— У него такие глубокие глаза… — мечтательно произнесла Брианна, полностью игнорируя вопрос интеллекта. — Зеленые-презеленые… Ты когда-нибудь видела такие?
— Да, глаза красивые, — согласилась я. — Всегда были такие. Я обратила на них внимание еще тогда, когда он был совсем крошкой…
Брианна, нахмурившись, смотрела на меня сверху вниз:
— Да уж, мама! Ну скажи, неужели нужно было говорить ему: «Ой, как вы выросли!», не успел человек отворить дверь. Ты его совершенно смутила!
Я рассмеялась:
— Когда ты последний раз видела человека, едва достающего тебе до пупка, а потом вдруг оказывается, что смотришь на него снизу вверх, — пыталась оправдаться я, — не можешь не отметить разницы.
— Мама! — укоризненно воскликнула она и тут же прыснула со смеху.
— Да он и в нижней части вполне ничего, — продолжила я, чтобы еще больше развеселить ее. — Заметила, когда, он наклонился вытереть виски.
— Мама!!! Они же тебя услышат!
Мы уже дошли до автобусной остановки. Там стояли две или три женщины и пожилой джентльмен в твидовом пиджаке. Они обернулись и во все глаза уставились на нас.
— Отсюда отправляется автобус на Лох-Несс? — спросила я, оглядывая объявления, развешанные на доске.
— Да, да, — добродушно закивала одна из дам. — Автобус придет минут через десять. — Она задержала взгляд на Брианне, выглядевшей типичной американкой в голубых джинсах и белой ветровке. Лицо ее раскраснелось, она едва сдерживала смех. — Собираетесь повидать Лох-Несс? Наверное, в первый раз?
Я улыбнулась ей:
— Плавала по этому озеру еще лет двадцать назад, вместе с мужем. Но моя дочь в Шотландии прежде никогда не была.
— О, вот как! — Это восклицание привлекло внимание, других дам, и они, окружив нас, стали чрезвычайно дружелюбны и буквально засыпали нас советами и вопросами, пока наконец из-за поворота не показался большой пыхтящий желтый автобус.
Перед тем как подняться по ступенькам, Брианна остановилась, любуясь прекрасным видом. Зеленые луга окаймляли ярко-синее озеро, по берегам его поднимались высокие темные сосны.
— Здорово! — воскликнула она, смеясь. — Как думаешь, а мы чудовище увидим?
— Как знать… — ответила я.
Всю оставшуюся часть дня Роджер провел, в рассеянности бродя по дому и хватаясь то за одно дело, то за другое. Несколько коробок были битком набиты книжками для безвозмездной передачи в Общество охраны древностей. Старенький фургон священника, доверху груженный, был выведен из гаража, а чашка с недопитым чаем и сливками стояла возле его локтя, пока он тупо следил за первыми каплями дождя, начавшегося к вечеру.
Основная работа была еще впереди, еще предстояло разобрать бумаги в кабинете. Не книги, с ними все обстояло куда проще. Надо было просто решить, какие передать в Общество охраны древностей, какие в библиотеку колледжа его преподобия. Нет, рано или поздно придется заняться огромным письменным столом, каждый ящик которого был до краев набит бумагами, торчавшими из щелей. Мало того, предстояло еще разобрать груду рукописей, сваленных на полках у одной стены, — задача, способная устрашить самое отважное сердце.
Помимо вполне понятного и естественного нежелания начинать эту скучную и утомительную работу, у Роджера была еще одна причина. Ему просто не хотелось заниматься этим, а хотелось немедленно приступить к изысканиям для Клэр Рэндолл и проследить за судьбой членов клана из Каллодена.
По-своему довольно интересное занятие, хотя и не слишком научное. Нет, дело даже и не в том, думал он, если уж быть до конца честным с самим собой. Больше всего на свете ему хотелось бы прийти в пансион миссис Томас и выложить на стол перед Брианной результаты своих трудов, как рыцари выкладывали перед своими возлюбленными головы драконов. И даже если он не преуспеет в этом деле, ему все равно нужен повод снова увидеть ее и поговорить с ней.
Она напоминает даму с полотен Бронзино, решил он. Ее облик и облик ее матери создавали странное впечатление: будто некая рука очертила их фигуры и лица энергичными живыми мазками, не забывая при этом и об изящных деталях и подробностях. Они выделялись на общем фоне столь выразительно и четко, словно кто-то выгравировал эти прелестные образы. Брианне к тому же была придана еще и яркая расцветка, отчего облик ее отличался невероятной живостью, что опять же напоминало натурщиц Бронзино — казалось, они так и провожают вас глазами, того гляди заговорят в своих рамах… Правда, он никогда прежде не видел, чтобы натурщицы Бронзино кривились от виски, но если бы видел, тогда уж они были бы совершенно точной копией Брианны Рэндолл!
— Черт побери! — заметил он вслух. — Не так уж много займет это времени, просмотреть завтра книги записей, верно? А вы, — обратился он к бумагам, наваленным на столе, — можете и подождать денек. И вы тоже, — добавил он, обращаясь к полкам, и выдернул наугад с одной из них приключенческий роман. Окинул вызывающим взглядом мебель и прочие предметы, как бы ожидая возражений, но не услышал ни звука, кроме тихого жужжания электрокамина. Выключил его и вышел из кабинета с книгой под мышкой, погасив за собой свет.
Секунду спустя он вернулся, пересек в темноте комнату и взял со стола листок бумаги со списком.
— Тысяча чертей! — буркнул он и сунул бумагу в карман рубашки. — А то бы утром точно забыл… — И он похлопал по карману, услышал, как тихонько хрустнула бумага у сердца, и направился в спальню.
Мы вернулись с Лох-Несса, насквозь промокшие под дождем, и продрогшие на ветру, в тепло и уют пансиона, где нас ждали горячий ужин и огонь в камине. Брианна совсем разомлела над яйцами всмятку и вскоре извинилась и отправилась принимать ванну. Я еще немного посидела внизу, поболтала с миссис Томас, хозяйкой, и лишь около десяти пошла наверх.
Брианна была по натуре жаворонком — рано вставала и рано ложилась; открыв дверь в спальню, я услышала ее ровное дыхание. Она не только рано засыпала, но и очень крепко спала. Я осторожно двигалась по комнате, развешивая одежду и убирая вещи на место, но можно было не стараться — разбудить ее не так-то просто. В доме все стихло, и я принялась за работу, в наступившей тишине каждое мое движение, каждый шорох казались громкими.
Я привезла с собой несколько книг Фрэнка, собираясь отдать их в местную библиотеку. Они были аккуратно уложены на дно чемодана, образуя как бы фундамент для более легких предметов, и я стала вынимать их одну за одной и раскладывать на постели. Пять томов в твердых обложках и глянцевитых суперах. Красивые, солидные книги по 500-600 страниц каждая, не считая указателей и иллюстраций.
Полное собрание сочинений моего покойного мужа, с анонсами. На внутренних сторонах обложек помещались восторженные отзывы, комментарии буквально всех до единого признанных специалистов в этой области. Труд жизни, подумала я, не такой уж плохой результат. Есть чем гордиться. Солидное, внушительное, можно сказать, роскошное издание.
