Гнев позволил ему снова начать контролировать себя, он подавлял то безотчетное желание, которое вызывала в нем жена, и Бэрен ухватился за него, снова выискивая в зале Женевьеву. Толпа уже поредела и слуги убирали со столов остатки еды и питья, но девушки нигде не было видно. Несколько его рыцарей еще сидели у очага, греясь, а пара женщин убирали комнату.
Неожиданно он ощутил покалывание в области шеи и, медленно повернувшись, увидел обращенное к нему лицо, светящееся неприязнью. Это оказалась отнюдь не Женевьева, это был тот, кого мужчина ожидал увидеть — Криспин, старший рыцарь, давно служивший в Брандете, который даже не пытался скрыть недовольство приездом Бэрена и свою нелюбовь к нему.
Они уставились друг на друга. Бэрен специально шагнул вперед, чтобы встретить свою Немезиду. Воспоминания о насмешках он проигнорировал, сосредоточившись на том, что происходило здесь и сейчас, на рыцаре, который стоял перед ним.
— Криспин, да? — спросил Бэрен. — Не поздравишь меня?
Тот коротко кивнул.
— Конечно… мой лорд, — сказал он, но его губы сложились в насмешку, которая явно показывала неодобрение. Наконец-то, перед Бэреном стоял тот, кто действительно не хотел видеть его мужем Женевьевы. И это не удивило рыцаря, ведь они с Криспином никогда не любили друг друга. Но теперь Бэрен вырос и уже не так просто его было уколоть словом или делом. Разве не так?
— Я смотрю, ты добился успеха, несмотря на твое низкое происхождение, — сказал Криспин. — Но было бы лучше, если бы ты почивал на лаврах рядом с Эдвардом, а не здесь.
— И почему же? — спросил Бэрен.
— Ты найдешь, что кое-что здесь так и не изменились.
Губы Бэрена тронула улыбка.
— А ты не думаешь, что это может дать мне какие-то преимущества? — спросил он, ссылаясь на факты, известные лишь ему.
Криспин вспыхнул, но не отступил.
— Ты можешь думать, что получил все, что когда-либо хотел, Бэренджер, но я сомневаюсь, что молодая жена разделяет твои чувства.
Это высказывание слишком походило на мысли самого Бэрена. И, возможно, ощутив эту слабость, Криспин продолжил:
— И в самом деле. Не думаешь, что это несколько странно для первой брачной ночи, когда невеста уходит одна? — спросил он с ухмылкой.
Внутри у Бэрена разливалась ярость. Мужчина испытывал желание ответить на эту остроту и бросить вызов своему давнему сопернику, но две мысли остановили его: отношение самой Женевьевы к Криспину и тот факт, что этот человек был уже не молод, и все мечты, которые он когда-то лелеял, давно ушли. Он всего лишь оставался рыцарем без земель и вассалов. Все это теперь принадлежало человеку, которого Криспин ненавидел.
— Я думаю, что тоже очень устал, — просто ответил Бэрен. С этими словами он повернулся и пошел к узким ступеням, которые вели к верхним комнатам. Рыцарь шагал вперед, высоко подняв голову, будто сияя властью и целеустремленностью, хотя на деле ничего этого не испытывал. Остроты Криспина задели его очень сильно. Хотя Бэрен и являлся самым могущественным рыцарем в Англии и хозяином обширных земель, теперь он находился опасно близко к прошлому, которое не было светлым и приятным. Оно угрожало затянуть его в те дебри, куда мужчина совершенно не желал попасть вновь.
Хуже всего было то, что он уже несколько часов был женат, а они уже жили в разных комнатах. Женевьева. Хотя Бэрен все еще с трудом верил, что они женаты, он принимал и понимал горькую правду, которая была в словах Криспина.
«Это несколько странно для первой брачной ночи… когда невеста уходит одна…»
Будучи рыцарем, Бэрен поклялся охранять всех женщин. Теперь мужчина задавался вопросом, насколько же это горько, когда девушка, которую должен оберегать — твоя супруга, а человек, от которого ее защищаешь — это ты сам. И гнев, и гордость полыхали в нем, наряду с осколками былых сомнений, которые убеждали рыцаря не размышлять о проблемах брака, не думать о том, почему и чем же он заслужил это?
Напряженный и полный сомнений, Бэрен почувствовал облегчение, когда поднялся по лестнице и увидел, что дверь в комнату не закрыта. Может, нападение Криспина было столь же бессмысленным, как и борьба на тупых мечах, и Женевьева просто ждала, чтобы он присоединился к ней. Эта мысль вернула тело Бэрена к жизни, и сердце, бешено колотящееся в груди, начало стучать еще быстрее от тех картин, что рисовало его воображение.
Глубоко вздохнув и попытавшись взять себя в руки, он подошел к комнате, но у порога в тревоге снова остановился. Хотя в очаге и горел огонь, и вещи рыцаря находились в спальне, там не было его жены, никаких признаков того, что она могла быть здесь.
Бэрен вошел внутрь, огляделся вокруг внимательнее, но не увидел ни расчесок, ни каких-то других дамских туалетных принадлежностей, в сундуке не лежала ее одежда. Там были лишь его вещи, принесенные оруженосцем, рыцарь пристально посмотрел на них, и злость охватила мужчину с новой силой. Он захлопнул крышку сундука и вышел из комнаты.
В коридоре Бэрен остановился, раздумывая, лгал ли его старый противник, насмехаясь над ним, говоря про Женевьеву. Но ведь он давно ее не видел. Размышляя об этом, Бэрен шел вперед, пока не оказался перед старой дверью. Она хорошо была ему знакома, воспоминания волной накрыли его, но мужчина постарался избавиться от них. Рыцарь слегка нажал на дверь, но та не открылась, явно заперта изнутри.
Бэрен постарался убедить себя, что это какая-то ошибка, но решил не стучать.
— Женевьева, вы там? — спросил рыцарь. Ее имя резким звуком прорезало тишину коридора, и мужчина замер, вздохнув. Это то самое место. Если бы он являлся кем-то другим.
— Бэрен? — мужчина услышал ее голос через деревянную дверь, что разделяла их, и звук имени, его настоящего имени, был настолько долгожданен, хотя он и не осознавал этого ранее.
— Что вы хотите? — спросила девушка.
— Я хочу войти, — ответил Бэрен, раздражаясь глупому вопросу. Он явно понимал, что стоит в длинном коридоре, куда выходят двери всех комнат и любой желающий мог услышать его. В первую брачную ночь. Находясь вне спальни жены. Как она могла так поступить с ним? Конечно. Девушка понимала, как это выглядит со стороны. Женевьева что специально оскорбляла его?
— Я приказала выделить вам большую спальню, и туда отнесли уже ваши вещи, — проговорила она из-за дубовой двери, за которой скрывалась будто за щитом. Неужели девушка так боялась, что пряталась в комнате? Или она считала себя настолько выше его, чтобы открыть эту несчастную дверь?
— Это очень предусмотрительно с вашей стороны, — процедил Бэрен сквозь сжатые зубы. — Но я предпочитаю спать со своей женой.
