— Благодарю, мистер Скаддимор. Что же вы не пьете херес? Позвольте, милорд, я немного поухаживаю за вами.
Хэтти с хрустальным бокалом в руках не отводила глаз от лица Мелисанды.
— За вашу неземную красоту, Афродита! Ой, опять не то! При чем здесь Афродита? Вы сами настоящая богиня. Вы вправе иметь собственное имя. Послушайте, как прекрасно звучит: богиня Ме-ли-сан-да! Богиня красоты и грации. Она подняла бокал и заставила себя расслабить руку, изображая легкую дрожь. Потом медленно поднесла его к губам и немного отпила. Поставив бокал на стол, она с задумчивым видом смотрела, как просвечивает сквозь стекло янтарный херес.
— Полюбуйтесь на этот изумительный напиток, мэм. Вы только взгляните, каким дивным блеском он светится изнутри. Такой же чудесный отлив, как у ваших волос. О, я вынужден опять просить у вас прощения. Будьте снисходительны, дорогая Мелисанда. Возможно, моя речь кажется вам бессвязным лепетом. Но в этом повинны только вы. Исключительно ваше присутствие заставляет меня помимо воли исторгать этот безудержный поток слов.
Мелисанда бросилась разубеждать своего преданного раба:
— Ну что вы, милорд. Вы не должны казнить себя. Ваши слова достойны вознаграждения. Может быть, вам следовало бы быть чуточку сдержаннее, но, так или иначе, вы показали себя с хорошей стороны. Не так часто доводится слышать такие откровенные и честные высказывания от мужчин. Особенно от таких джентльменов, как вы.
Хорошо, что Хэтти вовремя поставила бокал, иначе непременно бы поперхнулась. «Понятно, дорогой маркиз, — радостно воскликнула она про себя, — стало быть, вы держите любовницу в черном теле. Да, не избалована она у вас приятными речами. А ей так их недостает. Промашка, ваша светлость. Ну что ж, пеняйте на себя. Теперь вам женщина покажет, как прокладывать дорогу к сердцу вашей возлюбленной». И Хэтти принялась за дело:
— Красота неизбежно вдохновляет на искренние и правдивые чувства, Мелисанда. Ваше лицо — это вечная услада для богов, ваша доброта — вдохновение для поэтов. Ах, позволительно ли мне, простому смертному, петь вам эти гимны? Нет, конечно же, нет.
Мелисанда была уже на грани уподобления хилой кисейной барышне из романа. На секунду ей показалось, что она может стать такой же беспомощной и упасть без чувств, если этот благородный молодой человек будет продолжать свои речи. Хотелось бы только знать, хватит ли ему сил удержать ее, доведись ей оказаться в таком положении? Но развивать эти фантазии она не стала.
— Скажите, лорд Монтейт, — полюбопытствовала она, — когда это вы наблюдали за мной, как вы выразились, «издалека»? Где это было, сэр? — И после короткого жалобного вздоха добавила: — Я не случайно спрашиваю вас об этом, потому что редко бываю на людях.
— Это несправедливо, мэм. Но почему? Я не представляю себе, как это может быть.
Мелисанда с притворной застенчивостью потупила свои живые зеленые глазки и начала теребить шелковые фалды роскошного пеньюара.
— Его светлость маркиз де Оберлон не очень-то заботится о развлечениях для других. Во всяком случае, в театре и таких местах, как Воксхолл-Гарденс, мы нечастые гости. Такие выходы приходится каждый раз вымаливать.
Услышав это, Скадди как ужаленный подскочил в кресле. В эту минуту он был похож на лису, затравленную гончими.
— Маркиз де Оберлон? О Боже! Лорд Гарри, неужели это правда? Скажите же, что это не так. Какое несчастье. Завтра утром мы будем уже мертвы.
С перепугу мистер Скаддимор едва не захлебнулся. Несколько капель хереса брызнули прямо на красную розу в петлице. Он натужно откашливался, стараясь поскорее прийти в себя.
