Отец, вполне возможно, здесь, на постоялом дворе, и мадам Эудора тоже. Вот ужас будет, если Линдли его найдет! Нужно расспросить перед уходом хозяина. Он наверняка знает, остановился ли у него человек, похожий на отца.
Софи на цыпочках выбралась в коридор и нос к носу столкнулась со служанкой, которая впопыхах взбежала по лестнице. В руках она тащила ведро с водой, над которой поднимался горячий пар, и лицо у нее было недовольное. Откуда‑то из‑за дверей доносился жалобный детский плач.
— Простите, мисс, — пропыхтела служанка, пытаясь протиснуться мимо Софи. — Из‑за этого сорванца мы все целый день на ногах, — недовольно буркнула она. — Моя хозяйка велела принести теплой воды и полотенца — мол, купание успокоит ребенка. И вот нате вам, полюбуйтесь — я промокла насквозь, и все ради того, чтобы этот спиногрыз мог принять ванну, которую он, может, и принимать‑то не желает!
Служанка, не переставая недовольно ворчать, подхватила ведро и, оттеснив Софи плечом, потащила его к двери чуть дальше по коридору. Похоже, именно оттуда и слышался детский плач. К несчастью, обе руки у нее оказались заняты — постучать в дверь было уже нечем. Софи со вздохом поспешила ей помочь. Возможно, теплая вода — вернее, то, что от нее осталось, — действительно сможет успокоить раскричавшегося ребенка, подумала она. Ничего не случится, если она потратит пару минут, чтобы помочь задерганной служанке внести ведро в комнату.
Софи постучала. Ребенок за дверью продолжал надрываться, но в глубине комнаты послышались торопливые шаги. Через минуту дверь распахнулась. Софи, решившая, что и так уже сделала все, что могла, собралась было отойти в сторону, предоставив остальное служанке, однако при виде молодой женщины, стоявшей посреди комнаты, застыла как вкопанная.
— Энни?!
Господи, помилуй… ее любимая подруга! А в глубине комнаты, за спиной Энни, восседает и сама мадам Эудора. Точнее, укачивает на руках вопящего младенца, и вид у нее при этом какой‑то расхристанный, удивилась Софи, привыкшая видеть совсем другую Эудору.
— Софи! — воскликнула Энни. Всплеснув руками, она заключила подругу в объятия и принялась тискать и тормошить ее.
Служанка, потеряв терпение, что‑то недовольно проворчала себе под нос, после чего, аккуратно отодвинув обеих подруг в сторону, втащила в комнату ведро с горячей водой и поставила его на ближайший стол. Судя по злобному взгляду, которым она смерила хнычущего малыша, чадолюбие не входило в число ее основных добродетелей. К счастью, Энни, похоже, ничего не заметила.
— Софи! Мы все‑таки тебя нашли!
— Да, и я…
Мадам, видимо, вспомнив о служанке, поспешно прервала их.
— Ну наконец‑то! — бросила она. — А мы уже решили, что ты так и не появишься, Софи. А теперь, когда нам принесли горячую воду и полотенца, думаю, мы сможем какое‑то время побыть в тишине. Спасибо, милочка, это все, — повернулась она к служанке.
Энни поспешно взяла на руки малыша, однако тот продолжал вопить во все горло.
— Боюсь, малышка не слишком любит путешествовать, — пробормотала Энни, укачивая дочку. — Вот я и подумала, может быть, если искупать ее в теплой воде, она успокоится.
— Тебе помочь? — предложила Софи.
— Не нужно. Энни и сама справится, — вмешалась мадам. — Ох, как же мы рады видеть тебя, Софи. Слава Богу, теперь мы можем наконец вернуться в Лондон. Прямо сейчас.
— Сейчас? Вы имеете в виду, сегодня же вечером? — спросила Софи, от которой не ускользнула тревога, мелькнувшая на лице Энни. — Может, лучше подождем, когда Роузи немного поспит?
Энни, похоже, в душе согласилась с ней, однако предпочла промолчать. Вместо того чтобы спорить, она стала поспешно раздевать малышку, потом, постелив возле ванночки одеяльце, уложила на него ребенка.
Как же чудесно будет снова вернуться в Лондон вместе с мадам Эудорой и Энни! Может, если она научится ухаживать за ребенком, то снова станет полезной, с надеждой подумала Софи. А если станет не только белошвейкой, но и нянькой, то мадам, возможно, увеличит ей жалованье. А уж Энни тогда точно станет полегче. Если отец ребенка отказался давать деньги на ее содержание, значит, Энни вскоре придется вернуться к работе… если она уже не вернулась, поспешно добавила Софи. Ей не раз уже доводилось слышать о том, что многие мужчины разом теряют всякий интерес к женщине, когда на сцене появляется ребенок.
— Ну уж нет! Уверена, малышке будет куда приятнее снова оказаться дома! — отрезала мадам. — Поэтому мы уедем как можно быстрее. Шевелись, Софи, беги собирай вещи!
Софи со стыдом продемонстрировала мадам тощий узелок со своим жалким скарбом.
— Эээ… я уже собралась, мадам.
— Ясно. Должно быть, твой отец уехал в спешке, — понимающе кивнула мадам. — Боюсь, Софи, для него сейчас небезопасно подолгу оставаться в одном месте. У него, голубушка, немало врагов.
— Да, я слышала. Скажите откровенно, мадам, давно вам стало известно, что мой отец не умер? Почему же вы мне не сказали?
— Ты же знаешь, Софи, я бы сказала, если бы могла. Но я так счастлива, что твой отец наконец нашел тебя и даже смог дождаться нашего приезда. — Заметив перемену в ее настроении, мадам ловко перехватила инициативу. — Кстати, а ты‑то когда приехала, милая?
— Вчера вечером, мадам, — очнулась Софи. — Но…
— Так ты здесь уже со вчерашнего вечера? Странно… я не видела имени твоего отца в книге постояльцев — ни здесь, ни на постоялом дворе, что напротив. — Мадам озадаченно наморщила лоб.
— Наверное, потому, что накануне вечером мы еще не собирались снимать тут комнату.
— А где же вы тогда провели ночь?
— Поскольку отец был ранен, лорд Линдли был так добр, что…
— Ранен?! — всполошилась Энни. Последняя фраза Софи заставила ее на мгновение забыть о ребенке.
Однако мадам Эудору, похоже, заинтересовало совсем другое.
— Лорд Линдли, говоришь? — насторожилась она. — Выходит, он тоже здесь?
— Да, пошел узнать, не доставили ли его карету. Он велел мне оставаться в нашей комнате, но я решила, что…
— В вашей комнате? — одновременно ахнули мадам с Энни, обменявшись многозначительными взглядами.
— Выходит, ты провела эту ночь здесь, с лордом Линдли? — уточнила мадам.
— Нет! Господи, конечно, нет! — При мысли о том, что может по‑прежнему с чистой совестью опровергнуть все подозрения, которые могут возникнуть на этот счет, Софи испытала немалое облегчение. — Папа был ранен, поэтому лорд Линдли отвез нас к доктору. Он сделал отцу перевязку, поэтому мы провели ночь в его доме.
— Рана тяжелая? — всполошилась Энни.
