И все же потребность оказалась сильнее его.
Лукас не сводил глаз с Элис, которая зашла в свою контору и тут же застыла на месте. Он стоял перед окном, прислонившись плечом к раме. При виде его выражение ее лица резко изменилось, став жестким и замкнутым. Это произошло как раз на следующее утро после той памятной ночи, которая раз и навсегда изменила их отношения. Она ясно дала ему понять, что между ними ничего нет и быть не может – ведь они принадлежали к двум разным, далеким друг от друга мирам. И по ее лицу он понял, что она права. Более того, он знал это с самого начала, однако Элис заставляла его забывать обо всем.
Теперь он видел, что его присутствие выводит ее из себя. Но была эта перемена вызвана их недавней близостью или тем, что она позволила прикоснуться к себе человеку, подозреваемому в убийстве, Лукас не знал. Она сама его оттолкнула, сказав, что не желает иметь с ним ничего общего, и блеск в ее глазах ясно свидетельствовал об искренности ее слов. И тем не менее, находясь так близко от нее, он готов был отдать все на свете, лишь бы заключить ее в объятия.
Лишь железная сила воли помогла ему подавить это страшное желание и справиться с минутным приступом слабости. А она сделала его слабым. Он позволил себе ей сочувствовать. Но сочувствие, как он уже давно успел убедиться, не могло принести ничего, кроме сердечной боли, и впредь он такого не допустит.
Будь обстоятельства иными, он бы без сожаления выбросил ее из головы и продолжал вести ту жизнь, которую сам для себя выбрал, – обремененный делами и властью, окруженный со всех сторон людьми, которые в нем нуждаются, хотя он сам не нуждался ни в ком. Однако он все же не мог обойтись без Элис Кендалл – или, вернее, не мог обойтись без адвоката. И до тех пор, пока судебный процесс не закончится, ему волей-неволей придется видеться с ней. Кроме того, по выражению се лица он понял, что впредь ему не удастся отделаться пустыми отговорками. Ей нужны были ответы, и она намеревалась во что бы то ни стало их получить.
– Доброе утро, – произнесла она сухо.
– Вот как? Я что-то не заметил.
– Ладно, обойдемся без светских любезностей. Что вам нужно?
– Мне казалось, что после вчерашней ночи со светскими любезностями мы покончили раз и навсегда.
– Я была бы вам очень признательна, если бы вы больше не напоминали мне об этом.
На ее лице промелькнуло сердитое, почти яростное выражение.
– Похоже, вы сегодня встали не с той ноги, – съязвил он.
– Вас это совершенно не касается.
– Если бы вы остались со мной, то спали бы лучше, а возможно, и наоборот.
– И опять-таки это говорит лишь о том, как мало в вас подлинного обаяния.
Ее последние слова вызвали у него усмешку.
– Мне ведь нужно на ком-то оттачивать свое мастерство. Что же до причины, которая привела меня сюда, то, боюсь, одного простого «Я хотел вас видеть» тут явно недостаточно.
– Вы правы.
– Как насчет: «Я не мог оставаться от вас в стороне»?
– Если бы я вам поверила, то ответила бы, что вам следует проявлять больше сдержанности.
– Но вы мне не верите?
– Нет. Я думаю, что по какой-то непонятной причине вас влечет ко мне – вероятно, потому, что вам не терпится прибавить очередную редкую диковинку к вашей и без того большой коллекции женщин.
– Вы недооцениваете силу ваших чар.
Элис презрительно фыркнула и занялась папкой с документами.
– А если я скажу, что принес вам подарок?
Она обернулась.
– В самом деле? – Она тут же одернула себя: – То есть я хотела сказать, спасибо, не надо.
– Я почти поймал вас на слове, – рассмеялся он.
Она раздраженно воздела вверх руки.
– Неужели вас совсем не волнует то положение, в котором вы оказались?
– Волнует, и даже очень. Но какой будет прок, если я стану ходить с опущенной головой или обливаться слезами?
– И поэтому вы предпочитаете смеяться и отпускать глупые остроты?
– По-моему, звучит не так уж плохо.
– Превосходно. Вы ведете себя как шут гороховый, но поскольку вы делаете это умышленно, стало быть, все в порядке? Удобное оправдание, нечего сказать!
Лицо его сразу сделалось серьезным, ему все труднее становилось изображать беззаботного человека.
– Это единственное оправдание, которое я могу вам предложить, – произнес он через силу.
Элис приподняла брови, однако ответить ему так и не успела, потому что как раз в этот момент в контору ворвался Брутус.
– Хозяин!
Бедняга выглядел запыхавшимся, словно ему всю дорогу пришлось бежать, безукоризненно чистый костюм под знойным августовским солнцем покрылся пятнами пота.
– Еще одну девушку нашли мертвой в переулке.
Воздух в крошечной комнате вдруг показался Элис разреженным настолько, что ей стало нечем дышать. Она стояла на месте, совершенно ошеломленная этой новостью. Однако этого нельзя было сказать о Лукасе. Он пришел сюда с определенной целью и заранее предупредил Брутуса о том, где его искать в случае нужды. Ощущение холодной, суровой неотвратимости переполнило все его существо.
– Что? – переспросила Элис.
– Какая-то девушка была убита прошлой ночью в переулке прямо за нашим клубом, – пояснил Брутус. – Задушена точно так же, как и Люсиль.
– Боже милостивый! – вырвалось у нее.
– Хозяин, там сейчас полным-полно полицейских. Вам лучше пойти и посмотреть самому.
– Ни в коем случае! – вскричала Элис, которой усилием воли удалось взять себя в руки. Она понимала, что ее клиенту вряд ли пойдет на пользу, если он неожиданно появится на месте преступления спустя всего несколько часов после того, как оно было совершено.
– Речь идет о моем окружении, – произнес Лукас, старательно выделяя каждое слово. – О моих друзьях. Я должен идти.
Брутус и Лукас покинули контору. Они уже почти добрались до небольшого лифта, когда вдруг услышали за собой шаги Элис.
– Я иду вместе с вами.
– Это место не для леди.
– Возможно, но этого нельзя сказать о вашем адвокате. Я не хочу, чтобы вы появлялись в том переулке без меня.
– Как вам будет угодно.
Та же самая карета, которая подвозила ее прошлой ночью, ждала их снаружи. Лукас и Элис сели в экипаж, Брутус занял свое место, и они с головокружительной скоростью помчались вперед, в сторону переулка за «Найтингейл-Гейтом», оставляя позади квартал за кварталом.
Когда они прибыли на место, переулок был забит до отказа полицейскими в синих мундирах и скромными черными экипажами, расположенными там и сям, словно они только что остановились и пассажиры едва успели из них выскочить. Повсюду царила невероятная суматоха. Она заметила своего отца и дядю, стоявших над трупом убитой женщины.
