Тут Машенька замолчала. Зеленые озерца глаз наполнились слезами.
– Успокойтесь, прошу, – ласково произнес Александр. Он начинал испытывать противоречивые чувства. С одной стороны, ему было жалко сироту, потерявшую самых близких и дорогих людей, но с другой стороны, по личному опыту он знал, что жалость – идеальное средство для манипуляции людьми.
– Извините, я… – Она прикрыла рот ладошкой, собралась и продолжила: – А теперь представьте, каково было мое удивление, когда дедушка перед самой смертью сообщил мне, что я – богата. И не просто богата, а очень богата. Оказывается, у меня есть имения, деревни, дома… А я ничего, ничегошеньки не знала.
После подобного признания князь Митяшев не мог не насторожиться. Что-то с девицей Погодиной было неладно.
– Для чего вы мне это рассказываете? – Его голос прозвучал неожиданно холодно и резко.
Девушка, удивленная произошедшей переменой с собеседником, невольно отпрянула. Спас положение половой, который принес заказ. Собеседники выдержали паузу.
– Я… Александр Кириллович, прошу, не сердитесь и выслушайте меня до конца. Поверьте, что еще раз кому-то другому я не смогу довериться… Вы – человек чести…
– Откуда вам это известно? – хмуро бросил Александр.
Но его сердце невольно дрогнуло, когда на лице собеседницы появилась хитроватая улыбка.
– Я давно поняла, что самые лучшие рассказчики и информаторы в любом городе – это слуги. Они знают и видят куда больше господ…
– Вы сплетничали про меня со слугами? – Аппетит пропадал с каждой минутой. Теперь князю Мария Александровна Погодина не казалась очаровательной проказницей.
– Пришлось. Нет, нет, вы не подумайте, что я сознательно у кого-то о вас расспрашивала! Все получилось само собой… О вас очень много говорят в свете, это правда, поэтому соответственно и слуги судачат между собой. А я много времени по приезде в Петербург провожу на кухне. По мне, так кухня – самое уютное помещение во всем доме! И когда мы с вами вчера столкнулись в кабинете у дядюшки, я поняла, что вы… это вы.
– И что же интересного вы обо мне узнали?
Прежде чем ответить, Мария мысленно перекрестилась.
– Что вам нужна жена. – И, опасаясь, что ее смелость вот-вот исчезнет, быстро, почти проглатывая слова, выпалила: – А мне нужен муж. Возьмите меня замуж.
Паштет из гусиной печени застрял в горле у князя Митяшева. Его лицо налилось кровью, а глаза, казалось, еще мгновение, и выкатятся из орбит. Он закашлялся, всеми правдами и неправдами пытаясь удержать и пропихнуть пищу в желудок. Худенькая ручка протянула стакан с водой, и Александр жадно стал пить спасительную воду.
Большего конфуза на сегодня ожидать было нельзя!!
Но князь был столь зол, что не смутился ни капли.
– Вас давно никто не порол, Мария Александровна, – гневно отчеканил Александр, уже не заботясь, что может быть услышанным. – А дедушка, который занимался вашим воспитанием, изрядно вас избаловал. С утра я еще сомневался, но теперь могу с уверенностью сказать – вы ведете себя неприлично! Ни одна девушка, заботящаяся о своей репутации, не позволит себе ничего подобного даже в мыслях! Извините за резкость, но вы просто бесстыжая девица! А теперь разрешите откланяться!
Князь резко поднялся, расплатился и, не оглядываясь, направился к выходу.
Поэтому он не видел, как сгорбилась маленькая фигурка в черном, а по пылающим от стыда щекам покатились слезы.
Часом позже, когда графиня Погодина неслышно проскользнула на кухню, от былых слез не осталась и следа. Никто не должен видеть, что она плакала, а особенно дядюшка.
Дедушка всегда ей говорил, что показывать слабость людям, в которых ты сомневаешься, в которых не уверена, как в друзьях, ни в коем случае не следует. А графа Манохина племянница другом не считала.
И чтобы там ни говорил князь Митяшев, дедушка воспитал ее превосходно! Еще никто никогда не говорил ей, что она дурно воспитана, не знает манер или не умеет вести себя в обществе. Просто Маша поторопилась с событиями, за что сегодня горько поплатилась. Очень тяжело, когда твои потаенные надежды не сбываются. А еще горче, когда над ними потешаются.
На кухне хлопотал повар, что-то за столом пережевывала Настена, молодая бойкая девка, которой было поручено следить за кладовыми и подсобными помещениями. Высокая, с толстой русой косой, всегда с румянцем на щеках, Настена очень нравилась Марии. Именно с ней частенько по душам беседовала молодая графиня. Она же сегодня и прикрывала Машу.
– Меня никто не искал? – немного запыхавшись, спросила Мария, скидывая на ходу цилиндр. – Эльдар Терентьевич не спрашивал?
– Не, барышня, все тихо. После вечернего празднества господа почивают еще.
– Вот и славно. – Маша улыбнулась.
Без проблем она добралась до спальни. Закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Снова захотелось плакать. Что же теперь делать? Как дальше поступить?
В ушах до сих пор стояли обличительные слова князя Митяшева. «Бесстыжая девица» – так он ее назвал. Мария закрыла лицо руками. Обидно-то как! И ужасно стыдно! Ее оскорбили, оскорбили сильно, но в глубине души Маша чувствовала, что в чем-то князь прав. Она повела себя, как неразумная дуреха, решилась довериться совершенно незнакомому человеку. Надеялась, что он поможет. Да еще и про замужество брякнула.
Надо было промолчать. Просто рассказать о ее непростом положении, может быть, тогда князь так бы не отреагировал. Но что теперь думать-гадать? Что сделано, то сделано. Как говорится, слово – не воробей, вылетит – не поймаешь.
Маша переоделась в простое зеленое домашнее платье. Села перед трюмо и стала расчесывать волосы. И чем больше проходило времени, тем отчетливее на ее лбу прорезалась хмурая морщинка.
Сглупила она, но князь тоже хорош! Так себя повести! Она думала, что он благородный дворянин, а он повел себя… повел себя…
Маша не успела додумать мысль. Раздался требовательный стук, и тотчас в комнату влетела Настена. По ее растрепанному виду можно было сразу догадаться, что случилось нечто из ряда вон выходящее.
– Барышня!… Ох, барышня!…
Настена бежала по лестнице и теперь никак не могла отдышаться, прижимая руку к большой полной груди.
Мария тотчас вскочила с резного кресла и с тревогой посмотрела на служанку.
– Что случилось, Настена? Да отдышись ты и говори толком.
– У-у-у, – последовал шумный выдох. – Щас… В общем, так-с, барышня… Там какая-то дама прибыла, важная такая вся, расфуфыренная, духами за версту несет… Так она потребовала разбудить графа нашего… Ну, Яшка и пошел будить сиятельство… Думали кричать будет… Ан нет. Прошел, значится, в кабинет, а там уж его эта дама ждет… Вот тут-то крик и поднялся!
