Он приблизился к девушке, обрадованный тем, что она не попятилась. Несмотря на поистине звериную настороженность, она еще, кажется, может довериться ему. Стремление девушки защитить малыша, подсказало Эрику, что она в опасности или, по крайней мере, так думает. Он подозревал, что страстное желание не отрывать взгляда от прекрасных разноцветных глаз и ощутить на вкус ее полные губы – основная причина, удерживающая его здесь.
– Они нуждаются в том, чтобы за ними присматривали, – пробормотал он.
– Со своими проблемами я справлюсь сама, – огрызнулась Бетия.
– Думаешь, помощь тебе не нужна?
Мужчина стоял так близко, что кружилась голова. Только маленькое тельце Джеймса разделяло их. Девушка восхищенно смотрела на своего спасителя. От его притягательного голоса сердце готово было выпрыгнуть из груди. Он действовал на нее как крепкое вино.
– Может быть, помощь мне и не помешает, – неохотно согласилась она, – но это не значит, что я приму ее от вас.
– Думаю, примешь. – Эрик взъерошил волосы ребенка, улыбнулся про себя, когда его пальцы оказались близко к маленькому волевому подбородку Бетии, и она отдернула голову, как если бы его прикосновение обожгло ее. – Куда ты направляешься?
– В Данби, – без запинки ответила она, коря себя в душе за болтливый язык.
– Это находится в стороне от моего пути.
– Да.
– Макмилланы из Билахана не враждуют с Драммондами из Данби, не так ли?
– Нет, они давние союзники.
– Значит, нам по дороге.
– Я иду окольными тропами, это может занять больше времени.
– Как видишь, я тоже. Я путешествую один и надеюсь избежать неприятностей в пути.
– Тогда вам следует оставить меня, добрый сэр! Неприятности идут за мной по пятам! – засмеялась девушка.
Бетия не понимала, почему ей так трудно принять предложение Эрика. Да, она не знала Мюрреев из Донкойла, но полагала, что они не могут быть плохими людьми, поскольку про них мало кто слышал. Дурная слава разносится далеко, но если люди живут достойно, то только героические поступки могут принести им известность. Макмилланы приходятся ему родней, а они давние и близкие союзники ее семейству. И конечно, у него внешность Макмилланов. Он едет в ту же сторону. Он уже спас ее от схватки, которая могла оказаться смертельной и, хотя он отнял кинжал, ни разу не угрожал ей или Джеймсу. Здравый смысл подсказывал просить его покровительства.
– Ну же, девушка, переступи через свою гордость и прими честное предложение помощи.
– Не только гордость заставляет меня сомневаться, сэр.
– Разве я уже не доказал, что не причиню тебе вреда?
– Да, но я должна заботиться не только о себе!
– Я никогда не обижу ребенка.
Бетию позабавило, что в голосе Эрика послышалась напряженная нотка. Кажется, она все же задела его. Странным образом это рассеяло большую часть ее сомнений. Хотя девушка все еще чувствовала себя неловко, она начала понимать, что это не потому, что она не доверяет Эрику, а потому, что он очень привлекательный мужчина. Еще ни один мужчина не приводил Бетию в такое смятение. Это опасно для нее самой, однако сейчас нужно думать только о Джеймсе.
– Что ж, господин рыцарь, я прошу, полагаясь на нашу честь, помочь мне и ребенку добраться до Данби в целости и сохранности, – сказала Бетия и задрожала от удовольствия, которое охватывало ее всякий раз от его улыбки.
– С легкостью обещаю вам это, миледи.
– Возможно, вы найдете, что это обещание легче дать, чем выполнить.
– Я умею обращаться с мечом, висящим у меня на поясе.
– Не сомневаюсь в этом, но многие будут пытаться помешать мне доставить ребенка домой. Сэр, вы только что оказались в самом сердце смертельной битвы. По одну сторону стою я, этот малыш, а теперь и вы. По другую – бесчестный злодей по имени Уильям, его алчные сыновья Ангус и Айан и все те люди, которых они могут нанять для нашей поимки.
– Зачем им это понадобилось?
– Затем, что Уильям жаждет завладеть тем, что по праву принадлежит малышу. Он уже свел в могилу свою жену, мою сестру и ее мужа, а за день до того, как я сбежала среди ночи, едва не отравил нас. Яд – его излюбленное оружие. Злодей хочет завладеть Данкрейгом, через женитьбу и убийства добиться того, что никогда не принадлежало ему.
Внешне Эрик оставался невозмутимым, тогда как в душе его все кипело. У него было мало общего с людьми, от которых бежала Бетия. Но интуиция подсказывала ему, что ей не понравятся причины, по которым он едет к Макмилланам. Эрик решил повременить с откровенностью. Девушка только-только начала верить ему, и следовало сперва укрепить ее доверие, а потом уже открывать правду, которая может поколебать его.
– Мой брат и его жена пересекли Францию, спасаясь от людей, стремившихся повесить ее за убийство, которого та не совершала. Я помню его рассказы о том, как они скрывались, и думаю, мы сможем воспользоваться его опытом.
– Как случилось, что ваш брат не поехал с вами знакомиться с родственниками матери? – спросила Бетия.
– Потому что у меня другая мать. – Он чуть не засмеялся над смущением, омрачившим прелестное личико и тотчас же сменившимся напряженным любопытством. – Другая длинная история. Лучше оставить ее на потом. Нам надо ехать.
– Да, понимаю. Будет лучше, если мы отправимся в путь как можно скорее.
Эрик подставил руки, чтобы принять мальчика. Бетия мгновение колебалась, затем с тяжелым сердцем отдала его. После смерти матери Джеймс впервые находился не у нее на руках, но девушка поборола настоятельное желание вернуть его обратно. Раз уж она решила доверить мужчине их жизни, то, разумеется, должна быть готова позволять ему хоть иногда держать малыша.
Эрик наблюдал, как Бетия собирает вещи, чуть задержав в руках серебряную чашечку, прежде чем опусти, ее в мешок.
– Думаю, вор задал хороший вопрос, девушка, – тихо сказал он. – Разве несколько вещей стоят твоей жизни и жизни ребенка?
Нет, – остановившись, ответила она. – По крайней мере, так мне говорил рассудок, но, боюсь, в тот момент сердце было громче. Этот кубок подарили моей единоутробной сестре на свадьбу. Не прошло и недели с тех пор, как она умерла. Я не могла позволить вору забрать чашу или еще что-то из вещей, которые мне удалось вынести из Данкрейга. Это было глупо, я понимаю.
– Да, но, в сущности, объяснимо. – Эрик подвел ее к лошади. – Горечь утраты еще так свежа!
– Я не верю, что со временем горе утихнет, – прошептала Бетия.
– Никто не может быть ближе друг другу, чем единоутробные дети. Но время притупит остроту потери. Ты никогда не забудешь, но научишься жить с этой болью. – Он отдал Бетии Джеймса и стал приторачивать к седлу ее заплечный мешок, пока девушка пристраивала малыша в перевязь на груди. – К тому же твоя сестра оставила о себе лучшее из напоминаний.
