– Напротив, – ответил Эйвон, – он ее видел много раз.
Дженнифер встала.
– Ах, сударь, он не сделает ей ничего плохого?
– Нет, миледи, не сделает, – ответил Эйвон, и его глаза холодно блеснули. – Видите ли, у него для этого не будет времени. Руперт гонится за ним по пятам… И я.
– Вы отправитесь во Францию?
– Разумеется. Положитесь на Руперта – последуйте моему примеру. Как видно, я еще доживу до того, чтобы испытать к нему благодарность.
– Аластейр, во имя Бога, что все это значит? – настойчиво спросил Меривейл. – Руперт сразу поклялся, что тут кроется какая-то тайна, едва увидел, как Леони похожа на Сен-Вира.
– А, так Руперт заметил? Видимо, я недооценивал умственные способности Руперта. Думается, я могу удовлетворить ваше любопытство. Пойдемте в библиотеку, мой милый Меривейл.
Прежняя вражда была забыта, и Энтони пошел с ним. Мистер Мэнверс взвился из кресла.
– Но все это не поможет вернуть моего гнедого! – объявил он с горечью.
Эйвон оглянулся от двери.
– Милостивый государь, – произнес он надменно, – ваша лошадь мне надоела. Она сослужила свою службу и будет вам возвращена. – Он пропустил Меривейла вперед и закрыл за собой дверь. – Вот так. Одну минуту, Энтони. Джонсон!
На зов явился дворецкий.
– Ваша светлость?
– Прикажите заложить в фаэтон Грома и Голубого Питера. Сейчас же. Упакуйте мой большой чемодан и распорядитесь, чтобы кто-нибудь из горничных упаковал одежду для мисс Леони. Я еду через полчаса, Джонсон.
– Слушаюсь, ваша светлость.
– А теперь, Меривейл, прошу вас сюда.
– Черт побери, в хладнокровии вам не откажешь! – воскликнул Меривейл и вошел следом за ним в библиотеку.
Его светлость направился к бюро и вынул из него пару пистолетов с золотой насечкой.
– Вкратце, Энтони, дело обстоит так: Леони – дочь Сен-Вира.
– Никогда не слышал, что у него есть дочь.
– Об этом не знал никто. Вы, быть может, полагали, что у него есть сын?
– Ну да. Естественно. Я много раз видел этого юношу.
– Он не больше сын Сен-Вира, чем вы сами, – сказал его светлость, проверяя замок пистолета. – Его фамилия Боннар.
– Боже великий, Аластейр! Неужели у Сен-Вира достало дерзости подменить младенцев? Из-за Армана?
– Я восхищен, что вы так проницательны, – сказал герцог. – Но прошу вас, чтобы это осталось между нами. Время для огласки еще не настало.
– Хорошо. Но какое гнусное злодейство! А он знает, что вы знаете?
– Пожалуй, мне следует рассказать вам всю историю.
Когда они вышли наконец из библиотеки, на лице Меривейла боролись самые разные чувства и он еще не обрел дар речи.
Дженнифер встретила их в холле.
– Вы едете, сударь? Вы… вы вернетесь с ней сюда?
– Этого я не знаю, – ответил Эйвон. – Но она будет со мной в полной безопасности, миледи.
Она опустила глаза.
– Да, сударь, я чувствую, что это так.
Его светлость внимательно на нее посмотрел.
– Вы меня удивляете, – сказал он.
Она нерешительно протянула ему руку.
– Она мне так много рассказала! Я не могла не убедиться в вашей… доброте. – После короткой паузы Дженнифер продолжала: – Сударь, то… то, что легло между вами и мной, теперь прошлое, и его лучше забыть.
Его светлость склонился над ее рукой, губы его улыбались.
– Дженни, скажи я, что забыл, вы обиделись бы.
– Нет, – ответила она со смешливыми нотками в голосе, – я была бы рада.
– Моя дорогая, у меня нет иного желания, кроме как угождать вам.
– Мне кажется, – сказала она, – что теперь другая заняла в вашем сердце место, которое мне никогда не принадлежало.
– Тут вы ошибаетесь, Дженни. У меня нет сердца, – ответил он.
Наступило молчание, которое нарушило появление лакея.
– Ваша светлость, фаэтон подан.
– А как вы переправитесь через пролив? – спросил Меривейл.
– На «Серебряной королеве». Она стоит в Саутгемптонском порту. Если только ее не конфисковал Руперт. В таком случае мне придется нанять какое-нибудь судно.
К ним подошел мистер Мэнверс.
– Сударь, я не .желаю оставаться долее с этой рыдающей дамой! – сказал он. – Вам вольно говорить, что мой гнедой вам надоел, но я настаиваю на его немедленном возвращении!
Герцог уже надел плащ с ниспадающими воротниками, а теперь взял шляпу и перчатки.
– Милорд Меривейл будет счастлив помочь вам, – сказал он с проблеском улыбки, низко поклонился им всем и вышел.
Глава 19
ЛОРД РУПЕРТ ВЫИГРЫВАЕТ ВТОРУЮ ПАРТИЮ
Леони проснулась, тяжело дыша. Ее одолевала тошнота, и несколько минут она пролежала с закрытыми глазами в полубессознательном состоянии. Мало-помалу она преодолела остатки наркотического дурмана и попыталась сесть, прижимая ладонь ко лбу. В растерянности она огляделась и увидела, что лежит на кушетке в незнакомой комнате, где кроме нее нет никого. Но затем память начала возвращаться к ней.
– Tiens![82] – сказала она, поглядев в окно. – Где же я? Место мне совсем незнакомое. А там дальше море. – Она с недоумением глядела на портовую улицу. – Этот человек напоил меня чем-то скверным, я помню. И наверное, я заснула. Где этот подлый граф? По-моему, я укусила его очень больно и знаю, что лягала его. А потом мы приехали в гостиницу… где она была? В милях и милях от Эйвона. Он принес мне кофе. – Тут она хихикнула. – А я выплеснула его ему в лицо. Какими ругательствами он сыпал! Потом он принес еще кофе и заставил меня выпить. Фу! Он сказал – кофе? Свиное пойло! А что потом? Peste, больше я ничего не знаю. – Она обернулась, посмотрела на часы на каминной полке и нахмурилась. —Mon Dieu, что это такое?
Она подошла к часам и впилась в них взглядом.
– Sotte![83] – заявила она им. – Как вы можете показывать полдень? Он в полдень заставил меня проглотить это мерзкое свиное пойло. Tu ne marches pas[84].
Ровное тиканье убедило ее в обратном. Она наклонила голову набок.
– Comment? Voyons[85], я этого не понимаю. Вот если только… – Она сделала большие глаза. – Я уже в завтра? – спросила она с изумлением. – Да, я в завтра. Этот человек меня усыпил, и я проспала весь день и всю ночь! Sacre bleu[86], но как я на него зла! Я рада, что укусила его. Он, конечно, намерен меня убить. Но почему? Может быть, явится Руперт и спасет меня? Но, думаю, я спасу себя сама, а Руперта ждать не буду, потому что не хочу, чтобы этот граф меня убил. – Она задумалась. – Но, может, он не хочет меня убивать. Но если не хочет… Grande Dieu, неужто он похитил меня из страсти? Нет, не то – он же думает, будто я мальчик. И, думаю, он меня совсем не любит. —Ее глаза лукаво заблестели. – А теперь я убегу!
