Его небрежный, самоуверенный тон напомнил ей другую ночь, когда он с такой же беспечностью отмёл её упрёки и обвинения, а она была совсем юной и неопытной. Испытанные тогда обида и боль навсегда изменили её жизнь. Только сегодня она порвала с другим мужчиной, точно так же превыше всего ценившим свои интересы. Неужели ей уже прискучила свобода?
– Тебе следует испробовать свои чары на ком-то более восприимчивом. Ты напрасно теряешь время, Саймон! Я не шучу!
– А я не шучу ещё больше… – прошептал он.
– А я могу громко кричать. Уходи!
Он продолжал раздеваться.
– Не говори, что я тебя не предупредила, – пробормотала она, широко открыла рот и испустила пронзительный, душераздирающий вопль, способный поднять на ноги всю таверну.
Он среагировал молниеносно: зажал ей рот ладонью и больно прижал руки к постели. Не позволяя ей вырваться, Саймон наклонился и посмотрел в пылавшие яростью глаза.
– Прибереги свои базарные выходки для кого-то другого! – прошептал он с не меньшей яростью. – Понятно?
И замер, как будто ждал ответа.
– Пошёл к чёрту!
Ответ прозвучал невнятно, но вполне разборчиво.
– Отправимся туда вместе! – с издёвкой предложил он, отнимая ладонь от её губ. На этот раз она не стала кричать, но продолжала сверлить его убийственным взглядом.
– Я и так побывала в настоящем аду – и все благодаря тебе!
– Ещё бы – если вспомнить, кто сопровождал тебя в этой поездке. Так что лучше вернёмся в настоящее и решим, чем будем заниматься, – язвительно добавил он. – То ты говоришь, что хочешь заняться сексом, то не хочешь…
– Я не хочу.
– Хорошо. – Он перевёл дыхание и добавил: – Будь по-твоему.
Саймон мигом оказался на ногах, застегнул брюки и направился к двери. Нисколько не смущаясь своего полуодетого вида, он вышел в коридор, закрыл дверь, но тут же распахнул её снова, чтобы вынуть из замка ключ.
На этот раз дверь захлопнулась с громким стуком.
Она услышала, как щёлкнул в замке ключ и как его шаги затихли, удаляясь по коридору.
Значит ли это, что она стала пленницей?
Зная Саймона, трудно было увязать это драматическое слово с его манерами. Хотя за пять лет с человеком могут произойти самые неожиданные перемены. С ней, во всяком случае, жизнь не церемонилась. Она разведена, она осталась совсем одна… в прямом и переносном смысле – запертая в этой комнате. Ну чем не сцена для театрального фарса? Кэролайн невольно улыбнулась этой дурацкой мысли. Теперь самое подходящее время рвать на себе волосы и оплакивать злую судьбу. Или, ещё лучше, составить умопомрачительный план спасения. Если бы не усталость и желание выспаться, она запросто придумала бы такой план, как и полагается любой уважающей себя сценической героине. Но после долгих дней утомительного пути сладкий сон и тёплая постель выглядели намного заманчивее сомнительных прелестей личной свободы.
Она ещё успеет обдумать своё бегство, когда проснётся утром.
Некоторое время спустя, после краткой беседы с хозяином таверны, убедившей его, какую выгоду он извлечёт из временной глухоты, помешавшей ему обратить внимание на необычный шум на втором этаже, Саймон вернулся в комнату, неся свой саквояж. Он двигался совершенно бесшумно и умудрился не разбудить Кэролайн, хотя совершил ещё несколько вылазок в коридор за различными предметами. Это были большая медная ванна, четыре ведра кипятка, поднос со всякой снедью и две бутылки вина. Когда Саймон запасся всем необходимым, он запер дверь и постоял в раздумье, подбрасывая ключ на ладони. Наконец подошёл к большому зеркалу, висевшему на стене, и спрятал ключ за рамой.
Всего лишь обычная предосторожность. Он был уверен, что сумеет отвлечь Каро от мыслей о побеге.
С рассеянной улыбкой он повернулся и посмотрел на кровать, где мирным сном почивал предмет его вожделений. Она выглядела ангельски трогательной, раскрасневшись во сне и рассыпав по подушке свои дивные каштановые локоны.
Конечно, первым делом ему придётся извиниться: обычно он не вёл себя так грубо. Хотя, если уж на то пошло, Каро могла вывести из себя кого угодно. Её вспыльчивый и упрямый характер нисколько не изменился.
Но это тем более обещало приятное разнообразие после утомительной череды чересчур покорных женщин, деливших с ним постель.
Он прихватил со стола вино и устроился в кресле у камина. Выпрямил усталые ноги, откупорил бутылку и сделал большой глоток, наслаждаясь вкусом старого доброго виски.
Всё-таки жизнь – это прекрасная штука!
Он отрезан метелью от всего мира, он где-то далеко от Лондона, и он заперт в одной комнате с самой очаровательной женщиной на свете.
А она уже целый год не занималась сексом.
Он улыбнулся. Пожалуй, так недолго поверить в существование Бога на небесах!
Вполне довольный собой и окружающим, Саймон задремал возле огня, охваченный приятной истомой. Он почти не замечал завывания бури за окном и тихого шелеста снежинок, бившихся о ставни. Внешний мир, охваченный разгулом безжалостной стихии, казался бесконечно далёким в этой тёплой, уютной комнате. Но стоило огню погаснуть, как воздух остыл настолько, что Саймон очнулся. Он постарался стряхнуть дремоту и встал с кресла. Подбросил дров в камин, разделся и подошёл к кровати. Осторожно откинул край одеяла и с довольным вздохом растянулся на постели.
Он не спал уже несколько дней, его отъезд из Лондона был неожиданным и поспешным, а путешествие на север напоминало бегство. Но теперь у него появилась важная причина задержаться в Шиптоне, и эта причина мирно почивала рядом с ним.
Он улыбнулся и закрыл глаза.
– Ты!
Разъярённое восклицание моментально заставило его проснуться, он рассеянно захлопал глазами, привыкая к бледному утреннему свету.
– Что ты здесь делаешь?
При всём желании он не смог бы ответить правдиво на её вопрос, когда его сверлили таким яростным взглядом.
– В таверне больше не было свободных комнат… из-за пурги и прочего, – пролепетал он как можно более виноватым тоном. А потом наградил Кэролайн улыбкой, перед которой не могла устоять ни одна женщина. Но Кэролайн она разозлила ещё пуще.
– По-твоему, я поверю в эту чушь? – возмутилась она. – И нечего так улыбаться, Саймон. Я знаю эту улыбочку и не поддамся.
– Значит, я буду серьёзным. – Он не стал упорствовать, рассуждая о переполненных комнатах. При желании он мог купить всю таверну, и оба это отлично знали. – Но здесь действительно полно народу, и я подумал… ну, ты же сама предложила… м-м-м… – Он запустил пятерню в волосы таким непосредственным жестом, совсем как мальчишка, и глаза его всё ещё были припухшими со сна…
