* * *
Брайан поспешно спускался по лестнице, Аякс бежал рядом. Потребовались месяцы, чтобы понять: шум исходит из склепа.
Он пересек большой холл, бальный зал, прошел через часовню и стал спускаться по лестнице, стараясь ступать как можно тише.
Сойдя до нижней площадки, он вступил в просторное прохладное помещение. Некогда здесь была пыточная — но эти века давно миновали. Его родители устроили здесь мастерскую и хранилище. Тут были два стола, отца и матери, шкафчики с папками, коробки и некоторые артефакты, которые они взяли сюда для изучения. Ящики, привезенные из последней экспедиции, громоздились один на другом. Некоторые ящики он уже успел просмотреть. Ко всем были приложены аккуратные описи.
За мастерской размещался фамильный склеп. Но его родителей там не было — они покоились на церковном кладбище, в глубине поместья. А в этом фамильном склепе давно уже никого не хоронили — сотни лет. Петли массивных железных дверей, отделявших склеп от мастерской, не смазывались с давних времен.
Аякс принюхался и залаял, бегая по мастерской. Наконец он замер на месте, сел и посмотрел на Брайана. Звук больше не повторился.
— Что, я правильно сделал, не поверив в воскресение предков, а, малыш? — спросил Брайан. Он давно уже прощупал каждый камень в стенах мастерской — и теперь приглядывался к заржавленным воротам. — Завтра приведем сюда кузнеца, — тихо сказал он. — Пойдем, малыш. Сегодня здесь больше нечего искать.
Аякс последовал за ним вверх по лестнице. Брайан шел через гулкие залы, и казалось, пустынный замок смеется ему вслед. Он легонько постучал в свою дверь, та тотчас распахнулась.
Камилла стояла у порога — глаза блестят, волосы распущены по плечам. И эта сорочка… прозрачная и легкая, струящаяся по ее телу. Он явственно видел, как вздымается ее грудь от биения сердца.
Брайан притянул Камиллу к себе и только потом прикрыл дверь.
— Что случилось? — тихо спросил он.
Камилла не отпрянула, наоборот, прижалась к его груди. Томительно бежали секунды, и наконец Брайан почувствовал, как она качнула головой.
— Ночь, темно, воображение разыгралось, — прошептала девушка в ответ. Затем отстранилась и взглянула ему в глаза: — Там ничего… никого не было? Да?
— Там Кто-то был. Пока не нашел, но обязательно найду. — Он погладил ее по голове. И смутился, вспыхнув от нахлынувшего чувства. — Ну вот, вы снова замерзли, — сказал он, привлекая к себе Камиллу.
Она прильнула к нему всем телом, нежно и страстно — и огонь желания охватил их обоих.
— Совсем холодная, — снова пробормотал он, думая что угодно, только не это. Ее волосы щекотали ему подбородок, он ощущал их тонкий, пьянящий аромат. Камилла подняла голову — ее глаза сияли. Можно было утонуть в этом изумрудно-золотистом омуте — хотелось безотрывно смотреть в глубину, где играли свет и тень. Брайан провел по ее щеке согнутыми пальцами, стремясь укрепить свои силы, но понял только, что стоит с открытым ртом, не в силах вымолвить ни слова.
Она прошептала:
— Только не с вами.
Брайан очертил пальцами ее подбородок, провел контур губ и приник к ее рту в поцелуе. Напряжение ушло, сменилось неодолимым страстным желанием. Камилла сладко пахла бренди и мятой. Некоторое время ее губы оставались сжаты, но затем раскрылись, уступая его языку. Брайан зарыл пальцы в ее волосы — их шелк возбуждал в нем не изведанные прежде чувства. Его рука изучала совершенные формы ее бедер. Камилла нежно гладила его затылок, теснее прижималась к его груди. Она желала его. Его разум отчаянно пытался противостоять этому, но новая волна страсти лишила воли.
Брайан поднял Камиллу и быстро внес в комнату, где их поджидало массивное ложе, освещенное отблесками тлеющих углей. Рядом с ней он забыл обо всем — только голод плоти вел его. Энергия страсти, так долго дремавшая, пробудила жизненные силы. Он ласкал ее лицо, целовал губы, его руки скользили по тончайшей сорочке, чувствуя жар ее тела, совершенство форм. Его пальцы коснулись ее груди, и она застонала, опьяненная его жадными, долгими поцелуями.
Брайан отстранился, сжав зубы и напрягая мускулы.
— Вам надо вернуться к себе, — резковато сказал он. Но Камилла не двигалась, Брайан чувствовал бешеное биение ее сердца, слышал прерывистое дыхание.
Она дотронулась до его лица и прошептала:
— Маска… Прошу… вы вовсе не зверь для меня.
Брайан потерял голову — и понял это. Рыцарский кодекс нарушен, последствия уже не важны. Он сорвал с лица маску, беспечно бросил ее на пол, снова поцеловал Камиллу и решил — тонуть так тонуть.
Ее пальцы нежно скользили по его лицу, стараясь обрисовать то, что глаза не видели в темноте. Она погладила длинный шрам, едва касаясь кожи, запустила пальцы в его шевелюру и притянула к себе.
Он целовал ее губы, спускался по шее к ложбинке между грудей. Нежность перерастала в страсть, но он сдерживал себя, продлевая мучительное томление плоти, находя удовольствие в легких поцелуях по всему телу, прикрытому сорочкой, стремясь к животу и бедрам, пробуждая ее чувственность. Камилла задрожала, и стон сорвался с ее губ, поощряя его действия. Сердце забухало у Брайана в груди, словно языческий бубен.
Его пальцы пробрались под ее сорочку, к обнаженному телу. Камилла сняла с его плеч распахнутый халат. Брайан прижимался к ней всем телом. Страсть разогнала его кровь в бешеном порыве, когда он ласкал ее обнаженные живот и бедра, приближаясь к ее заветной женской плоти, к средоточию ее желаний, и губы ее скривились в беззвучном стоне. Напряжение оглушило его, и, почувствовав губами ее безмолвный вскрик, он прервал поцелуй, приподнялся над ней и дал волю страсти, раздвинув ее бедра и проникнув в нее…
Камилла стала ритмично двигаться под ним, ее пальцы с неожиданной силой впились ему в спину, а губы вновь и вновь целовали его. Страсть достигла пика и взорвалась, мстительно раздирая ему сердце, терзая ум. Брайан привлек Камиллу к себе, бережно обнял и не отпускал, пока не унялась их страстная дрожь.
Камилла молчала, положив голову ему на грудь. Разум вернулся к ней, но она не отпрянула, осталась в его объятиях. Брайан снова восхитился нежностью и ароматом ее кожи, ее доверчивым спокойствием.
— Господи помилуй, Камилла, — промолвил он наконец, приглаживая ее разметавшиеся волосы. — Боже, мне жаль. То есть нет, не жаль… но человек слаб… Но…
— Не говорите ничего! — попросила она.
— Да, я сделал многое для того, чтобы обрести репутацию зверя, но у меня нет желания…
Она приложила палец к его губам и повторила:
— Ничего не говорите!
