Внутри у нее все сжалось от ужаса. Ей не хотелось идти дальше – напротив, она готова была бежать отсюда со всех ног.
– Лучше поезжайте домой, Элис.
Вздрогнув, она обернулась и увидела рядом с собой Лукаса.
– Вам не стоит на это смотреть.
Верно. Ей не стоило на это смотреть. Однако ее желания не играли сейчас никакой роли. Если она собиралась успешно вести защиту Лукаса, ей нужно было иметь доступ ко всем собранным следствием доказательствам. А очередная жертва убийцы, без сомнения, являлась еще одним звеном в цепи доказательств.
– Я никуда не поеду, – ответила она упрямо и зашагала вперед.
Полицейские окружили тело. Чем ближе Элис подходила к месту убийства, тем меньше ей хотелось там находиться. Примерно в десяти шагах от трупа между полицейскими образовался просвет, и представшее ее взору зрелище заставило ее тотчас остановиться.
Убитая девушка лежала на земле, и со стороны могло бы показаться, что она погружена в спокойный, мирный сон, если бы не неестественный поворот головы. В душе Элис нарастал страх, смешанный с отвращением. Двигаясь как в тумане, она преодолела оставшееся расстояние, пока не остановилась рядом с трупом. На расстоянии девушка выглядела безмятежной и даже миловидной, однако вблизи это ощущение пропадало. Скривившиеся губы застыли в предсмертном крике. Выпученные, остекленевшие глаза уставились невидящим взором в небо. Волосы ее напоминали солому, на неестественно белой коже остались следы песка и гравия. Вокруг царил запах пыли и смерти, стаи мух жужжали над трупом.
Элис почувствовала тяжесть в желудке и с трудом удержалась от желания закрыть лицо руками. Ей отчаянно хотелось бежать отсюда со всех ног, но сначала она должна была сделать еще кое-что. Пока полицейские обыскивали остальную часть территории, а ее отец и дядя о чем-то беседовали между собой, она быстро наклонилась к жертве и отогнула воротник ее платья. Да, вот оно. Именно так, как того и опасалась Элис. Клеймо на теле в форме соловья.
Она, словно обжегшись, отдернула руку. До сих пор ей не встречалось в газетах ни одного упоминания о перстне с печаткой. Кларк – без сомнения, по настоянию ее отца – держал эту важную улику в секрете. А это означало, что убийцей в обоих случаях являлся один и тот же человек. Преступление не было случайным, и виновный по-прежнему разгуливал на свободе, готовый нанести новый удар.
Когда она с трудом поднялась на ноги, Лукас уже был рядом, глядя на нее со зловещим выражением лица, словно догадываясь о том, что она увидела.
Все смешалось в ее уме от обилия вопросов, когда она, добравшись до прочной кирпичной стены, прислонилась к ней, уронив голову на руки. Ей хотелось разрыдаться, но тут Лукас подошел к ней и положил руку на спину между лопаток. В этом простом жесте было столько доброты и желания утешить, что она ощутила прилив сил, но вместе с тем и растущее смятение. Мысли ее метались взад и вперед от убитой девушки к человеку, стоявшему рядом с ней. Кем же он являлся на самом деле?
– Убери свои грязные руки от моей дочери!
Голос Уокера Кендалла неожиданно прорезал влажный и жаркий летний воздух. Лукас и ее отец стояли лицом к лицу, как враги, а рядом она заметила своего дядю.
– Прекратите! – крикнула она.
– Я не потерплю, чтобы такой подонок, как ты, губил честь моей дочери! И уж тем более я не позволю тебе задушить ее, как ты задушил тех бедных девушек!
– Отец! – Элис попыталась взять себя в руки. – Отец, – повторила она уже более спокойным тоном, подчеркивая, однако, каждое слово. – Я была бы тебе очень признательна, если бы ты следил за своими словами. Лукас – мой клиент, и я не стану смотреть равнодушно, как ты объявляешь его виновным без суда и присяжных.
– Можешь говорить все, что тебе угодно, Элис, – вмешался дядя Гарри, – но я намерен забрать этого человека в тюрьму.
– Ты не можешь этого сделать!
– Погоди немного и увидишь сама.
– Неужели мне придется возбуждать против тебя иск за незаконное заключение под стражу?
Гарри тут же остановился.
– Не думай, что я на это не способна, дядя. У тебя нет ни малейших доказательств того, что Лукас причастен к этому преступлению.
– Я знаю лишь то, что подсказывает мне мое нутро.
– Твое нутро еще не является доказательством, поэтому ты не имеешь никакого права трогать мистера Хоторна. Если тебе удастся предъявить судье достаточно убедительные улики, доказывающие его виновность, он поедет вместе со мной.
Она взяла Лукаса под руку и зашагала вместе с ним назад к экипажу. Они дошли уже до конца переулка, а она по-прежнему ничего не замечала вокруг себя, кроме жестких взглядов отца и дяди, впившихся им в спины. Едва они обогнули угол дома, Элис без сил прислонилась к карете.
– В чем дело? – тревожно осведомился Лукас.
Только теперь она по-настоящему посмотрела ему в лицо. Хотя что, собственно, она могла ему ответить – да и любому другому человеку? Кому она могла довериться? Ибо – в чем она не могла никому признаться и что переполняло сейчас ее душу чувством горечи и вины – девушка, лежавшая сейчас мертвой в переулке Бикмана, была той самой, которая последовала за ней накануне из «Фламинго» и рассказала ей об Оливере Олдриче и Синди Поп.
Бедняжка не должна была погибнуть напрасно.
Оставшись одна в своей конторе, Элис поспешно набросала записку Оливеру Олдричу, дом которого, как ей удалось выяснить из адресной книги Бостона, располагался в районе Бэк-Бей. Вне всякого сомнения, человек он состоятельный.
Весь день она работала и ждала, пытаясь вспомнить имена всех, при ком упоминала о своих ночных похождениях. Ее дядя уже знал о ее визите в публичный дом, когда она вернулась домой, и наверняка рассказал обо всем ее отцу. Лукасу она сообщила сама, и Брутус тоже об этом знал, не говоря уже о тех ужасных мужчинах, которые неожиданно вышли через заднюю дверь клуба в переулок. Она хорошо помнила и ужас, который испытала тогда, и вполне отчетливое ощущение, что ее преследуют. Только сейчас она сообразила, что, если бы не те пьяницы, она сама могла бы лежать сейчас на грязной земле с переломанной шеей, как та девушка.
Элис едва заметила, как пролетел день. Но когда она получила, наконец ответ от Оливера Олдрича, солнце уже закатилось за крыши домов.
Этот человек был слишком занят, чтобы ее принять. Плохо дело.
Элис порылась в ящике стола в поисках визитной карточки, сложила документы в сумку и направилась на Коммонуэлс-авеню. Сначала она села на трамвай, который довез ее до Арлингтон-стрит, а затем прошла пешком несколько кварталов до дома Олдрича. Она решительно ударила тяжелым медным кольцом по двери. На ее стук появился дворецкий в накрахмаленном костюме.
