- Не засыпай, - скомандовал Блейк. - Еще рано. Ты не развернула свой последний подарок.
Диона с трудом приподняла веки.
- Но я думала, что ты… когда мы любили друг друга… я думала, это… - в замешательстве забормотала она.
Рассмеявшись, Блейк обхватил ее за плечи, помогая сесть.
- Я рад, что тебе понравилось, но у меня найдется кое-что еще.
Он вложил ей в ладонь очередную плоскую длинную коробочку.
- Ты уже столько всего мне подарил, - пролепетала Диона. Поняв, что это за коробочка, она тотчас же проснулась.
- Это другое. Особенное. Давай, открой ее.
Продолжая обнимать любимую одной рукой, Блейк изучал лицо Дионы и улыбался, пока она неуклюже возилась с нарядной золотистой упаковкой. Ее обычно проворные пальцы неожиданно стали неловкими. Подняв крышку, она потрясенно уставилась на простое ожерелье, лежащее на шелковой подкладке, словно золотая паутинка. К цепочке крепилось ограненное и отполированное темно-красное сердечко.
- Это рубин, - заикаясь, выдавила Диона.
- Нет, - нежно поправил ее Блейк, доставая украшение и надевая ей на шею. - Это мое сердце.
Цепочка была длинной, и рубиновое сердце, скользнув вниз, примостилось между нежными холмами. На золотистой коже Дионы рубин отливал темным огнем.
- Никогда не снимай его, - попросил Блейк, не отрывая взгляда от роскошных изгибов плоти, которая стала подушкой для его подарка. - И мое сердце всегда будет касаться твоего.
Одна-единственная прозрачная слезинка показалась из-под ресниц и медленно скатилась по щеке. Нагнувшись, Блейк поймал ее языком.
- Обручального кольца было бы недостаточно для тебя, поэтому я вручаю тебе обручальное сердце. Ты будешь носить его, любимая? Выйдешь за меня?
Диона смотрела на него глазами столь огромными и глубокими, что они поглотили весь мир. Месяц она делила с ним постель и пыталась подготовиться к тому дню, когда это прекратится. Наслаждалась каждым мигом, проведенным с Блейком, стремясь запастись счастьем - совсем как белки запасают желуди, чтобы пережить суровую зиму. Диона была уверена, что он потеряет к ней интерес, но ежедневно Блейк возвращался домой, обнимал ее и говорил, что любит. Вероятно, мечта не просто мечта, а реальность. Возможно, она сможет рискнуть и поверить.
Ее сердце и полная жажды тоска победили здравомыслие, и Диона услышала собственный дрожащий голос:
- Да-а…
Однако разум тотчас же постарался отвоевать потерянные позиции, и она добавила:
- Но дай мне время, чтобы привыкнуть к этой мысли… все кажется не совсем настоящим.
- Это настоящее, на самом деле все настоящее, - шепнул Блейк, скользя по ее боку, пока теплая пышная грудь не заполнила его ладонь. Он рассматривал абсолютное совершенство ее плоти с нежными голубыми венами, небольшой напряженный сосок, который мгновенно откликнулся на легчайшее прикосновение, и мужское тело начало твердеть от знакомого желания, которое ему никак не удавалось полностью утолить. Блейк осторожно уложил Диону на спину.
- Я не имею ничего против долгой помолвки, - рассеянно проговорил он. - Двух недель более чем достаточно.
- Блейк! Я думала о месяцах, не неделях!
Он сурово посмотрел на Диону, однако, заметив испуганное и неуверенное выражение ее лица, смягчился и улыбнулся:
- Тогда назначай день, родная. Но только в пределах шести месяцев. И не смей выбирать день сурка [15] или первое апреля.
Диона пыталась сосредоточиться, но неожиданно все мысли вылетели из головы. Осталось только восхитительное ощущение его мозолистых крепких ладоней, которые, перемещаясь, нежно ласкали ее. Пальцы Блейка скользнули между ног, Диона вспыхнула от обжигающего удовольствия и громко ахнула.
- Первомая, - выдавила она. Но в действительности ее больше не волновал выбор дня.
Совсем другое занимало и Блейка. Он старался понять смысл сказанного, но все его чувства были поглощены роскошью женского тела под его руками.
- Помочь [16]? - спросил он, озадаченный и немного потрясенный. - Ты просишь о помощи?
- Нет… первое мая, не помощь, - объяснила Диона, подчеркивая оба слова так, чтобы он услышал паузу между ними. - Первый день мая.
- И что будет первого дня мая? - пробормотал он, опуская голову и пробуя на вкус напряженные соски, что так долго искушали его. Разговор очень быстро переставал его интересовать.
- Именно тогда мы и поженимся, - выдохнула Диона, начиная двигаться в медленном, волнообразном танце.
Смысл этой фразы Блейк уловил и на миг оторвался от исследования любимой:
- Я не смогу убедить тебя выйти за меня раньше?
- Не знаю, - впиваясь ногтями в его плечи, простонала она. Сейчас ее настолько переполняли эмоции, что он, вероятно, смог бы уговорить ее на что угодно. И хотя они занимались любовью совсем недавно, Диона испытывала такую острую потребность в нем, словно прошли годы с их последнего соединения. Переместившись, она нежно прижалась к Блейку, и он без слов понял ее желания. Перевернувшись на спину, он помог ей оседлать себя, и она глубоко вобрала его. Когда они любили друг друга в такой позе, Диона превращалась в совершеннейшую дикарку, с длинными черными волосами, струящимися по спине и спадающими ему на лицо, стоило ей наклониться вперед. Она поклонялась ему в древнем чувственном танце любви, и рубиновое сердце сияло на ее груди, словно капля жидкого пламени.
Два дня ничто не нарушало окутавших их счастливых чар. Все, от молчаливого Мигеля до бурлящей от радости Серены, были довольны помолвкой. Альберта удовлетворенно сияла, будто это ее рук дело, Анджела сутками напролет напевала себе под нос, а Серена передала поздравления и пожелания от Ричарда. Очевидно, все мечтали об этой свадьбе, и Диона почти забыла, почему так осторожничала в начале.
На третий день Серена приехала на ужин. Одна, бледная, но спокойная.
- С равным успехом я могу сама рассказать вам все, прежде чем это сделает кто-то другой, - тихо пробормотала она. - Мы с Ричардом расстались.
Диона подавила изумленный возглас. За последние несколько недель отношения между Ричардом и Сереной, как казалось со стороны, настолько улучшились, что она перестала о них беспокоиться. Кинув быстрый взгляд на Блейка, Диона испытала потрясение, заметив, как изменилось выражение его лица. Она знала его смеющимся, любящим, дразнящим, сердитым, даже испуганным, но никогда прежде не видела его таким сосредоточенным и беспощадным. Неожиданно ее осенило, что на самом деле прежде она не ощущала всю силу его личности. В отношении нее Блейк всегда смягчал свои действия. Сейчас же, приготовившись защищать сестру, сталь и абсолютная мощь вышли на передний план.
