— Нет, ты…
— Послушай, Брайони. В своих посланиях я написал, что мы с тобой снова поженились.
— Но это неправда.
— Да. Но что, если тебе удастся выбраться из долины Сват, а мне нет? Вдруг у тебя будет ребенок?
— Ты же знаешь, что это маловероятно.
— Да, я знаю. И все же из-за нерегулярности твоего цикла ты можешь месяцами не догадываться о беременности. Я не хочу, чтобы тебя подвергли остракизму. — Лео поднес к губам руку Брайони. — И не волнуйся, сэр Роберт и мои братья поддержат тебя, никто не осмелится спросить у тебя копию нашего нового брачного свидетельства.
Брайони не выдержала, слезы покатились по ее щекам. Как это похоже на Лео. Он позаботился обо всем.
— Я люблю тебя, — сдавленным голосом проговорила она, зная, что эти слова могут оказаться прощальными.
— Тогда ты передашь письма, ради меня?
Она кивнула. Лео закрыл глаза. Порывисто прижав к губам его руку, Брайони осыпала ее поцелуями. Когда Лео, казалось, уснул, она поднялась, чтобы уйти.
— Чуть не забыл. Я должен тебе сказать еще кое-что, — шепнул он.
Брайони снова опустилась на край кровати.
— Что же?
— Накануне расторжения нашего брака твой отец приходил ко мне в «Клариджез».
— В самом деле? — Брайони об этом не знала.
— Когда мы остались одни у меня в номере, он ударил меня так сильно, что я не удержался на ногах. У меня звезды из глаз посыпались.
— Нет, этого не может быть! — Отец Брайони, тихий ученый, в жизни не знал иного оружия, кроме пера и острого слова.
— И все же это правда. Он обрушился на меня с кулаками снова, прежде чем я успел подняться. Разбив мне в кровь губу и щеку, он крикнул: «Я доверял тебе, ублюдок. Думал, ты будешь заботиться о ней, беречь ее».
— И это был мой отец?
Лео горько вздохнул:
— Да, твой отец. Я тотчас возмущенно воскликнул, что боготворил тебя и лелеял как принцессу, что ни одна женщина в здравом уме не стала бы вести себя так, как ты. Я спросил, почему, во имя всего святого, он защищает тебя, ведь ты терпеть его не можешь.
Брайони, изумленная, взволнованная, прижалась щекой к ладони Лео.
— И что он ответил?
— Он прорычал, что у тебя есть все основания его ненавидеть. И наверняка не меньше оснований презирать меня. С этими словами он опять меня нокаутировал и ушел.
На глазах у Брайони вновь заблестели слезы.
— Он никогда мне не рассказывал.
— Разумеется, не рассказывал. — Лео вытер ее слезы ладонью. — Когда встретишься с ним снова, не суди его слишком сурово.
— Постараюсь.
— Вот и хорошо, — улыбнулся Лео. — А теперь займись своими ранеными и дай мне поспать.
Осада завершилась так же внезапно, как и началась. Кавалерия пришла со стороны гор, спустившись с хребта Амандара, к югу от реки. Долгожданное подкрепление, о котором говорил капитан Бартлетт, прибыло наконец на помощь осажденным. Защитники форта встретили уланов громкими приветственными криками.
При виде кавалерии свирепые, неустрашимые патаны, казалось утратили боевой дух: появление конницы означало, что восстание в Малаканде потерпело поражение. Ряды осаждавших дрогнули, часть мятежников устремилась в горы, остальные побросали оружие.
Солдаты у крепостных стен оставались на своих постах, когда капитан Бартлетт выехал навстречу колонне освободителей. Хотя враг и капитулировал, сипаи не отваживались свободно расхаживать по форту: стены крепости, укрепленные бревнами, ящиками с землей, камнями и мешками с песком, напоминали об опасности быть подстреленными со склонов гор, где затаились вражеские стрелки.
Но мало-помалу настороженность отступала, а на смену ей приходило сознание выполненного долга. Солдаты выдержали изнурительную семидневную осаду, защищая неудачно расположенный форт от противника, значительно превосходившего их числом. Бежали даже стрелки. В долине, запруженной лошадьми, кавалеристами, сипаями и передвижной артиллерией, не было слышно выстрелов.
Лео вдруг обнаружил, что обнимается с мистером Ричмондом, чье лицо изрядно обгорело, а очки лишились левого стекла. Со всех сторон к нему тянулось множество рук, он пожимал их, счастливо улыбаясь, узнавая лица сипаев, чьих имен даже не знал. Эти люди сражались с ним бок о бок, их храбрости и опытности он доверил свою жизнь и жизнь Брайони. Потом Лео медленно побрел вдоль крепостной стены, без костыля, осторожно опираясь на раненую ногу. Он разглядывал театр военных действий, который прежде мог наблюдать лишь урывками сквозь бойницы или заглядывая в узкие щели, сидя на корточках, прячась от вражеских пуль.
В древние времена здесь, в самом сердце долины Сват, процветало буддистское царство. Китайский монах и путешественник Фа Сянь, побывавший в этой стране в пятом столетии, восхищался ее густыми лесами и садами. Теперь на обширных склонах гор нe было деревьев, остались лишь голые скалы да трава. Но сама долина утопала в зелени: по обеим сторонам реки, сколько хватал глаз, тянулись рисовые поля, а вдоль берегов пышно цвели белые и розовые бегонии.
Прекрасную благоуханную долину уродовали следы кровавой бойни. Мертвые тела, слишком многочисленные, чтобы товарищи могли их унести, устилали землю. Рядом стояла кучка побежденных: поникшие, сломленные люди с опущенными головами. В раскаленном воздухе уже чувствовалось зловоние — запах разлагающейся человеческой плоти. Лео не отличался религиозностью, но, остановившись у стены, склонил голову и прочитал молитву обо всех погибших в этой жестокой и бессмысленной битве.
В отдалении показались пушки, множество орудий — их тянули верблюды. Вновь прибывшие офицеры изучали поле сражения, оценивая потери. Сипаи сгоняли побежденных, заставляя их копать могилы и хоронить погибших. Сложный, хорошо отлаженный механизм империи, приведенный в движение много лет назад, не так-то легко остановить, подумал Лео. Форт отстроят заново и укрепят. Офицеры разработают планы. В верхнюю долину Сват и в Баджаур пошлют карательные экспедиции. Но его миссия завершена. Отныне он свободен. Его ждет мирная жизнь и плодотворные научные изыскания в Кембридже. И когда-нибудь он покажет Брайони свой дом на берегу реки, окруженный вишневыми деревьями.
— Мистер Марзден!
Лео посмотрел вниз. Его окликнул мистер Ричмонд.
— Генерал хотел бы побеседовать с вами. Он желает знать, что вы можете сообщить о положении в Дире.
Лео горестно вздохнул. Похоже, для него эта война еще не окончена.
Последним пациентом Брайони стал не кто иной, как капитан Бартлетт. Он был ранен в живот за пределами форта при попытке отбить захваченный патанами гражданский госпиталь. Оперируя капитана Бартлетта, Брайони заметила краем глаза, что в операционную вошел какой-то офицер и наблюдает за ее работой, но, поглощенная своим занятием, не подняла головы. Лишь когда операция благополучно завершилась и капитана унесли в палату для раненых, она вспомнила о незваном госте.