— Разве я не говорил вам, Скадди, — небрежно сказала Хэтти, — что наша прелестная хозяйка в близких отношениях с лордом Оберлоном? Но какое это имеет значение? Сядьте, Скадди, и возьмите себя в руки. — Как будто не замечая ужаса на лице мистера Скаддимора, она быстро повернулась к Мелисанде: — Однако ж это очень странно. То, что вы сказали. Даже не верится. Тем более странно, что мы с мистером Скаддимором очень часто видим его светлость в «Уайтсе» и, разумеется, в парке. Впрочем, я не хочу вмешиваться в чужие дела. Простите меня, Мелисанда. Вы спрашиваете, где мы имели счастье наслаждаться вашей неземной красотой? Это было недели две назад в «Друри-Лейн».
Хэтти была весьма довольна брошенными ею семенами раздора. Итак, ей удалось вызвать недовольство Мелисанды. Ободренная первым успехом, она охотно вернулась к болезненному вопросу, наблюдая краешком глаза за мистером Скаддимором, сидевшим как загнанный зверь. Должно быть, он уже подписал себе смертный приговор. Потом она скажет ему, чтобы он попусту не суетился и не спешил расставаться с земными благами.
Усилия Хэтти снова были вознаграждены. Она была готова растаять от удовольствия, когда Мелисанда обратила на нее светившиеся теплом и лаской глаза.
— Я, кажется, припоминаю и тот вечер, и вас, милорд. Это не вы из партера глядели на ложу его светлости? По-моему, это вы улыбались мне? Ну конечно же, я прекрасно помню вашу улыбку. В ней было столько обожания.
— О да! Вы правы. Именно обожания. Это то, что я неизменно ощущаю в вашем присутствии, Мелисанда. Я польщен, что вы запомнили меня. Ведь у меня было столько соперников. Я думаю, вы не хуже меня видели джентльменов, страстно желавших перехватить ваш взгляд. Все они тоже были полны вожделения.
Увлекшись собственным славословием, Хэтти не замечала, как летит время. Взглянув на золотые часы, она убедилась, что непростительно заболталась. Было уже довольно поздно, и нужно было срочно уходить. Не ровен час нагрянет лорд Оберлон: откуда ей знать, когда он вернется от Джека и Луизы? Она быстро поднялась, и вслед за ней с облегчением вскочил до смерти перепуганный Скадди.
Хэтти старалась казаться огорченной и виноватой. Однако ее глаза сами собой оказались полны естественного смущения и присущего ей очарования, о чем не раз с похвалой отзывалась Милли.
— Это нетактично с моей стороны, Мелисанда. Нехорошо, что я так упорно домогаюсь вас. Мне не следовало бы приходить сюда, но я ничего не мог поделать с собой. Купидон поразил своими стрелами меня в самое сердце.
— Представляю, как может посмотреть на это его светлость. Еще бы, кому приятно узнать, что его любимую женщину осаждают толпы почитателей? Тем более такому человеку, как маркиз, — гордому и презирающему всех и вся. А тут еще этот неожиданный визит… — Здесь Хэтти сознательно умолкла и многозначительно посмотрела на Мелисанду.
Мелисанду гораздо больше тронуло откровенное восхищение лорда Монтейта ее красотой, нежели его опасения по поводу маркиза. Из-под опущенных ресниц она с интересом изучала молодого человека. Она понимала, что для нее он слишком молод. Но он был приятен ей вообще и отчасти потому, что во многом был похож на ставшего ей симпатичным героя не дочитанного ею романа. Будучи уже достаточно искушенной в любовных делах, она была далека от мыслей, что он когда-либо станет ее покровителем, но не видела большой беды в том, чтобы затеять с ним легкий флирт. Некоторое время она предавалась этому приятному занятию, воображая, как при этом будет чувствовать себя лорд Оберлон. Возможно, подобная интрижка с человеком, на несколько лет моложе его, позволит ему лучше оценить ее прелести и достоинства. Не исключено, что он купит ей фаэтон с парой лошадей, чтобы крепче привязать к себе.
