К сожалению, он обнаружил, что Дафна, вовсе не будучи порхающим созданием, уже порядком отвлекла его и внесла полнейший хаос в давно выношенные планы его упорядоченного (и одинокого) будущего. Он долго сидел, уткнувшись взглядом в страничку с греческим текстом, и пытался изгнать из мыслей все, что не имело отношения к Геродоту и стремительно приближающемуся сроку завершения этого трактата. И почти преуспел.
Но не вполне.
Не прошло и получаса, как в дверь постучали.
Адриан открыл; за дверью стояла мисс Беатриса, весь ее вид выражал целеустремленность, глаза блестели.
Она прокашлялась и устремила на него пронзительный взор.
– Мистер Карстейрс, некоторые из наших юных леди выразили непреодолимое желание хоть немного изучить латынь или греческий.
– Неужели? – он надеялся, что в его голосе недостаток энтузиазма звучит не очень явно.
Мисс Беатриса издала короткий смешок.
– Я сомневаюсь, что их вдруг обуяла такая жажда знаний. Просто хотят отвертеться от обычных уроков. И провести время в обществе джентльмена.
Адриан усмехнулся.
– Вероятно, для этой цели учитель танцев подошел бы больше, чем простой священник.
– Они настроены философски, – заметила мисс Беатриса.
– Вы хотите сказать, что они готовы примириться с синицей в руках?
Беатриса кивнула.
– Я думаю, одного урока будет достаточно, чтобы у них поубавилось рвения. Вы ведь не против? Я понимаю, это для вас дополнительное бремя, но они становятся уж очень настойчивыми.
– А если в результате этого получится перерыв между вашими собственными уроками – вы были бы довольны?
– Мы все были бы довольны, – призналась мисс Беатриса с глубоким чувством.
Если уж отрывать время от диссертации, то следовало бы посвятить его трудам в мебельной кладовой на чердаке. Но невозможно было не откликнуться на мольбу, так явственно прозвучавшую в голосе мисс Беатрисы, обычно довольно резком. Поэтому вскорости он уже сидел в одной из классных комнат, окруженный стайкой оживленных, хихикающих девочек, и пересказывал им наиболее пристойные из мифов древности. Присутствие Дафны могло бы сделать ситуацию более сносной, но она не показывалась. Вероятно, она тоже была рада хоть ненадолго освободиться от своих воспитанниц.
Через час с небольшим он смог, к своему великому облегчению, закончить урок и вернуться к себе, чтобы провести несколько часов, путешествуя с Геродотом по Египту. Однако и на сей раз это увлекательное, хотя и довольно трудное занятие не смогло его захватить. Мысли его все время возвращались к погребу и к голосам, которые доносились через стенку откуда-то из такого места, где не должно было быть ничего, кроме сплошной земли.
Подземный ход. Возможно ли это? Какой длины он может быть? Чтобы выяснить это, существовал один путь. Он натянул сапоги, накинул плащ и спустился в библиотеку, а оттуда вышел на террасу и в сад. Трудно было бы выбрать лучшее время для прогулки по роще. В чистом небе сияло солнце, яркое и манящее. Только изморозь в воздухе и знобящий запах сырости предвещали, что надо ждать нового снегопада.
Он поглубже засунул руки в карманы и отошел довольно далеко от школы: ему хотелось получить более ясное представление о местности. Вдоль стены здания, там, куда выходили окна подвала, поднимавшиеся примерно на три фута над землей, кто-то давно посадил живую изгородь из боярышника; судя по ее нынешнему виду, разрослась она прекрасно. Вся земля была покрыта снегом; там, где снег застревал между упавшими сучьями, сильные ветры намели высокие сугробы.
Адриан предавался невеселым размышлениям. Если бы изображать привидение пришлось ему самому, он выбрал бы для этого более теплый сезон, а не стылую зимнюю ночь. А это значило, что у трех неизвестных личностей должна быть причина, которая вынуждает их появляться на публике в таких неблагоприятных условиях. Но какая?
Впрочем, уже и раньше было очевидно, что такой ход рассуждений ни к чему не ведет. Надо сосредоточиться на версии, связанной с туннелем.
Он обошел сад и окаймленную кустарником рощицу, которая располагалась между пансионом и особняком, а потом, повинуясь какому-то импульсу, шагами измерил расстояние между обоими домами, насколько позволяло множество отдельных препятствий по пути. Пройдя около шестидесяти ярдов, он остановился. Примерно вдвое меньшее расстояние отделяло его от огромного, украшенного колоннами фасада особняка. Адриану казалось, что расстояние между зданиями больше; возможно, этот обман зрения возникал из-за присутствия деревьев.
Прокопать подземный туннель было бы трудно, но не невозможно, особенно, если он был укреплен бревенчатыми подпорками или даже арками, чтобы предотвратить возможные завалы.
Если, конечно, он вообще существовал. И чем больше Адриан думал об этом, об услышанных голосах, тем более казалось ему вероятным, что туннель существует.
Он взглянул на заснеженную дорогу у себя под ногами. Возможно, что именно сейчас он стоит над самым сводом туннеля. Эта мысль требовала особого внимания.
Он снова присмотрелся к фасаду особняка. Как и в здании пансиона, ряд окон располагался на уровне земли, пропуская дневной свет в подвал. Это наводило на мысль о сходстве планировки. Прекрасно.
Уже через минуту он углубился в рощу. За ним могли наблюдать любопытные, а возможно и враждебные глаза. Если призрак не догадается, что раскрыт один из его секретов, то у Адриана будет больше шансов узнать, что же здесь происходит.
Вот только раскрыт ли этот секрет?
В это время его окликнули. Он поднял глаза и увидел, что к нему направляются два всадника: Джордж Селвуд и Ромни. Крупная рыжая лошадь Джорджа тащилась не поднимая головы, как будто чистый морозный воздух не сулил ей ничего, кроме надвигающегося приступа ревматизма. Вороной жеребец сквайра Ромни – высокий, поджарый и худой, с горбоносой мордой и широкой грудью, мотал головой из стороны в сторону и грыз мундштук уздечки. Эффектное животное, но бабки коротковаты и, как видно, страдает одышкой. Двое мужчин съехали с аллеи и предоставили своим лошадям самим прокладывать путь среди сугробов и сучьев; наконец они оказались рядом с Адрианом.
– Добрый день, – сказал Ромни. – Извините, что не остаюсь; я просто провожаю Селвуда, да и лошадям нельзя давать застаиваться в конюшне, ну, вы понимаете, Мелтон – вот это место для меня.
Помахав рукой, одетой в перчатку, он едва коснулся пятками боков своего вороного, и тот устремился вперед.
Селвуд проводил взглядом удаляющегося друга и покачал головой.
– Он, знаете, такой сорвиголова. Когда-нибудь шею себе сломает в поле. Я все время взываю к его благоразумию, но он просто не слушает. Никогда не мог понять, почему он так одержим охотой. Вся эта грязь и слякоть… – Джордж брезгливо поморщился.
