— Вода ледяная, Ата, — спокойно сказал Люк. Она оттолкнула его руку и вздохнула.
— Не надо. У меня нет жара.
Розамунда посмотрела на сморщенную руку герцогини, которую она не спрятала под одеяло.
Та была покрыта мелкой сыпью.
Розамунда сделала несколько шагов вперед и указала Люку на это прискорбное обстоятельство. Герцог поднял руку бабушки, которую по-прежнему сжимал, и взглянул на нее. В самом деле. Сыпь могла быть признаком самых разных заболеваний, в том числе заразных и смертельно опасных.
— Ата, — спросил он, — тебя что-нибудь беспокоит? Она слабо улыбнулась.
— Да. То, что вы собрались вокруг и смотрите на меня как ангелы, явившиеся забрать с собой.
— Ата… — простонал внук.
— Да что ты заладил: «Ата» и «Ата»… В этом немощном теле мне все причиняет беспокойство. Пусть они уйдут, Люк. Когда я смотрю на окружающих меня людей, одетых в черное, поневоле возникают дурные предчувствия.
Розамунда попятилась было назад, но Ата удержала ее.
— Только не вы, дорогая, на вас сегодня мой любимый цвет. Он радует душу. Я так рада, что вы отказались от траура!
У Розамунды не хватило духу разубеждать больную. Ей показалось, что герцогиня бредит.
Сзади подошла Сильвия и зашептала ей на ухо:
— Роза, Чарити приглашает нас погостить в доме священника. Как ты считаешь, что мы должны делать?
Розамунда, оглянувшись, увидела рядом Чарити и красавца викария.
— Аптекарь сказал, будет лучше, если все уедут из Эмберли, — сказал священник, с тревогой глядя на Сильвию.
— Кроме того, чем меньше в доме гостей, тем легче хозяевам, — добавила Чарити.
Розамунда, покосившись на Люка, убедилась, что он, прикрыв глаза, смотрит на нее, и ответила сестре:
— Уезжай с ними, дорогая, сэр Роули прав.
— Если ты не едешь, я тоже остаюсь.
— Нет, Сильвия, умоляю тебя, хотя бы раз в жизни сделай так, как я прошу. — Розамунда говорила с необычной для себя суровостью, и было трудно определить, кто удивился этому больше — Сильвия или она сама.
Та склонила голову.
— Конечно.
И Розамунда немедленно почувствовала угрызения совести.
— Возможно, тебе тоже следует подумать об отъезде, — тихо сказал Люк.
Но она такую возможность даже не рассматривала. Гораздо больше Розамунду тревожило то, что она невольно обидела Сильвию.
— Я слишком прямолинейна. Никогда не умела проявлять деликатность. В семье всегда говорили, что тому виной многие поколения валлийских предков.
Герцог сжал тонкое запястье Розамунды. — Вот как?
— Вам понадобится помощь, — заметила она.
Не произнеся больше не слова, Люк снова сосредоточил все свое внимание на бабушке. Насмешливое выражение лица, ставшее для него привычной маской, исчезло. У постели старушки находился встревоженный любящий внук.
— Люк, — прошептала маленькая герцогиня, — у меня сердце не на месте. Я не намерена была тебя беспокоить, но мне необходимо урегулировать несколько вопросов личного характера. — В глубине глаз Аты застыло отчаяние, которого Розамунде раньше видеть не приходилось. Судя по сдвинутым бровям Люка, ему тоже.
Люк оглянулся на Розамунду и сделал едва заметный знак. Она поняла и выпроводила всех из спальни. Стоя одной ногой в комнате, другой в коридоре, Розамунда шепотом приказала миссис Симмс приготовить чай и бульон. Находясь на некотором расстоянии от кровати герцогини, она слышала лишь обрывки ее беседы с Люком. Но и этого было достаточно, чтобы крошечные ростки желания, в котором она боялась признаться даже самой себе, были окончательно уничтожены.
— Люк, — слабым голосом проговорила Ата, — больше нельзя не думать о будущем. Послушай внимательно. Если ты меня любишь, а я полагаю, что это так, то не станешь перебивать или отмахиваться от моих слов. Прежде чем я умру, ты должен мне кое-что пообещать. Я вижу, как ты изменился последнее время. Я никогда ничего не требовала от тебя. А теперь требую и очень прошу согласиться.
Бросив быстрый взгляд на Люка и заметив его легкий кивок, Розамунда снова обратилась к миссис Симмс и попросила ее найти еще одно одеяло.
— Ответь же мне, — настаивала Ата.
— Я сделаю то, что ты хочешь. — Его голос был настолько хриплым, что Розамунда с трудом разобрала слова.
— Люк, ты должен жениться и произвести на свет наследника. Если ты этого не сделаешь, значит, все то, что я терпела пятьдесят лет, напрасно. Я не говорила об этом прежде, потому что надеялась… — Ата расплакалась и повернула голову в сторону двери, где стояла Грейс вместе с другими вдовами. Звук рыданий был настолько душераздирающим, что Розамунда попятилась от выхода и сбежала бы в свою комнату, если бы в этот самый момент миссис Симмс не принесла одеяло.
«Произвести на свет наследника… Произвести на свет наследника…» Взгляд герцогини на Грейс и с трудом произнесенные Атой слова причинили Розамунде сильную боль. Эта боль поселилась в груди, не давала дышать. Как же ей хотелось опрометью броситься вон! Спрятаться, пока не успокоится сердце, не исчезнет страдание и не развеются дьявольские мечты. Вместо этого Розамунда сделала то, чему уже давно научилась, — осталась на месте и постаралась быть полезной. Если на этом свете и был человек, всегда относившийся к ней по-доброму, то только чудесная маленькая старушка.
Люк что-то шептал герцогине, держа ее руку, когда Розамунда вернулась в комнату с одеялом. Из последних сил она старалась сохранять спокойствие.
Герцог поцеловал бабушку в лоб.
— Ты выглядишь очень усталой. Постарайся немного поспать.
— Я не хочу спать, — ответила она по-детски капризным голосом. — Боюсь, что уже не проснусь.
Розамунда была близка к панике и не понимала только одного: как держится Люк?..
— Я посижу с тобой. — Он вытащил шпильки из седых волос Аты, позволив длинным прядям рассыпаться по подушке. — И буду следить за твоим дыханием. Если услышу что-либо угрожающее, разбужу тебя.
К горлу Розамунды подступил комок. Большинство людей не обратили бы особого внимания на тревоги герцогини. А этот суровый с виду человек нашел именно те выражения, которые ей необходимо было услышать, чтобы успокоиться и отдохнуть. И Ата ни на мгновение не усомнилась в словах внука и даже не заставила его поклясться, что он никуда не уйдет.
Слава Богу, герцогиня закрыла глаза и не видела Люка стоящим на коленях и изо всех сил сжимающим пальцами переносицу — чтобы справиться с эмоциями. Уже через несколько минут старушка задышала ровно — уснула.
Когда Розамунда направилась к герцогу, в спальне слышался только легкий шум ее платья. Она положила руку ему на плечо и почувствовала, как напряжены его мышцы.
