательство его полного безразличия! Но если он думает, что сумеет держать ее, как заключенную, а потом заполучить ребенка, то он просто плохо знает Джорджи Пэкинг.
Узкий длинный пирс врезался в серое штормящее море. Джорджи увидела проходивший вдали клипер, который отважно боролся с бушующим ветром.
Она подобрала запутавшиеся юбки и побежала на край пирса, который казался бесконечно далеким. Нужно добежать, успеть дать сигнал кораблю. Джорджи задыхалась, но с каждым шагом цель становилась все ближе. Она напрягла последние силы. Уже были видны развевающиеся на ветру флаги и множество раздувавшихся на мачтах парусов…
И вдруг корабль стал быстро удаляться.
Джорджи хотела ускорить шаг, но ноги не слушались, тогда она замахала руками и что есть силы закричала:
— Подождите! Не оставляйте меня! Она наконец добежала до конца мола.
— Подождите! — снова закричала Джорджи, но ее крик растаял в яростном порыве ветра.
Корабль становился все меньше и меньше.
У Джорджи разрывалось сердце от дикой боли. Ее не заметили, и теперь она обречена навеки остаться здесь, вдали от любимой семьи. А что будет с папой? Ведь сейчас ему так нужна поддержка дочери. Он умрет…
Нет! Корабль возвращается! Он медленно развернулся и шел по направлению к пирсу.
Джорджи охватила бешеная радость. Корабль приближался, уверенно разрезая носом огромные волны! Спасена!
Начался отлив, и стала видна огромная скала, преграждавшая путь кораблю.
— Смотрите, смотрите! — Джорджи старалась предупредить матросов о смертельной опасности. Но на палубе никого не было.
В этот момент корабль налетел на скалу. Раздался треск ломающегося дерева и скрип поврежденных снастей. Зловещие звуки раздавались снова и снова, огромные волны ударяли клипер о скалу, пока он не раскололся надвое.
В грохоте волн Джорджи различила слабые крики утопающих. Несколько человек пытались спастись, хватаясь за обломки мачт тонущего корабля. Она не верила своим глазам. Пирс! Он пришел, чтобы спасти ее, а теперь погибнет, если ничего не предпринять.
Джорджи подбежала к краю мола и наклонилась в поисках лодки или шлюпки. Но внизу ничего не было. Она быстро повернулась и побежала на другую сторону. Там тоже было пусто. Только черная вода.
Услышав отчаянный крик, Джорджи оглянулась на тонущий корабль и с ужасом увидела, как клокочущая пучина поглотила свою жертву.
Нок-рея отлетела в сторону и увлекла за собой запутавшегося в снастях матроса.
Джорджи встретилась глазами с Пирсом и страшно закричала.
Нужно что-то делать.
Тут она заметила маленькую хижину с крышей из пальмовых листьев и со всех ног побежала к ней.
Джорджи влетела во вращающуюся дверь.
В хижине было полно незнакомых мужчин, все они пили и одновременно громко разговаривали.
Она схватила за руку первого попавшегося матроса.
— Помогите мне! Корабль, на котором мой муж, тонет.
Озабоченность, появившаяся было на пьяном лице матроса, медленно сменилась омерзительной усмешкой.
— Вы только посмотрите, это же Джорджи! — заголосил матрос, перекрикивая шум пьяного сборища! — Джорджи опять здесь со своими россказнями. Ну-ка расскажи нам одну из своих басен. — Он взвалил Джорджи на плечо, как какой-то пустой мешок, а потом швырнул ее на высокую сцену!
Она с ужасом смотрела вниз на толпу пьяных хохочущих физиономий.
— Мы любим послушать занимательные рассказы, — крикнул парень с выбитыми передними зубами.
— Умоляю, вы должны поверить! Корабль моего мужа тонет! Помогите!
— Нет, — взревел какой-то здоровенный детина. — Это скучно. Расскажи нам о прекрасной Лак.
— Леди Лак, — скандировала нараспев пьяная толпа. — Леди Лак.
Некоторые начали стучать кулаками по столам. Кто-то засвистел.
— Пожалуйста, поверьте мне! Умоляю!
— Лак! Лак! Лак!
— Послушайте, прошу вас!
— Лак!
— Помогите!
— Лак, что с тобой? Проснись!
— А? Что?
— Тебе снился кошмарный сон, — услышала Джорджи знакомый голос совсем рядом и почувствовала, как на плечо ей легла сильная рука.
Джорджи повернулась на бок и ухватилась за спасительную руку.
— Но я должна… Он… Ты…
— Тс-с. Успокойся, — Пирс прижал ее к себе. — Боже мой, у тебя бьется сердце, как у маленькой испуганной птички. Любимая, это был всего лишь плохой сон. Успокойся. — Он ласково погладил Джорджи по спине.
Она положила голову Пирсу на плечо и вдыхала знакомый мужской запах. Теперь Джорджи чувствовала себя более уверенно. Она дотронулась до лица Пирса.
— Тебе и правда ничего не угрожает?
У Пирса перехватило дыхание и он чуть слышно сказал:
— Да. — Его губы бережно прикоснулись к пальцам девушки.
Джорджи охватило блаженное чувство покоя. Она готова была разрыдаться. Прижавшись к Пирсу, она прикоснулась рукой к сильной мускулистой шее. Все страхи исчезли.
— Я так… Я так испугалась.
— Знаю. — Он нежно поцеловал лоб и щеки девушки. — Но ведь я же с тобой. Я скорее умру, чем допущу, чтобы кто-то причинил тебе зло.
Джорджи отодвинулась, стараясь рассмотреть в темноте лицо Пирса.
— Правда?
Он снова наклонился к Джорджи совсем близко.
— Обещаю.
Он готов умереть ради меня. Она с упоением слушала нежный шепот Пирса. Страха больше не было, как и чувства одиночества. Он и правда любил ее. Не сдерживая слез, Джорджи обняла его за шею, крепко прижалась к нему всем телом, пытаясь найти в его объятиях покой и утешение.
