Потом она пришла к выводу, что это ей только показалось, потому что Пирс положил ее голову себе на плечо. Она совсем успокоилась.
— Да, спи, милая. До завтра.
Уютно устроившись на его плече, Джорджи вдыхала теплый мускусный запах своего возлюбленного, своего мужа.
Удовлетворенная завершением их ночи любви, она заснула под его нежный шепот и была почти уверена, что последние услышанные ею слова были:
— Я люблю тебя.
Пирс лежал, вытянувшись на кровати рядом с женой. Оба были в полном изнеможении, но испытывали от этого огромную радость. Большую часть дня они занимались любовью и немного вздремнули только в полдень, когда было слишком жарко. Пирс ненадолго покинул жену только тогда, когда пришлось отправиться за едой. Это было совершенно необходимо, так как у обоих разыгрался зверский аппетит.
Сквозь полуоткрытые ставни в каюту неожиданно подул прохладный ветерок и приятно освежил влажное тело Пирса.
Он повернулся на бок, взглянул на иллюминатор и обнаружил, что уже начало темнеть. Тогда он снова повернулся к своей прекрасной Лак и положил загорелую руку на ее белый нежный живот. Ему очень нравился такой контраст.
— Должно быть, уже больше шести. Скоро мы будем в Сакраменто.
На полных выразительных губах Лак заиграла улыбка, она протянула к Пирсу тонкие, но удивительно округлые руки. Улыбка на ее лице стала еще шире, в глазах заблестели озорные огоньки, и вдруг она захихикала, прикрывая рот рукой.
Ее смех немного выводил Пирса из равновесия. Он почувствовал какой-то подвох. Она всегда была совершенно непредсказуемой.
— Что тебя так развеселило?
Она прыснула в кулак и покачала головой.
— Ничего.
— Скажи мне.
Смех Лак оборвался, и на лице появилась нервная усмешка.
— Я просто подумала, какая я была глупая. Я и понятия не имела о некоторых вещах?
— О каких, например?
Лак подняла брови и вытаращила глаза.
— Ну, ты ведь знаешь, как спариваются животные? Я думала, что и у людей точно так же.
Замечание Лак вызвало в воображении Пирса весьма пикантные картинки, но он решил не заострять на этом внимания.
— Я не знаю, куда ты клонишь.
— Ну, ты ведь знаешь, — нараспев сказала Лак, — что кобель спаривается с сукой, а когда получит то, что хотел, то преспокойно убегает.
— Ну и что?
Лак потупила взгляд и уткнулась Пирсу в плечо. Это было похоже на робкую попытку прикрыть свою наготу. Она стала перебирать волосы на его груди.
— Ты сам знаешь.
Пирс приподнял ее подбородок.
— Нет, не знаю.
— Ты любил меня снова и снова, никогда бы не подумала, что это так… так… — она перешла на шепот. — Теперь я знаю, почему молодожены всегда улыбаются.
Пирс усмехнулся и обнял ее.
— Я хотел, чтобы тебе было хорошо.
— Тогда почему прошлой ночью ты любил меня только один раз?
Этот вопрос сильно озадачил Пирса. Он внимательно посмотрел на Лак, а потом прижался губами к ее лбу.
— Ты ведь пожелала мне спокойной ночи. Я подумал, что ты устала и не захотел тебе докучать. Я только хотел сделать все, чтобы ты была счастлива.
Зазвонил гонг, шум голосов на палубе заметно усилился.
Пирс тяжело вздохнул и сел на кровати.
— Пожалуй, нужно одеться. Через несколько минут мы сойдем на берег.
Лак села рядом, у него за спиной. Он чувствовал ее теплое дыхание на шее и прижавшуюся к его спине грудь.
— А нам обязательно нужно сойти на берег? Эта женщина просто ненасытная. Но Пирс ее такой и полюбил. Но сейчас совсем не было времени.
— Боюсь, что да, любимая.
Руки Лак скользнули по его плечам.
— Я уверена, что эконом не будет возражать, если мы останемся в этой же кабине.
— Невозможно, — он повернулся к Лак. — Как ни жаден наш капитан, но судно будет разгружаться и снова загружаться. Всю ночь его будут чистить. Этот корабль снова уходит в Сан-Франциско на рассвете.
— Чем скорее, тем лучше. Мы уже потеряли массу драгоценного времени, — она говорила о возвращении на «Сенаторе», как о деле давно решенном.
— Лак, я думал, что ты согласилась с тем, что нам надо ехать в Хангтаун, найти мою лошадь и наказать вора Блэкуэлла.
Ее взгляд стал жестким, также как и голос.
— Но ты сказал… я думала… Ты сказал, что хочешь доставить мне радость. А я должна ехать за отцом. После того, как он влип в кучу неприятностей, я просто не знаю, что он еще может вдруг решить, что бросил меня на произвол судьбы.
