— Вот это приключение! — воскликнула она про себя; ей хотелось, чтобы мама была жива и она могла бы рассказать ей обо всем, что с ней произошло.
Леона терялась в догадках, кто ее защитник и спаситель.
Слуги обращались к нему «милорд», значит, он занимает высокое положение в обществе; впрочем, рано или поздно она об этом узнает. В том, как он говорил, как мгновенно овладел ситуацией и быстро и разумно всем распорядился, было что-то властное, не терпящее возражений, точно он ни секунды не сомневался в беспрекословном подчинении окружающих.
«Как хорошо, что он оказался рядом, — подумала девушка. — Было бы очень неприятно провести всю ночь на этой пустынной, продуваемой всеми ветрами равнине».
Они спустились с холма, и лошадь пошла быстрее; ветер задувал уже не так сильно.
Леона приподняла голову и увидела, что они въехали в большие кованые железные ворота, по обеим сторонам которых стояли сторожки.
— Ну вот мы и дома, — сказал державший ее незнакомец. — Здесь вы сможете отдохнуть, и можно будет проверить, все ли косточки у вас целы.
— Клянусь вам… все совсем не так страшно! — воскликнула Леона.
— Надеюсь, это действительно так, — ответил ее спаситель.
Лошадь остановилась, и девушка, подняв голову с плеча незнакомца, увидела, что они стоят перед тяжелой дубовой дверью.
Она взглянула вверх: высоко в небо вздымались стены замка; однако у нее не было времени как следует осмотреться, потому что слуги, распахнув двери, уже спешили им навстречу; один из них бережно снял ее с седла. Это могло показаться странным, но в душе ее шевельнулось какое-то чувство, похожее на сожаление, из-за того, что ее отрывали от этих спокойных, надежных рук, которые держали ее так крепко и нежно.
Однако, еще прежде, чем она успела подумать о чем-либо, он принял ее из рук слуги и понес в замок.
— П-пожалуйста, прошу вас… Я уверена, что могу… идти сама, — запротестовала Леона.
— Это совершенно ни к чему, — возразил он. — Я совсем не уверен, что в таком состоянии вы смогли бы преодолеть даже несколько ступенек.
Говоря это, он начал подниматься по лестнице, все так же держа ее на руках. Леона увидела, что стены увешаны картинами, щитами, копьями, палашами и знаменами.
«В этом замке все в точности так, как рассказывала мама», — радостно подумала Леона.
Хозяину замка не стоило, казалось, никаких усилий подняться вместе с ней на верхнюю площадку лестницы. Остановившись там, он обернулся к спешившему вслед за ним слуге:
— Я отнесу леди в шотландскую опочивальню.
— Да, милорд. Слуга прошел вперед.
Леона успела заметить, что стены зала, а затем и коридора, по которому ее несли, тоже завешаны щитами и длинными копьями. Ее внесли в просторную спальню и усадили на постель.
— Пришли ко мне миссис Маккрей!
— Слушаюсь, милорд.
Слуга удалился, и Леона скинула с себя плед.
— Я вам очень… благодарна, — сказала она машинально, даже не думая о том, что произносят ее губы, и теперь только, в первый раз, смогла как следует разглядеть своего спасителя.
Она сразу заметила, что он очень красив; на нем был кильт — шотландская клетчатая юбка, но рисунок ткани был незнакомый, так что Леона не смогла узнать, к какому клану он принадлежит. Приятное, ласкающее глаз сочетание голубого и красного на юбке перекликалось с рисунком пледа, которым он укрыл ее от ветра. С пояса незнакомца свисал спор-ран — кожаная сумка, мехом наружу, отделанная серебром, — непременный атрибут одежды каждого горца.
Он снял берет, обнажив темные волосы, и стоял так, глядя на нее с ласковой улыбкой на твердых, резко очерченных губах.
— Мне кажется, вы не очень сильно ушиблись, и все же нужно удостовериться, что с вами все в порядке.
— Уверяю вас, я почти не поранилась, — возразила Леона, — и я бесконечно благодарна вам за вашу доброту и заботу.
— Не стоит благодарности, мне было приятно оказать вам эту небольшую услугу. Позвольте представиться, меня зовут Страткерн.
Леона удивленно вскрикнула.
— Я слышала о вас, — сказала она, — или, по крайней мере, о вашем клане, о Маккернах.
— Очень приятно, — ответил лорд Страткерн. — Разрешите теперь мне узнать ваше имя.
— Леона Гренвилл.
— В таком случае, добро пожаловать в замок Керн, мисс Гренвилл. Я догадываюсь, что вы, должно быть, гостья герцога Арднесса.
— Вы правы, — сказала Леона, — и я надеюсь, его милость не будет слишком обеспокоен моим опозданием.
— Вы не смогли бы доехать до его замка сегодня вечером, даже если бы я согласился отправить вас в одном из моих экипажей, — заявил лорд Страткерн.
Леона взглянула на него с тревогой, и он поспешил добавить:
— Но я пошлю слугу уведомить его светлость о том, что произошло. Мне кажется, что поломка вашей кареты не слишком серьезна, и ее можно будет исправить к завтрашнему утру. Тогда вы сможете продолжить свой путь.
— Благодарю вас, — ответила Леона. — Вы очень добры ко мне. Смею только надеяться, что мое пребывание у вас в замке не причинит вам особого беспокойства.
— Думаю, вы и сами знаете ответ, — с улыбкой произнес Страткерн. — Полагаю, вам понадобится около часа, чтобы отдохнуть и прийти в себя, а затем, если вы почувствуете в себе достаточно сил, мне бы хотелось, чтобы вы доставили мне удовольствие, отобедав со мной.
В этот момент в дверь постучали.
Она открылась, чтобы пропустить пожилую женщину, одетую в черное, с большой связкой ключей у пояса.
Она сделала реверанс:
— Вы посылали за мной, милорд?
— Да, миссис Маккрей. У нас гостья, в дороге с ней произошел несчастный случай. Не сомневаюсь, что я могу доверить ее вашему чуткому попечению.
— Конечно, милорд, я позабочусь о ней.
Лорд Страткерн направился к двери.
— Для меня будет большим разочарованием, мисс Гренвилл, — обернулся он к ней уже с порога, — если ваше самочувствие не позволит вам пообедать в моем обществе сегодня вечером.
Миссис Маккрей засуетилась вокруг кровати:
— Что с вами случилось, мисс? Вы ранены?
— Ничего страшного. Мой экипаж перевернулся, — объяснила Леона, — и я, должно быть, ударилась головой о край окна. На несколько минут я потеряла сознание, но теперь уже все прошло.
— Разве этого мало? — воскликнула миссис Маккрей. — Дороги здесь ужасно коварные в любое время года, и я уже тысячу раз говорила, что зимой на них запросто можно сломать себе шею.
Ругая на чем свет стоит отвратительные местные дороги и трудности путешествия, миссис Маккрей прикладывала какие-то особые примочки к ушибу на лбу девушки.
