Гейл Каллен - Не дразни герцога

Эбигейл никогда не простит себе этого.

Она видела, как Элизабет и ее мать бросали на Кристофера недоуменные взгляды, пока он флиртовал с леди Мэй и леди Теодосией. Эбигейл не сомневалась, что в итоге он вернется к девушкам своего класса, притворившись, будто решил не связывать с ней будущее. Она думала, что, наверное, будет чувствовать себя униженной, но тогда ей было все равно. Эбигейл думала лишь о будущей статье.

Но сейчас ей было так больно, словно в сердце ей вонзили пылающий нож. Кристофер никогда больше не посмотрит на нее с интересом, в его темных глазах больше не вспыхнет радость, когда он увидит ее. Кристофер ее презирает.

Эбигейл не забыла его угрозы. У нее нет выбора. Она вынуждена выполнить все его требования. И чем, скорее, тем лучше. Она положила немного творожного пудинга на тарелку и пошла к Уолтону.

Он посмотрел на тарелку и усмехнулся:

— Что это?

— Предложение мира, — мягко проговорила Эбигейл. — Не понимаю, почему мы оба не можем получить то, что хотим.

— Даже не думайте, что я соглашусь работать над этой темой вместе.

Она удивленно посмотрела на Уолтона:

— Поверьте, я могу на равных соперничать с вами. И я не собираюсь делиться с вами своими открытиями, даже если из них можно сделать историю десятилетия. В конце концов, я живу тут уже несколько дней, и успела сблизиться с семьей герцога и с ним самим тоже. Запомните это.

С этими словами Эбигейл оставила недоумевающего Уолтона в одиночестве, чтобы ближе к вечеру еще раз подойти к нему. Она надеялась, что журналист хорошенько подумает над тем, что она ему сказала.

Но ей надо какое-то время отдохнуть в одиночестве в своей спальне. Она закрыла за собой дверь, как вдруг Кристофер распахнул ее, вошел и прислонился к ней спиной.

Его лицо было лишено всякого выражения, и Эбигейл впервые испугалась, оставшись с ним наедине.

— Ты должна была подождать с разговором, пока я не смог бы спрятаться рядом и все услышать, — холодно произнес Кристофер. — Я не поверю тому, что ты мне расскажешь.

Эбигейл вздохнула и тяжело опустилась в кресло, стоявшее рядом с потухшим камином.

— Мы не говорили ни о чем серьезном. Ведь мне нужно сначала завоевать его доверие. Я думаю, ему любопытно, что именно мне уже удалось узнать.

— Поторопись. Я не потерплю его здесь больше одного дня.

Эбигейл кивнула:

— Понимаю. Я сделаю еще одну попытку сегодня вечером. Ты сможешь спрятаться у себя в кабинете, если я приведу его туда? Это единственное место, где нам никто не помешает.

Кристофер некоторое время смотрел на нее, прищурившись, и, наконец, кивнул.

— Рядом с кабинетом есть туалет. Я могу спрятаться там. Когда именно?

— Сейчас он раздумывает, стоит ли ему объединиться со мной. Давай дадим ему на это час, а потом, пока дамы будут отдыхать, а джентльмены — играть на бильярде, я найду Уолтона и приду с ним туда.

— Я буду ждать. — Кристофер прислушался к звукам за дверью и вышел, не сказав больше ни слова.

Эбигейл с трудом сдержала слезы. Если Уолтон увидит ее с красным, распухшим лицом, то заподозрит неладное. В спальню вошла Гвен.

— Я только что видела в коридоре Мэдингли? Или мне показалось?

Эбигейл бросилась к ней и обняла.

— Моя дорогая, что случилось? Боже мой, у тебя царапина на руке!

Эбигейл посмотрела на едва заметную полоску крови, которая уже подсохла.

— Я плачу не из-за этого. О, я такая глупая! — Стараясь держать эмоции под контролем, Эбигейл рассказала подруге о том, что герцог узнал, кем она является на самом деле. — Я не представляла, что буду испытывать такие чувства в этот момент. Я знала, что предаю его, и оправдывала себя, но выражение его лица… его ярость…

Они сидели рядом на кровати.

— Эбби, наверное, он пришел в такую ярость, потому что ты ему небезразлична.

— Я нравилась ему. — И мысленно добавила: «А еще он хотел меня, и тем хуже это было для него». — А теперь он меня презирает.

Гвен перевела дыхание и, набравшись храбрости, спросила:

— Значит, мы уезжаем? Я могу быстро собраться.

— Нет, не уезжаем. Кстати, герцог думает, что я обманула тебя, и мы не будем его разубеждать.

— Но, Эбби…

— Нет! Я настаиваю. Я не хочу, чтобы ты пострадала.

— Я не пострадаю. — Голос Гвен смягчился, и она положила голову ей на плечо. — Значит, Мэдингли не выгоняет тебя?

— Нет. — Эбигейл поморщилась, услышав, что голос ее дрожит. — Герцог требует, чтобы я помогла ему узнать, зачем сюда приехал мистер Уолтон. И я помогу Кристоферу, потому что и так перед ним в долгу. А потом… я не знаю. Но я не хочу уезжать. Я так близко подобралась к разгадке его тайны!

— Но ведь теперь Мэдингли знает, что тебя привело в поместье, — возразила Гвен.

— Понимаю. Но я должна попытаться! Мой отец может потерять все. Если я провалюсь, значит, не унаследую газету. О, я знаю, очень глупо мечтать о том, что когда-нибудь я займу место своего отца.

— Нет, Эбби, не глупо.

— А самое страшное, — прошептала Эбигейл, — что я… что мы с Кристофером целовались. Я очень боюсь, что отец от отчаяния заставит меня выйти замуж за мужчину, которого я не люблю. — Теперь, когда Эбигейл знала кое-что о страсти, она не могла представить, что можно делать такие вещи с человеком, к которому она ничего не испытывает. И что с этим человеком она будет соединена навеки! Эбигейл содрогнулась. Наконец она поднялась с кровати. — Мне пора идти. Кристофер, то есть герцог, скоро будет ждать меня и мистера Уолтона.

Гвен тихо пожелала ей удачи. Итак, пришло время выполнить ее часть сделки. Эбигейл оставалось лишь надеяться, что ее успех смягчит сердце Кристофера.

Кристоферу казалось, что время остановилось. Этот час он провел с мужчинами, играя на бильярде, но ударял по шарам, как попало, и ни разу не выиграл. Уолтона с ними не было, и Кристофер представил себе, как журналист в это время ломает голову, пытаясь понять, что замышляет Эбигейл.

Не выдержав, Кристофер извинился и ушел в кабинет. Удастся ли Эбигейл привести сюда журналиста?

Уолтон, разумеется, согласится, хотя бы ради того, чтобы посмотреть на кабинет хозяина. Кристофер знал это и оставил на столе только те бумаги, которые касались дел поместья, после чего вошел в туалет, где не было окон, и в темноте наткнулся на умывальный столик. Поставил его на место, но свечу зажигать не стал.

Кристофер оставил дверь приоткрытой, волнение мешало ему сосредоточиться. Он твердил себе, что все почти закончилось, что он переживет эту неприятность, и впредь будет относиться к незнакомцам с осторожностью.