После этого София пристальнее вгляделась в своих кавалеров и обнаружила, что многие из них схожи с его светлостью: они искали такую леди, «как она», пусть не в первом расцвете юности, но все же молодую, приятную, презентабельную, чтобы повести к алтарю. Убедившись в серьезности их намерений, она принялась рассматривать их достоинства.
— Как я понимаю, ваши владения находятся в Нортамптоншире, мистер Сомеркот? Я и сама родом из тех мест.
— Неужели? — Когда они завершили очередную фигуру котильона, мистер Сомеркот с видимым усилием сделал следующее заявление: — Сомеркот-Холл расположен рядом с деревней Сомеркот, на крайнем северо-западе графства.
София кивнула и поощрительно улыбнулась, но, как видно, мистер Сомеркот исчерпал свое красноречие.
Пока они, окончив танец, возвращались на место, где ее поджидали остальные поклонники, София мысленно вычеркнула его имя из списка.
Следующим ее партнером был маркиз Хантли.
— Скажите, мисс Винтертон, как вам нравятся лондонские развлечения?
— Они мне очень нравятся, милорд, — ответила София. Маркиз приходился старшим братом лорду Перси и, несмотря на широкое лицо и склонность к полноте, был, безусловно, вполне приемлем. — Я слышал, что вы катаетесь в Парке. Может быть, мы могли бы встретиться там с вами как-нибудь утром?
— Может быть, — ответила София уклончиво.
Покидая круг, София решила пока оставить маркиза в списке претендентов. Возможно прогулка в Парке с ним и ее младшими кузенами окажется полезной? Она как раз обдумывала этот вопрос, когда ее мысли прервал знакомый глубокий голос.
— Кажется, следующий танец будет наш с вами вальс, мисс Винтертон. — Джек кивнул маркизу. — Хантли.
— Лестер. — Маркиз ответил кивком на кивок. — Вы, случайно, не видели здесь Перси?
— Некоторое время назад он что-то обсуждал с Гаррисоном.
— Пойду, перекинусь с ним словечком. Это мой брат, — сообщил маркиз Софии. — Перси навещал нашего отца, старик, знаете ли, на краю могилы. Вы извините меня, дорогая, я, пожалуй, узнаю у него, какие новости?
Глядя вслед его удалявшейся спине, София незримым карандашом вычеркнула и его имя из своего сокровенного списка. Подобная черствость приводила ее в ужас. Увидев ее негодующе лицо, Джек вовремя удержался от пояснения, которое собирался сделать. Он не считал Хантли соперником, но к чему действовать себе во вред?
Он завладел рукой Софии.
— Не пройтись ли нам по залу, пока вальс не начался?
София нахмурилась:
— Я бы предпочла вернуться к тетушке.
Скрыв удивление за вежливой улыбкой, Джек поклонился и почтительно повел ее туда, где дожидались ее воздыхатели.
Это был неразумный шаг. Ему не пришлась по душе тесная компания соперников, которые не нашли ничего лучшего, чем на первом большом балу толпиться около его Софии. Настроение Джека не улучшилось, пока он слушал, как они наперебой рассыпают ей комплименты. Они, в свою очередь, дружно не обращали на него внимания, видимо считая, что София, с ее отдаленными видами на наследство, не могла его заинтересовать всерьез. Эта мысль заставила Джека посмеяться в душе над ними. Но веселость сменилась возмущением, стоило ему услышать, как София говорит:
— Я очень люблю оперу, лорд Анерби.
Выражение ее лица демонстрировало безмятежность.
Джек даже скрипнул зубами. Он сто лет не посещал оперу, и виной тому были исполнители. Тут, к его неизъяснимому облегчению, послышались первые спасительные аккорды вальса.
— Мисс Винтертон?
София вздрогнула и вложила пальцы в его ладонь. Он крепко сжал их. Слова его прозвучали как приказ.
В голове Софии промелькнула мысль о возможных осложнениях, которая прежде не приходила на ум. Не тратя лишних слов Джек повел ее в центр зала и там властно, надменно привлек в свои объятия. Его решительность слишком явно выдавала его состояние духа, но ему было все равно. Радость, которую он испытал, обняв ее за талию, бальзамом пролилась на его истерзанное сердце. Когда они вслед за другими парами закружились на сверкающем паркете, Джеку захотелось закрыть глаза. Он не сомневался, что сумеет пройтись в вальсе по залу вслепую, настолько привычным было для него это занятие. А с закрытыми глазами он сможет сосредоточиться только на Софии — на ощущении мягкости и теплоты, на том, насколько ловко и хорошо ему танцевать с ней и как удобно держать ее в объятиях, на легких прикосновениях ее овеваемых шелком бедер к его бедрам. Но, подавив вздох, он оставил глаза открытыми.
— Вам нравится сегодняшний бал, мистер Лестер?
Ее спокойный, даже несколько равнодушный тон заставил его оторваться от созерцания ее локонов. Он обдумал вопрос, глядя на ее манящие пухлые губы.
— Мне нравится этот вальс, — ответил он. Заглянув ей в глаза, он заметил в их голубизне отчетливое неодобрение. Озадаченный, он продолжал: — Когда же вы наконец начнете называть меня Джеком? Ведь я уже давно называю вас Софией.
Ему еще не приходилось видеть, чтобы женщина одновременно покраснела от стеснения и нахмурилась от досады.
— Я заметила. — София взглянула на него с упреком. — Но думаю, вам не следует этого делать. Это не принято.
Джек только улыбнулся. София с недоумением посмотрела на него, затем отвела взгляд. Как всегда, оказавшись в его объятиях, она лишилась присутствия духа, трепет побежал по телу, перехватило дыхание от волнения. Его сила окружила ее, обволокла, увлекая мысль к возможностям, о которых София даже подумать не могла не краснея. Вот и сейчас она раскраснелась и очень обрадовалась, услышав заключительные такты вальса.
Джек заметил ее состояние, но благоразумно никак его не прокомментировал. Он спокойно повел ее на ужин и, ловко завладев блюдом с деликатесами, сумел устроиться с ним, Софией и двумя бокалами с шампанским за маленький столик около оранжереи.
Но он не принял в расчет ее свиту. Очень скоро поклонники замаячили, зароились вокруг, потягивая шампанское и, по мнению Джека, всячески надоедая. Он стойко терпел их присутствие, постоянно напоминая себе, что Люсилла едва бы сочла первый большой бал подходящим местом для того, чтобы он заявил о своих намерениях. Когда они покончили с закуской, он отвел Софию на исходное место к кушетке ее тетушки.
То, как он посмотрел на Люсиллу, заставило ее улыбнуться про себя. Софию и Клариссу пригласили на следующий танец, и Люсилла обратила взгляд своих больших глаз на Джека:
— Должна вам сказать, мистер Лестер, что вы славно поработали с Недом.
Джек поклонился:
— Я рад, что вы одобряете произошедшие в нем перемены, мэм.
