– Ради Бога, что здесь делает этот ребенок? – спросил тогда Хантер у командира отряда, отважного капитана Корта Митчелла.
– Какой же это ребенок, Хантер, он почти взрослый мужчина. – Капитан Митчелл подмигнул приближающемуся мальчику. – Так ведь, сынок?
– Так точно, господин капитан. Мне десять лет, я готов сражаться с янки.
Капитан Митчелл громко расхохотался и похлопал мальчика по спине.
– А ты точно не из Техаса, паренек? – поддразнил он. – Я думал, такие хвастуны попадаются только среди нас, техасцев. – Капитан отошел, все еще посмеиваясь.
– Как тебя зовут? – спросил Хантер.
– Джейсон Миллз, сэр, я из Чарлстона, Южная Каролина. Я горжусь тем, что служу в армии Конфедерации.
– Что ж, будем знакомы, меня зовут Хантер Александер. Ты можешь не обращаться ко мне «сэр», я, как и ты, рядовой.
С того дня Джейсон стал проводить много времени в обществе Хантера. Хантер рассказывал мальчику о своем сыне, оставшемся в Натчезе, а Джейсон рассказал, что он единственный ребенок в семье, что ему бы хотелось иметь братьев и сестер, но его родители слишком стары и у них больше не будет детей. Джейсон также рассказал, что его отец – калека и не может идти в армию, поэтому он пошел вместо отца и постарается, чтобы отец мог им гордиться.
– Джейсон, я уверен, что твои родители и так уже тобой гордятся, но мне также кажется, что они по тебе скучают и волнуются за тебя, – сказал Хантер.
– О, им нечего обо мне беспокоиться, я могу сам о себе позаботиться.
– Конечно, Джейсон, я в этом не сомневаюсь. – Хантер рассмеялся и потрепал мальчика по плечу.
Джейсон сел на траву рядом с Хантером и, подражая своему кумиру, лег, подложив худенькую руку под голову.
– Джейсон, я просто отдыхаю. – Хантер повернулся к мальчику. – А что?
– Да так, ничего. Мне скучно, а вам? Хоть бы уж поскорее начались боевые действия!
Хантер взъерошил непослушные светлые волосы паренька и ответил:
– Сказать по правде, Джейсон, я бы предпочел, чтобы ты этак поскучал еще лет десять – пятнадцать.
– Не говорите так, мистер Александер! Я уже взрослый! – воскликнул мальчик совершенно серьезно. – Сэр, не угостите ли сигарой?
– Джейсон, я не хочу обращаться с тобой как отец, но ты еще слишком молод, чтобы курить. – Сказав это, Хантер улыбнулся горькой иронии, которую невольно почувствовал в собственных словах: слишком молод, чтобы курить, но уже достаточно взрослый, чтобы воевать. Выбросив сигару, он предложил: – Вот что, сынок, давай-ка закроем глаза и вздремнем немного, идет?
– Идет, – согласился Джейсон.
– Подъем! – прогремел голос капитана Митчелла.
Хантер и Джейсон открыли глаза и посмотрели на внушительную фигуру капитана. Отдыхающие солдаты зашевелились, стали вставать и подтягиваться поближе к командиру, чтобы выслушать, что тот собирается им сообщить. Высокий, раньше времени поседевший техасец улыбнулся и заговорил громче, чтобы его слышали все подчиненные:
– Господа, мы наконец-то выступаем. – Солдаты, истомившиеся по настоящему делу, встретили его слова одобрительным гулом. Капитан Митчелл усмехнулся и поднял руку, призывая к тишине. – Мы выступаем в Гордонсвилл, штат Виргиния, на подкрепление к генералу Томасу Джексону.
Идя к своему черному жеребцу, капитан Митчелл улыбался в седые усы с таким видом, словно только что получил приглашение на вечеринку. Солдаты бросились сворачивать лагерь и готовиться к длинному марш-броску до Гордонсвилла.
