Блейк оказался именно таким любовником, в котором она нуждалась. Достаточно зрелый, чтобы понимать, что терпение приносит свои плоды, и достаточно умный, чтобы иногда быть нетерпеливым. Он давал и требовал, был нежным и жадным до экспериментов, смеялся и дразнил. И дарил экстаз. Тело Дионы восхищало и приводило его в восторг, как и его тело - ее. Именно такого рода открытое поклонение так требовалось ей. Сформировавшие ее личность события заставляли Диону настороженно относиться к подавляемым чувствам, даже если этим чувством было счастье. И полная откровенность Блейка по отношению к ней играла роль надежного трамплина для нее как женщины, наконец-то уверившейся в своей привлекательности.
Декабрьские дни стали лучшими в жизни Дионы. Она познала мир и довольство - огромное достижение после того, что пережила. Но с Блейком ощущала настоящее счастье. Если забыть об отсутствии брачной церемонии, то можно было сказать, что они уже женаты. И с каждыми проходящими сутками мысль о том, чтобы стать его женой, все больше укоренялась в ее голове, становясь из невозможной невероятной, потом рискованной, а в конце концов - наполовину испуганным, но полным надежды «может быть». Боясь искушать судьбу, Диона запрещала себе фантазировать дальше, но все же начала мечтать о долгой череде дней - даже лет - и поймала себя на том, что придумывает имена для их детей.
Блейк устроил для нее рождественский поход по магазинам, чего она никогда прежде не делала. Ведь не было рядом людей, достаточно ей близких, чтобы дарить и получать в ответ подарки. Когда Блейк узнал об этом, то задался целью устроить все таким образом, чтобы ее первое настоящее Рождество потрясло воображение. Он велел украсить дом в необычном и не всегда гармоничном сочетании классического и пустынного стилей. На кактусах висели яркие разноцветные банты и стеклянные шары - если длина иголок позволяла. Организовав доставку остролиста и омелы, Блейк хранил ветки в холодильнике, пока не пришло время их развесить. А Альберта проникалась духом праздника, разыскивая в своих кулинарных книгах традиционные рождественские рецепты.
Диона понимала, что все они так усиленно хлопотали из-за нее, и была решительно настроена погрузиться целиком и полностью и в приготовления, и в счастье. Неожиданно оказалось, что в мире много тех, для кого она важна и кто важен ей.
Диона чуточку боялась, что Блейк поставит ее в неловкое положение множеством дорогих подарков. Но, начав открывать их, пришла в совершеннейший восторг и испытала облегчение, обнаружив, что все они небольшие, хорошо продуманные, а иногда и забавные. В продолговатой плоской коробочке вместо часов или дорогого украшения, которые могли бы там поместиться, лежало множество крошечных брелочков, увидев которые Диона громко рассмеялась. Миниатюрная гантелька, кроссовок для бега, напульсник, фрисби, призовой кубок и маленький серебряный колокольчик, который даже тихонечко и немного дребезжаще звенел, когда она трясла его. В другой коробочке оказался браслет, к которому все эти брелочки крепились. Третьим подарком стала популярная книга, которую она выбрала в книжном магазине всего лишь неделю назад, но затем отложила и забыла приобрести в суете покупок. Кружевная черная мантилья легла ей на волосы, и Диона, подняв голову, улыбнулась Ричарду, который смотрел на нее со странно нежным выражением холодных серых глаз. Подарок Серены заставил Диону задохнуться и быстро убрать его в пакет. Серена зашлась от смеха, а Блейк тотчас же бросился вперед и, выхватив сверток из рук Дионы, вытащил то, что находилось внутри - очень откровенный наряд с прорезями в виде сердечек в самых пикантных местах.
- Когда вы покупали одежду, с помощью которой собирались вести войну, проглядели это, - невинным голосом и со взглядом ясным, как у ребенка, заметила Серена.
- Ах, так это одежда, - удовлетворенно вздохнул Блейк.
Диона забрала тедди…то есть, вещь… то есть… и запихнула обратно в коробку. Ее щеки пылали.
- Почему все смотрят на меня? - напряженно спросила она. - Почему вы не открываете свои подарки?
- Потому что ты услада для очей, - наклонившись так, чтобы только она слышала его, тихонько сказал Блейк. - Твои глаза сияют, как у маленькой девочки. У меня есть еще кое-что для тебя, что нужно будет… м-м… развернуть попозже вечером. Как думаешь, тебя это может заинтересовать?
Диона, не отрываясь, смотрела на него; ее черные зрачки расширились и почти полностью поглотили золотистую радужку.
- Я уже заинтересована, - прошептала она. Ее тело начало оживать от одной только мысли, что скоро они займутся любовью, будут лежать, сплетясь в тесных объятиях, в его огромной кровати.
- Это свидание, - усмехнулся Блейк.
Остальные подарки они открыли под взрывы смеха и благодарностей. Затем Альберта принесла горячий ром с маслом [14]. Испытывая отвращение к алкоголю из-за воспоминаний раннего детства, Диона пила редко. Но от рома не отказалась, потому что сейчас была счастлива и расслаблена. И неожиданно все прежние ограничения перестали иметь такое уж большое значение. Ром оказался мягким на вкус и согрел ее, так что, выпив один бокал, она взяла другой.
После отъезда Серены и Ричарда, Блейк помог Дионе подняться по лестнице, поддерживая рукой за талию. Он негромко смеялся.
Диона оперлась на него, позволяя принять большую часть своего веса.
- Что такого смешного? - сонно спросила она.
- Ты. Немного пьяная и очень красивая. Знаешь, что последние пятнадцать минут у тебя на лице самая прекрасная и самая соблазнительная улыбка в мире? Даже и не думай заснуть на мне. По крайней мере до тех пор, пока не состоится наше свидание.
Остановившись на ступеньке, она повернулась в кольце его рук и прижалась к Блейку, обвивая его.
- Ты же знаешь, что я не пропущу его ни за что на свете, - мурлыкнула Диона.
- Я прослежу за этим.
Она позволила Блейку уговорить себя надеть подаренное Сереной откровенное тедди, и они занялись любовью, не снимая его. Но затем даже этот крошечный клочок ткани, казалось, начал мешать Блейку, и он сорвал его.
- Твоя кожа прекраснее всего, - шептал Блейк, беспорядочно, будто попкорном, осыпая поцелуями ее живот.
Диона была словно одурманена, в голове царил туман, но тело трепетало и непроизвольно изгибалось, встречая ритмичные толчки, возносившие на небеса и даже выше, когда Блейк перестал целовать ее после пережитого экстаза и вновь овладел ею. Позже Диона осталась лежать, дрожавшая и ослабевшая. Почувствовав, что Блейк отстраняется и встает, она чуть слышно запротестовала.
- Я сейчас вернусь, - заверил он, и действительно буквально через мгновение матрац привычно прогнулся под его весом. Улыбаясь и не открывая глаз, Диона протянула руку, чтобы прикоснуться к нему.
