Эвелин попыталась смолчать, но имя любовника и крики наслаждения так и срывались с ее языка.
Она грешила и никак не могла насытиться этим грехом. Эвелин обхватила ногами талию Сэма, опершись спиной о стену и двигаясь в унисон его движениям. Она хотела получить удовольствие тотчас же и вместе с тем не желала, чтобы это восхитительное чувственное действо закончилось.
Книги на полках задрожали и посыпались на них, точно дождь. Крик Эвелин эхом пронесся под потолком, когда Сэм вошел в нее в последний раз.
В течение нескольких долгих мгновений ни один из них не двигался, слишком ослабев и запутавшись в складках одежды.
Чувствовала ли себя Эвелин когда-нибудь такой счастливой?
— О!.. — выдохнула она, ощущая, как все ее тело колет мириадами иголочек.
Сэм тихо засмеялся и, осторожно выйдя из нее, поставил Эвелин на пол.
— Может быть, нам стоит встретиться сегодня ночью здесь? — прошептал он, целуя свою госпожу в шею.
— Где угодно, — прошептала она в ответ.
Эвелин оправила юбки и пригладила дрожащей рукой волосы. Сэм застегнул бриджи и улыбнулся.
— В полночь? — спросил он, и Эвелин поцеловала его вместо ответа.
— Миледи, вы здесь?
Оба замерли при звуке гнусавого голоса мисс Траск.
Эвелин закрыла глаза. Она отослала сторожевую собаку Шарлотты к миссис Купер, чтобы та обсудила с ней меню на сегодня, а сама Эвелин могла бы спокойно поговорить с Сэмом о книге. Очевидно, мисс Траск оказалась весьма проворной особой. Или же заподозрила что-то.
Эвелин вышла из-за полки как раз в тот самый момент, когда служанка потянулась к книге, лежавшей на столе. Однако Эвелин схватила ее первой.
— А, мисс Траск. Наконец-то, — произнесла она, подивившись тому, что ее голос звучал почти спокойно, как если бы она не занималась только что…
Мисс Траск недоуменно наморщила лоб, когда Эвелин одарила ее ослепительной улыбкой.
— Сэм помогал мне достать с верхних полок несколько книг, — сказала она.
Очевидно, лакей возник у нее за спиной, ибо мисс Траск смотрела куда-то поверх ее плеча, нахмурившись еще больше.
Затаив дыхание, Эвелин обернулась. Сэм действительно стоял у нее за спиной. Парик водружен на место, бриджи застегнуты, а в руках книги, как если бы он действительно помогал своей хозяйке.
Эвелин почувствовала, как краска постепенно заливает ее щеки, когда добавила к двум книгам в руках Сэма еще одну в голубом переплете.
Ее соратник-заговорщик. Ее любовник.
— Заверните их как следует и немедленно доставьте по адресу, — приказала Эвелин. — Это все.
Сэм отвесил поклон. При этом выражение его лица оставалось бесстрастным, вежливым и немного скучающим.
Эвелин смотрела ему вслед, чувствуя, как по внутренней стороне бедра стекает теплая струйка. Она взглянула на часы. Сколько еще осталось до полуночи?
Синджон бросил книги на стол Уэстлейка.
— Мне нужно пятьсот фунтов.
Граф взглянул на заголовки.
— «Миссис Элгин. Секрет приготовления пирогов с бараниной», «Трактат об этике и правилах поведения благовоспитанных английских леди», — забормотал он себе под нос.
У третьей книги не было заголовка, и Синджон наблюдал за тем, как граф перелистывает страницы. Его брови удивленно взметнулись. Он тотчас же захлопнул книгу и отложил ее в сторону.
— Полагаю, всему этому есть объяснение?
Синджон готов был поклясться, что граф покраснел.
— Я хочу продать эту книгу. — Он указал на том в голубом переплете. — За пять сотен фунтов.
— Где вы ее взяли? — спросил Уэстлейк.
— В библиотеке Эвелин Реншо.
— Самые тихие и неприметные леди, как правило хранят самые темные тайны. Говорят ведь: «Не суди книгу по обложке». А почему вы решили, что я смогу помочь вам в этом деле?
Синджон склонил голову набок.
— Мне показалось, что вы сунули палец не в один пирог с бараниной, милорд.
Уэстлейк улыбнулся:
— Верно. Но на что вам понадобилась такая огромная сумма денег? Это имеет какое-то отношение к графине Фрейн? Насколько я понял, она нанесла своей сестре весьма странный визит третьего дня.
— Кажется, я уже упомянул, что они были любовниками.
Уэстлейк ухмыльнулся:
— Кто только не спал с Люси. Кроме нас с вами, конечно. Я просто догадался, что вы не испытали этого сомнительного удовольствия. И тем не менее у нее находится вещь мужа Эвелин. Интригующе, не правда ли? Как думаете, это подарок на память? Может быть, любовная записка? Или французское знамя?
— Она не сказала, какую именно вещь хочет вернуть, — произнес Синджон. — А теперь… что касается денег…
— Что же мог оставить своей свояченице такой человек, как Филипп Реншо? — принялся вслух размышлять Уэстлейк. — Поиски Филиппа Реншо и знамени стали делом первой важности. В России Наполеону пришлось весьма несладко, и наши источники утверждают, что он винит в своих неудачах Филиппа. Он послал еще шпионов, чтобы те разыскали наконец знамя и Реншо. — Граф подался вперед. — Если знамя хранится у Люси или Эвелин, то они в большой опасности. Если же знамя у Филиппа, то он сможет купить добрую часть Франции, продав его Наполеону. Нам необходимо знать наверняка.
Синджон вспомнил выражение паники в глазах Эвелин в их первую встречу в парке и дикий огонь в глазах француза, получавшего удовольствие от того, что выворачивает ей руку. Он сглотнул.
— Что, если Реншо вернется домой? — спросил он.
— В этом случае вам лучше держать пистолет наготове. Но не убивайте его. Просто прострелите ему ногу, чтобы не мог уйти далеко. — Уэстлейк вновь подался вперед. — Леди Эвелин его не видела? Не получала от него известий?
— Сказала Люси, что нет. Я обыскал весь дом, пристально наблюдал за Эвелин, но не обнаружил никаких признаков того, что она общается с Филиппом или совершает что-то противозаконное.
Единственной тайной Эвелин был он, Синджон, не так ли? Впрочем он не видел записки, полученной ею на балу, и ее ответы на его вопросы о муже тоже ничего не прояснили.
— А ее отношения с Крейтоном? — спросил Уэстлейк.
— Он пытается выманить у нее деньги Реншо.
Брови графа удивленно взметнулись вверх.
— У вас есть доказательства?
Синджон почувствовал, как краска бросилась ему в лицо.
— Неужели вы думаете, что я мог придумать всю эту историю, чтобы отделаться от Крейтона?
Ему нужно было сохранить письмо Эвелин к воспитательнице из приюта и послание, адресованное Крейтону, и сразу же принести их Уэстлейку. А вместо этого он вынул из конверта деньги и спрятал их в библиотеке, дабы посмотреть, что за этим последует. Неужели он совершил еще одну ошибку? Синджону необходимо было доказательство того, что Крейтон обманывает Эвелин так же, как обманул многих других. Или же он хотел доказать, что Эвелин ни в чем не виновата? Путь, выстланный догадками и ошибочными предположениями, весьма опасен.
