— Нет, спасибо. Я не буду сегодня ужинать. Хочу поделиться доброй вестью с Уиллоу. А ты иди.
Ей понадобилось все ее мужество, чтобы заглянуть Коналлу в глаза. Он наклонился и поцеловал ее в щеку.
Это был чудесный поцелуй! При всей своей целомудренности этот поцелуй послужил ей прощальным утешением. Даже после того как за Коналлом закрылась дверь, след от поцелуя продолжал гореть на ее лице.
Пока одинокая слеза не смыла его.
Уходя, Шона сунула книгу под мышку.
— Вы не едите, сэр. Вам не нравится обед?
Коналл взглянул на леди Вайолет. Тень беспокойства затуманила ее прекрасные черты.
— Прошу прощения, — сказал он и положил вилку рядом с нетронутой тарелкой жареной баранины. — Похоже, сегодня у меня нет аппетита.
— Надеюсь, вы не заболели.
Он скользнул взглядом по пустому месту рядом с герцогиней, где должна была сидеть Шона.
— Нет, что вы, леди Вайолет. Просто сегодня я немного рассеянный. Благодарю за внимание. — Он решил сменить тему: — А вы? Дискомфорта больше не испытываете?
— Нет, сэр. Спасибо. С утра было небольшое недомогание, но потом все прошло.
Внезапно за дверью столовой послышался шум. Громкие голоса вперемешку с приглушенными. Наконец в дверь вошел Баннерман и плотно прикрыл ее за собой.
— В чем дело, Баннерман?
— Простите меня, сэр, но мисс Уиллоу срочно хочет вас видеть.
— Баннерман, я уже говорил вам раньше, что для мисс Уиллоу я всегда доступен. Пока она нянчит моего сына, она может видеть меня в любое время суток. Пусть немедленно войдет.
— Да, сэр.
Баннерман открыл дверь, и в столовую влетела запыхавшаяся Уиллоу.
— Что случилось, Уиллоу? — всполошился Коналл.
— Шона, сэр. Она упала. Боюсь, что она что‑то себе повредила.
Коналл вскочил со стула:
— Где она?
— В саду. Идемте быстрее!
Он бросился вон из столовой, даже не извинившись.
— Где Эрик? — спросил Коналл Уиллоу, спешившую следом.
— В детской. С ним миссис Доэрти.
Коналл направился в глубь дома и распахнул выходившие в сад французские двери. Темнота поглощала все вокруг, кроме вымощенной каменными плитами дорожки, которая вела через крошечный квадратный садик. На фоне сумеречного неба выделялись лишь силуэты окружавших его высоких кустов и живой изгороди.
— Где она?
— Там, — выдохнула подоспевшая сзади Уиллоу. — За рододендронами.
Коналл сбежал по ступенькам вниз и пересек дорожку. Сумерки окутали землю тенью, но он разглядел вдали на тропинке лежащую фигуру.
— Шона! — бросился к ней Коналл.
Шона приподнялась на руках.
— Я в порядке.
Он опустился рядом с ней на колени и обнял ее.
— Что случилось?
— Мы вышли погулять, — пояснила подошедшая Уиллоу. — Потом вдруг она упала.
— Что‑нибудь болит? — справился Коналл.
— Не уверена, но, кажется, я повредила ногу. Я не могу встать.
Уиллоу нервно сжала края накинутой на плечи шали.
— Она храбрится, бедняжка. Хотя только что кричала от боли.
На лицо Коналла легла печать озабоченности.
— Нужно отнести тебя в дом, чтобы я мог внимательно тебя осмотреть.
Он с легкостью подхватил ее на руки, торопливо направился по тропинке к дому и поднялся по ступенькам крыльца внутрь.
Минуту спустя они подошли к гостиной. Уиллоу открыла дверь, пропуская их вперед.
Коналл осторожно положил Шону на диван у камина. Шона поморщилась.
— Какая нога болит?
— Правая, — ответила она.
Коналл присел у ее ног и, аккуратно приподняв правую ступню, снял туфлю. Шона от боли застонала.
Он положил ее ногу к себе на бедро.
— Пальцы на ногах не онемели?
Шона покачала головой.
— Вот и хорошо. В голеностопе нет видимых деформаций… значит, ты ее не сломала. Скажи, если будет больно.
Он нажал пальцем на свод ее стопы.
— Ой! Черт подери, Коналл!
Он улыбнулся:
— Прости, а так?
Двумя пальцами он слегка сжал углубления щиколотки.
— А! — Она шлепнула его по плечу. — Ты нарочно надо мной издеваешься?
— О! — воскликнул он. — Бить доктора не полагается.
— Тогда перестань меня мучить!
Он снова улыбнулся:
— Ладно. Еще одно исследование. Сейчас я пошевелю твоей ногой, чтобы точно убедиться, что ничего не сломано. Постарайся в этот момент меня не ударить.
Он приподнял ее ногу и медленно покачал стопу вверх‑вниз.
Шона со стоном прикусила губу.
— Хорошо. Похоже, ты растянула связки щиколотки.
— До или после того, как ты ее потискал?
Коналл покачал головой:
— Жаль, что ты растянула ногу, а не язык.
Шона снова шлепнула его, вызвав у Коналла смешок.
— Ладно, дай осмотрю теперь твои кожные покровы. Сними чулок.
— Сам сними. Ты уже это проделывал.
Он бросил на нее косой взгляд:
— Шона, веди себя прилично!
— Мне больно сгибать ее. Имей сострадание.
Коналл покачал головой:
— Уиллоу? Не отвлечешь Баннермана от его обязанностей? Попроси, чтобы принес бинты.
— Уже бегу, сэр, — ответила Уиллоу.
— Ладно. Сейчас посмотрим на щиколотку более пристально.
Вскинув подол юбки Шоны до колена, Коналл заскользил рукой вверх по ее чулку, наслаждаясь твердыми контурами ноги. На середине бедра чулок заканчивался, оставляя обнаженной нежную, как у младенца, кожу. Не удержавшись, Коналл лениво покружил пальцем по внутренней поверхности ее бедра. Шона закрыла глаза, вспоминая ощущения испытанного экстаза. Поиграв с лентой подвязки, Коналл одной рукой ловко расстегнул державшую ее пуговку. Подушечки его пальцев пробежали по обнаженной коже над чулком и, описав полную окружность, заставили Шону издать вздох. Ее кожа была такой нежной, такой гладкой, что Коналл испытал прилив желания.
Он до сих пор помнил сладкий вкус ее девичьего мускуса и огонь ее желания. Много раз переживал он тот момент в караульном помещении, когда познакомил ее с новой формой наслаждения. Он очень хотел научить ее большему и дать ей всю полноту ощущений, слившись с ней телом. И всем телом познать все ощущения, которые получали пока лишь его пальцы.
Взявшись за край чулка, Коналл аккуратно спустил его вниз.
В этот момент открылась дверь, и в гостиную вошла герцогиня.
— Балленкрифф! Что все это значит?
Вернувшись из грез на землю, Коналл посмотрел на Шону глазами герцогини. Девушка сидела, откинувшись на диване с поднятым до колен подолом юбки, обнаженной икрой и скатанным до щиколотки чулком в его руке.
Он перевел взгляд на герцогиню.