— Когда, наконец, ты перестанешь чувствовать себя ответственной за него?
Пирс взял ее за руки.
— Ведь это он твой отец, а не наоборот. И потом, мы послали ему несколько писем. Хотя бы одно из них, наверняка до него дошло… И, как ты помнишь, ты по моей просьбе написала, что вышла замуж, и о тебе есть кому позаботиться.
Лак отшатнулась от него и соскочила с кровати.
— Ты не можешь знать, получил ли он мое письмо, прежде чем обнаружит, что я исчезла. Нам надо вернуться. — Она выхватила из чемодана панталоны с кружевными рюшами и стала быстро их натягивать.
Пирс стремительно вскочил на ноги.
— И думать не смей об этом! Натягивая на себя белье, Лак огрызнулась:
— Если тебе было наплевать на своего отца, это не значит, что я брошу в беде своего… Я поеду с тобой или без тебя.
Пирс вдруг почувствовал себя неловко и тоже стал одеваться.
— Я больше не истрачу ни пенса на то, чтобы по всему свету гоняться за твоим папашей. Он этого не стоит…
— Это мой отец не стоит? — Лак сгребла в охапку свою рубашку, стала ее одевать. — К твоему сведению, какой-то непристойный шулер никогда не сможет стать таким хорошим отцом, как мой. А что касается ребенка…
— По крайней мере, я не вру и не ворую, — прорычал Пирс, чувствуя, что сейчас взорвется. — Этой дряни опять удалось подцепить его на крючок, на сей раз она воспользовалась своим телом. Он шагнул к Лак. — И я не веду себя, как проститутка, когда хочу чего-нибудь добиться.
В этот момент Лак закатила ему звонкую пощечину.
Пирс непроизвольно замахнулся на нее кулаком, но сдержался и отошел в сторону. Он не мог ударить это лицо. Какой бы ни была Лак, но она носит под сердцем его ребенка.
А Лак продолжала решительно отвоевывать свои позиции.
— Как ты смеешь говорить мне такое, после того, как мы… мы… — ее губы задрожали, а глаза наполнились слезами.
Пирса била дрожь. Он отвернулся, взял лежавшие на чемодане брюки и вставил ногу в штанину.
— Давай побыстрее одевайся. Мне нужно обогнать всех этих мужланов, иначе все места в экипаже будут заняты, и я не смогу попасть в Хангтаун.
— Не трать зря деньги на билет для меня.
— Не волнуйся, уж ты-то точно поедешь.
— Это мы посмотрим.
Пирс пропустил ее ответ мимо ушей. У него не было ни малейшего сомнения на счет того, кто выиграет очередное сражение. И если у Лак осталась хоть капля здравого смысла, она это тоже прекрасно понимала. Пирс снял со спинки кровати рубашку и надел ее.
Лак влезла в расшнурованный корсет, натянула его и стала зашнуровывать, бормоча при этом проклятья.
Пирс злорадно усмехнулся и отвернулся, чтобы она ничего не заметила. Если ее и можно чем удержать, то только этим хитроумным изобретением на китовом усе.
Пирс был уже одет. Он подошел к чемодану, открыл крышку и отбросил в сторону дурацкую соломенную шляпу, а затем достал пистолет и кобуру, которые он выиграл в карты накануне. Он застегнул на бедрах тяжелый ремень с патронтажем и стал приспосабливать рукоятку револьвера так, чтобы оружие можно было легко выхватить. Пирс решил потренироваться и проверить свою скорость. К своему большому огорчению, он выхватил револьвер совсем не так быстро, как хотелось бы. Придется поупражняться.
— Где ты взял эту страшную штуку?
Пирс положил револьвер в кобуру и посмотрел на Лак. В ее глазах горела ненависть.
— Там, где и все остальное. Я его выиграл у одного юного идиота. Не думаю, что для него это тяжелая утрата, я видел, что у него есть еще один шестизарядный револьвер с запасными обоймами, а также огромный нож для комплекта. Можно подумать, он собрался на войну, как впрочем, и все остальные в этой местности.
— Но и тебе пришлось сделать то же самое, — ядовито заметила Лак, продолжая возиться с верхними шнурками на корсете. — В Орегоне можно было…
— Здесь, к сожалению, не Орегон. Давай я помогу, с такой скоростью мы провозимся с твоим одеянием всю ночь.
— Да, — парировала Лак, повернувшись к нему спиной, — если бы мне не надо было надевать эту проклятую штуковину…
— Ты сказала «проклятую»? — он стал зашнуровывать корсет. — Фи, какое грубое слово из уст безупречной леди!
Она дернулась вперед, и корсет стянул ее грудь еще туже. Лак едва не задохнулась.
— Не так туго. А что до моей грубой речи, так она вполне соответствует моей новой профессии.
Пирс не мог сдержать улыбку, также, как и свое восхищение, глядя на изящные линии ее спины и плеч.
