Мисс Доунз была единственной, кого Кэтрин пригласила сама. Дочь бывшего пастора обняла Кэтрин со слезами на глазах, и та тоже прослезилась.
Виконт отсутствовал в течение недели. Однажды, ближе к вечеру, когда три леди возвратились домой после дневных визитов, они обнаружили его в гостиной в обществе мистера Адамса и Клейтона. Он встал и поклонился дамам; потом, глядя на Кэтрин, сказал, что она прекрасно выглядит. После чего сообщил, что их бракосочетание состоится на следующее утро. И еще добавил, что почтет за честь сопроводить Кэтрин домой, в коттедж.
Дафна же, всплеснув руками, заявила, что брат понятия не имеет, что нужно делать, и что она сама поедет в карете с Кэтрин и душкой Тоби.
И вот Кэтрин уже едет к себе домой, и Тоби клубочком свернулся у нее на коленях, а Дафна говорит, что она приедет к ней поутру, чтобы помочь одеться, прежде чем прибудет карета Клода, чтобы отвезти их обеих в церковь. Клейтон же, который согласился сопровождать Кэтрин, разумеется, прибудет в этой же карете.
Кэтрин на все была согласна. Все, что делалось для нее в течение недели, делалось без ее участия. Но все это не имело значения. Она была счастлива, что не нужно ни о чем думать.
Наконец она снова дома, снова наедине с Тоби.
До завтрашнего утра.
– Тоби. – Она опустилась на колени и обняла терьера, а тот завилял хвостом, радуясь, что вернулся в знакомый дом. – Тоби, ах Тоби!
Она заплакала, прижавшись к его теплой шерстке и чувствуя, как влажный собачий язык лижет ее ухо.
– Он выглядит так, будто собрался на прием в Карлтон-Хаус – самый консервативный клуб в Лондоне, – сказала Кларисса при виде виконта.
На нем были серые панталоны, синий сюртук – лучшая модель от Вестона, а также серебристый жилет и белая рубашка с кружевами на манжетах. Камердинер же Клода – своего он оставил в Стрэттоне – сотворил из шейного платка виконта нечто необыкновенное.
– Ты вполне похож на жениха, – сказал Клод, похлопывая брата по спине и посмеиваясь: теперь от Рекса только и будет слышно, что его шейный платок слишком туго завязан и что в комнате очень жарко.
Виконт чувствовал, что устал. Ему казалось, что это никогда не кончится. Ведь его ждал не покой, но свадьба, к которой следовало готовиться и на которой нужно выглядеть радостным.
Кэтрин же, безусловно, выглядела вчера лучше и в то же время – хуже. Тени под глазами исчезли. И она казалась не такой усталой, не такой встревоженной. Однако было в ней нечто такое… Что-то случилось с ее глазами. В них появилась пустота. Только так он мог назвать то, что увидел в ее глазах.
Его удивило количество людей, собравшихся в церкви. Впрочем, Дафна уже рассказала ему, чем они были заняты в течение всей недели, пока он отсутствовал: Клод и Клейтон объехали всех соседей, дамы же нанесли визиты всем окрестным леди и выпили столько чаю, что в нем мог бы потонуть корабль.
Виконт ждал у входа в церковь, стоя рядом с братом. Нет, это не она опоздала, это он прибыл раньше времени. Рекс жалел, что не может уехать, – вскочить бы в седло и умчаться куда-нибудь подальше! Он добрался бы до Данбертона, чтобы повидать Кена и остальных друзей. Как в старые добрые времена.
Она не хочет иметь с ним дело. Хотя Кэтрин и считала его на редкость привлекательным мужчиной, она никогда не желала его. И не хотела выходить за него замуж – теперь ему представлялось невероятным, что он на самом деле предложил ей брак только из отчаянного желания переспать с ней. Она тогда сказала “нет”.
И все-таки ей пришлось выйти за него. Потому что, раздосадованный отказом, он, выходя из ее дома, не удосужился проверить сначала, нет ли кого-нибудь поблизости. Его заметили – и в результате он женится на ней.
О, как ему хотелось бы оказаться как можно дальше отсюда!
Какая-то суета неподалеку от церкви привлекла его внимание. Это были Кэтрин с Клейтоном – Дафна шла следом за невестой, улыбаясь и что-то поправляя в ее туалете. Они направились к виконту.
Но Боже, как она прекрасна! Он был оглушен ее красотой, так же как и в тот раз, когда увидел ее впервые – она тогда стояла у двери и приветствовала Клариссу, ехавшую в карете, кивком головы; затем повернулась к нему, сделала реверанс и улыбнулась.
На ней теперь было белое атласное платье, сшитое по моде, – с высокой талией, со скромным вырезом впереди и с короткими рукавами-буфами. Две оборки на подоле и еще две, более узкие, на рукавах были расшиты золотыми бутонами роз, под стать букету, который она держала в руках.
У него промелькнула нелепая мысль: она похожа на невесту.
Но она и есть невеста…
Его невеста.
Когда она подошла поближе, он увидел, что лицо ее разрумянилось. Глаза же блестели – вчерашняя пустота ушла из них. И она смотрела прямо на него.
Впоследствии виконт удивлялся – он не помнил, кто присутствовал в церкви на обряде венчания. Не мог припомнить даже Клейтона, который вел Кэтрин – за отсутствием у нее родственника мужского пола, – не помнил и Клода, вручавшего ему обручальные кольца. Он не помнил даже того, как пастор совершил обряд.
Помнил только ее – хрупкую, прекрасную, стоявшую с ним рядом. Время от времени она опускала глаза – виконт заметил, что длинные ресницы несколько темнее ее золотых волос, – но чаще эти глаза были устремлены на него; рука же, которую он держал в своей, была прохладна. У нее были длинные тонкие пальцы, с короткими ухоженными ноготками – пальцы пианистки. Он вспомнил, что тогда удивился: как она сумела сохранить руки такими мягкими и красивыми, не имея прислуги, которая делала бы за нее всю черную домашнюю работу? Его кольцо ярко сверкало у нее на пальце.
И еще он помнил ее твердое “да”, когда она отвечала на вопрос, согласна ли взять его в мужья. Сказав это, она пристально посмотрела ему в глаза. Затем все тем же ровным голосом она поклялась любить и почитать супруга и повиноваться ему.
Вспоминая церемонию венчания, виконт понял: слова и клятвы, которыми они обменялись, со временем не стали казаться ни фарсом, ни кощунством. Перед Богом и людьми они обещали любить друг друга.
Губы Кэтрин были мягкими и прохладными, когда он ее поцеловал.
Она стала его женой. Эта женщина, чья красота поразила его, едва он увидел ее впервые, эта женщина, которую он желал с первого дня их знакомства, теперь принадлежала ему. На всю жизнь.
Позже он вспоминал, что не испытывал ни малейшего смятения. Был лишь какой-то странный восторг. Все произошло так быстро… Неужели это действительно не сон? Нет, не сон. Кэтрин принадлежала ему.
Она стала его женой.
Кэтрин всегда полагала, что виконт необычайно красив. Так же как и мистер Адамс – Клод. Теперь она должна назвать его по имени. Теперь он ее деверь.
