Её матери, конечно, приносили тёплую воду, а Энни каждое утро разжигала в её комнате камин. А поскольку никто не поднимал шума из-за того, что Энни не приходит к Линни, служанке было все равно.
Герцогиня махнула хвостом.
— Ладно, я уже встаю. — Линни отбросила одеяла и, набравшись мужества, занялась утренним омовением.
* * *
Это была она.
Могла ли его плачущая лесная нимфа быть леди Дэрингтон? Ну нет, он встречался с леди Дэрингтон на балу у Уортов. Это, должно быть, леди Каролина Старлинг.
Все его мыслительные процессы остановились, и Терренсу Грейсону, четвёртому маркизу Дэрингтону оставалось только смотреть.
— Лорд Дэрингтон, — произнесла она, входя в небольшую гостиную и кивая ему. Без слёз её глаза были более тусклыми, а не ярко изумрудными, как ему помнилось после их встречи в театре. А он их, Бог свидетель, помнил, особенно когда ворочался в постели и пытался заснуть.
Нет, он не должен говорить, что они были тусклыми, просто их цвет был приглушённым.
Но её кожа была такой же нежной и бледно-розовой.
Кошка, которую гладил Терренс, потерлась мордочкой о его пальцы, и он автоматически продолжил чесать её за ушками. А девушка уставилась на него так, словно он забыл встать в её присутствии.
Господь милосердный, он действительно забыл встать.
Терренс вскочил, бесцеремонно уронив бедную кошку с коленей. Представительница семейства кошачьих издала страшный звук и пулей вылетела из комнаты.
Это было не очень хорошее начало. При разговоре он сталкивался с определенными трудностями, Со всеми трудностями, которые ему приходилось преодолевать, разговаривая с другими людьми, нужна была самая малость — гладкое начало, чтобы его язык не онемел окончательно.
Не то, чтобы он плохо соображал, просто с тех пор как на сыром поле боя во Франции пуля попала ему в голову, Терренсу Грейсону стало очень тяжело находить слова, чтобы показать, что мозг его отлично работает.
— Я смотрю, вы познакомились с Мисс Шипелкой, — коротко произнесла леди. — Обычно она не жалует большинство людей. И осмелюсь сказать, в ближайшее время на ваши колени она не вернётся.
Леди Каролина Старлинг нахмурилась, и на ее нежном лбу над темными бровями образовалась морщинка.
— Я хотела сказать… — выпалила она и замолчала, просто глядя на него, словно мечтала исчезнуть.
Терренсу было отлично знакомо это чувство.
— Леди Каролина, — начал он, отчаянно пытаясь заполнить тишину словами, которые не так легко было вспомнить. — Я… — Слова, хорошо бы нашлись слова. Пожалуйста, хоть какие-нибудь слова. Английские, французские бы тоже подошли. «Ах, леди Каролина, ваша шейка создана для поцелуев».
Нет, это были совсем неподходящие слова, чтобы начать беседу.
Леди Каролина сделала глубокий вдох и застыла, ожидая продолжения.
— Чёрт, — сказал он, осознав только после того, как это словечко вырвалось, что он произнёс его вслух.
«Отличная работа, Терренс».
— Простите? — глаза Каролины Старлинг округлились.
Ему бы очень помогло, если бы он мог побыстрее оправиться от шока, узнав, что плачущая лесная нимфа, встреченная вечером в субботу, оказалась его дальней родственницей, леди Каролиной Старлинг, еще недавно проживавшей в Айви-Парке.
Потеря от потрясения дара речи наносила основательный вред беседе, учитывая, что ему и так приходилось усиленно работать над речью.
Терренсу оставалось только усмехнуться.
Леди Каролина застыла и кашлянула.
— Я понятия не имею, зачем вы пришли, лорд Дэрингтон. Особенно в столь неурочный час. Но если вы хотели… посмеяться надо мной за то, что произошло в театре…
— Да я бы никогда!..
— Отлично.
И они уставились друг на друга.
Он подготовил и выучил целую речь. Он, конечно, понимал, что вызвал гнев леди Дэрингтон, когда их представили друг другу на балу. Но он никак не мог найти слова, встретившись лицом к лицу с вдовой покойного маркиза.
А он знал, что должен найти нужные слова для таких важных отношений. И поэтому, когда он вернулся домой, он написал небольшую речь для леди Дэрингтон и заучил её.
Конечно, теперь, когда он встретился с её дочерью, около половины речи не имело смысла, а остальное нужно было менять.
Это было не очень хорошо.
Особенно, если эта самая дочь никак не давала ему сосредоточиться. У неё была нежнейшая кожа. У самого основания шеи было небольшое пятнышко, которое, определённо, требовало дальнейшего исследования. Лучше всего языком.
Терренс на мгновение закрыл глаза, пытаясь найти в своём застопорившемся мозгу нужные слова. Леди Дэрингтон. Вот так, «леди Дэрингтон». Так обычно начиналась беседа.
— Леди Дэрингтон, — начал он и замолчал, увидев её озадаченный взгляд.
Господи, нет, не леди Дэрингтон стояла сейчас перед ним, а Каролина. Это он, конечно, понимал. Терренсу хотелось вырвать свой язык и хорошенько его отчитать. «Проклятье, просто скажи эти слова!»
Ну ладно, мисс — нет, леди — Каролина Старлинг.
— Леди Каролина, — снова начал он и не смог не улыбнуться. «Молодец, Терренс, ты правильно подобрал обращение». — Я пришёл передать вам привет от ваших бывших арендаторов. — Отлично, всё шло хорошо. Но несколько следующих предложений были адресованы именно леди Дэрингтон.
Ах да, у него же были кое-какие письма для леди Каролины. Она, очевидно, была любимицей слуг и многих арендаторов Айви-Парка.
— Я привёз для вас письма.
Отлично, отлично. У него почти закружилась голова от гордости. Он неплохо справлялся, хотя говорил совсем не с той женщиной, с которой намеревался. Кроме того, его постоянно отвлекал вид леди Каролины, стоявшей в потоке золотистого солнечного света, лившегося из одного из окон.
— Также, — продолжал он, — я хотел вам сказать, что в Айви-Парке всё хорошо. Мисс Элизабет Билнет в прошлом месяце вышла замуж за юношу из деревни южнее. Все дети Лоури теперь ходят в школу, а их мать просила вам передать, что теперь она работает кухаркой в Парке. Она также говорила, что леди Каролине… э-э… — Ну вот, он стал слишком уверен в себе и оговорился.
— То есть… я хотел сказать, вам наверняка захочется узнать, что розы отлично растут и мистер Линч очень хорошо ухаживает за ними с тех пор, как вы уехали.
Снова молчание.
Каролина смотрела на него так, словно он был трёхголовой змеёй в шоу уродцев. Разве это было так уж необходимо? Да, его слова звучали немного высокопарно, но он всё-таки сказал всё, что хотел. И хотя начало было довольно странным, к концу всё было не так уж плохо, разве нет?
