Скотт чертыхнулся сквозь зубы и упал на пол, схватившись за левое плечо. Воцарилась тишина, которую нарушало только прерывистое дыхание актеров.
– Какого дьявола… – пробормотал Стивен, вглядываясь в тени за кулисами, где Мадлен, тоже упавшая на пол, пыталась подняться на ноги. На лице Скотта застыло какое-то странное выражение.
– Стивен, – прохрипел он, – похоже, с твоей рапиры соскочил наконечник.
Только теперь Стивен обратил внимание на красное пятно, проступившее на рубашке Скотта между его пальцами, там, где он прижимал к плечу ладонь.
– О Господи! – в ужасе воскликнул побелевший Стивен. – Я не знал… Я не хотел…
– Не волнуйся, – перебил его Скотт, – это вышло случайно. Именно такой игры я и добивался от тебя. Так и действуй в следующий раз.
Стивен в изумлении уставился на владельца театра.
– Мистер Скотт… – с дрожью в голосе проговорил он, очевидно, не зная, то ли отчаиваться, то ли смеяться. – Мистер Скотт, как вы можете, истекая кровью, думать о роли? Временами я сомневаюсь, что вы человеческое существо. – Он с трудом оторвал взгляд от расплывающегося по белой рубашке Скотта кровавого пятна. – Не двигайтесь! Сейчас я позову кого-нибудь на помощь, пошлю за лекарем…
– К черту шарлатанов! – выпалил Скотт, но Стивен уже спрыгнул со сцены. Бормоча что-то себе под нос, Скотт попытался встать и тут же тяжело рухнул на пол, мгновенно побледнев.
Мадлен сбросила плащ и сдернула с шеи шерстяной шарф.
– Подождите! – крикнула она, выбегая из-за кулис. Мадлен опустилась перед Скоттом на колени. Свернув шарф, она крепко прижала его к плечу раненого. – Сейчас кровь остановится.
От резкой боли Скотт судорожно вздохнул.
Ее лицо приблизилось к его лицу, и Мадлен вдруг поняла, что смотрит в самые синие глаза на свете, в глаза, чуть затененные густыми темными ресницами. Эти глаза напоминали сапфиры, они играли всеми оттенками синего цвета – от густой синевы океанских глубин до тусклой голубизны зимнего неба.
В какой-то момент Мадлен поняла, что смотрит на Скотта затаив дыхание.
– Я сожалею… – Она осеклась и глянула через плечо на разбросанный по полу реквизит, – Мне очень жаль, что так случилось. Это случайно. Обычно я не такая уж неловкая, но я наблюдала за репетицией из-за кулис и споткнулась…
– Кто вы такая? – нахмурился Скотт.
– Мадлен Ридли, – ответила Мадлен, решив назваться девичьей фамилией бабушки.
– Что вы здесь делаете? О том, что вы мешаете мне репетировать, я уже знаю.
– Я пришла сюда потому, что… – Мадлен вновь встретилась с ним взглядом и вдруг поняла: ей остается лишь одно – заявить о своих намерениях дерзко и откровенно, напрямик. Она должна каким-то образом привлечь к себе его внимание, выделиться из толпы женщин, которые, должно быть, мечтают отдаться ему. – Я хочу стать вашей очередной любовницей, – выпалила Мадлен.
Явно растерявшись, Скотт уставился на девушку так, словно она вдруг заговорила на незнакомом ему языке. Он долго молчал, наконец, проговорил:
– Я не завожу романов с такими девушками, как вы.
– Причина – мой возраст?
В его глазах вспыхнули искорки смеха, но не добродушной насмешки, а издевки.
– И не только возраст, – сказал он.
– Я выгляжу моложе своих лет, – поспешно проговорила Мадлен.
– Мисс Ридли, – Скотт недоверчиво покачал головой, – вы выбрали весьма экстравагантный способ знакомства. Я польщен вашим интересом к моей персоне. Но даже ради спасения собственной жизни я не прикоснулся бы к вам. А теперь прошу меня простить…
– Не спешите отказываться, подумайте над моим предложением, – задыхаясь от волнения, пробормотала Мадлен. – А пока вы нездоровы, я могла бы выполнять какую-нибудь работу. Я многое умею и могла бы пригодиться в театре.
– В ваших талантах я ничуть не сомневаюсь, – сухо отозвался Скотт, – но мне они ни к чему,
– Я изучала литературу и историю, бегло говорю по-французски, умею рисовать. Я готова
Подметать, мыть, чистить – словом, возьмусь за любую работу.
– Мисс Ридли, у меня кружится голова. Не знаю, от чего – то ли от потери крови, то ли от удивления… Во всяком случае, мне было весьма приятно с вами побеседовать. – Бледность Скотта постепенно сменялась прежним цветом лица; он поднялся на ноги. – Я непременно возмещу вам утрату шарфа.
– Но я… – попыталась возразить Мадлен.
В этот момент на сцену выбежала целая толпа служителей театра; все были до крайности взволнованы происшествием.
– Пустяки, – объяснил Скотт, раздраженный этим переполохом. – Нет-нет, я вполне способен сам держаться на ногах. С ними-то ничего не случилось. – Он направился в фойе, окруженный плотниками, музыкантами, художниками, танцорами и актерами, горевшими желанием помочь ему.
Мадлен смотрела вслед Скотту. Какой удивительный мужчина! Он казался особой королевской крови. Правда, лишь немногие счастливцы среди монархов и принцев были наделены столь выразительной внешностью и так прекрасно сложены. Мадлен пришла к твердому убеждению: если уж заводить роман, то лишь с таким мужчиной, как Скотт. Такой роман наверняка будет бесподобным, из тех, что случаются всего раз в жизни.
Хотя Скотт не выразил ни малейшего желания затащить ее в постель, Мадлен не собиралась сдаваться без боя. Ее оружием должно стать упорство. Каждый день, каждую минуту она будет стараться стать незаменимой для Скотта. Вскоре он и смотреть не захочет на других женщин.
Мадлен в задумчивости направилась к кулисам, где вокруг опрокинутого стола валялись осколки китайского фарфора. Вероятно, в «Столичном театре» не хватает рабочих рук. Мадлен размышляла: к кому бы обратиться по поводу работы? Подняв столик, она принялась собирать осколки.
И тут раздался высокий мелодичный женский голос:
– Осторожнее, дитя, вы поранитесь! Я потом пришлю кого-нибудь, чтобы прибрали здесь.
Мадлен положила осколки на стол и повернулась к женщине с золотистыми волосами. На вид незнакомка была всего несколькими годами старше Мадлен. Изысканная красота этой женщины, ее аристократическое лицо, голубовато-зеленые глаза и дружелюбная улыбка невольно приковывали взгляд. Мадлен заметила, что незнакомка беременна.
– Добрый день. – Мадлен подошла поближе. – Вы актриса?
– Была раньше, – ответила женщина. – Но теперь, пока не родился ребенок, мне приходится довольствоваться положением совладелицы театра.
Мадлен ахнула, сообразив, что эта женщина, конечно же, не кто иная, как герцогиня Лидс, известная актриса, появлявшаяся на сцене вместе с мистером Скоттом почти во всех пьесах: и фривольных комедиях, и трагедиях Шекспира. Несмотря на то что герцог Лидс был весьма состоятельным человеком, он не ревновал жену к театру и не препятствовал ее артистической карьере.