– Мы выступаем на подмогу Твердокаменному.[3] – Черноволосый солдат, седлавший коня рядом с Хантером, усмехнулся. – Может, наконец будет о чем написать домой.
– Надеюсь, что так, – согласился Хантер, садясь на коня.
Не успел капитан Митчелл прибыть со своими людьми в Гордонсвилл, как получил приказ выступать на север в составе авангардного отряда, призванного остановить продвижение на юг армии Поупа. В полдень 9 августа 1862 года капитан Митчелл отдал своим людям приказ переправляться через реку Рапидан. На переправе многие спешились и повели коней в поводу. День стоял тихий, безветренный, сельский пейзаж штата Виргиния дышал миром и покоем. Однако это спокойствие оказалось обманчивым. Большая часть войска конфедератов еще переправлялась через реку, когда отряд капитана Митчелла, выйдя на берег чуть западнее горы Сидар, неожиданно столкнулся с кавалерией противника. Конфедераты были застигнуты врасплох, стычка быстро перешла в ожесточенную схватку, союзная кавалерия бросилась в атаку. Одержимые стремлением отомстить генералу Джексону, янки жаждали крови противника и дрались так, словно в них вселился сам дьявол. Необстрелянный отряд капитана Митчелла, занимавший левый фланг конфедератов, конечно, не мог равняться с ними в силе, он был рассеян и обращен в бегство.
Проведя много месяцев в тылу, в резервных частях, Хантер оказался совершенно не подготовленным к ужасающим реалиям войны. Он спокойно шел по берегу, ведя коня в поводу, и думал об оставшихся дома жене и сыне, как вдруг мирную тишину разорвал выстрел. И тут же раздались другие выстрелы, послышались крики раненых, фырканье и ржание испуганных лошадей. Под градом пуль конфедераты попытались выбраться на берег и сесть на коней. Хантер не успел в полной мере осознать, что произошло, он чувствовал себя, как во сне. Потрогав правое плечо, он с изумлением увидел на пальцах кровь – свою собственную. Он скосил взгляд на плечо и увидел, как по рукаву расплывается красное пятно.
«Почему я не чувствую боли?» – пронеслось у него в голове.
Боль с опозданием появилась. Истекая кровью и запаниковав перед лицом опасности, Хантер бросил винтовку и побежал со всех ног. Не сознавая, что находится в гуще сражения, он никого не видел вокруг себя, не слышал человеческих голосов, грохота выстрелов и разрывов снарядов. В его сознании билась только одна мысль: поскорее добраться до безопасного места. От растерянности и страха взгляд стал безумным, он бежал, продираясь через заросли, стараясь оказаться как можно дальше от засады, от преследующих его солдат противника, от смерти, которая – он это знал – неминуемо ждала его там, откуда он пытался убежать. Боль, ставшая теперь очень сильной, как ни странно, отрезвила его и вернула способность мыслить логически. «На юг, – понял он, – нужно бежать на юг, обратно к реке Рапидан». Сориентировавшись на местности, он снова бросился бежать, постепенно приближаясь к реке.
Внезапно Хантер остановился так резко, что потерял равновесие и упал на землю. Месяцы армейской службы не сделали из него стойкого солдата, но годы врачебной практики и данная еще в юности клятва Гиппократа заставили Хантера остановиться и повернуть обратно. На земле лежал десятилетний Джейсон Миллз, барабанщик из Чарлстона, из ран на голове и груди текла кровь, лицо приобрело пепельный оттенок. Отбросив страх и забыв о собственной боли, Хантер пополз назад, к неподвижному телу мальчика. Мимо него и раненого ребенка в поспешном отступлении двигались солдаты Конфедерации, над головой свистели пули северян, но Хантер как ни в чем не бывало выполнял свой врачебный долг, словно находился не на поле боя, а в тиши операционной. Он больше не чувствовал жгучей боли в плече, не боялся смерти. Он понимал, что ранение серьезное, мальчик без сознания и не слышит его, но все равно наклонился почти вплотную к детскому лицу и прошептал:
