Разговору? Разве ей позволили сказать больше полслова? Что за ужасный человек!
— На самом деле, он Альфред Одиозный,[1] — пробормотала себе под нос Китти.
— Прошу прощения, Беттина?
Она сладко улыбнулась в ответ.
— Просто принимаю во внимание ваши пожелания, мистер Найт.
И снова приняв скучающую позу, он бросил на нее еще один подозрительный взгляд.
— Очень хорошо. Надеюсь, что ты это сделаешь.
Откинувшись на подушки, Китти отвернулась к окну и вновь спряталась за полями своей шляпки. О господи, если такой и будет жизнь Битти, то она клянется никогда больше не завидовать своей бедной сестре.
* * *
На этот раз Найт сам помог жене выйти из экипажа. Он ощущал небольшой укол совести, что ранее говорил с ней излишне резким тоном. Но ведь она проигнорировала его вполне определенные наставления, касавшиеся обращения к нему. Если кроткая внешность скрывает под собой непокорный характер, то впереди их ожидает очень трудный путь.
Своевольная и разумная женщина может быть интересной. Своевольную и глупую невозможно будет выносить.
На ступенях его дома выстроились в линию слуги, чтобы поприветствовать новую хозяйку. У него работало не слишком много прислуги, ему не хотелось подрывать все свое домашнее хозяйство, но при этом Найт не считал, что на него трудно работать. Все, чего он требовал — это чтобы его желания выполнялись немедленно и полностью. В ответ он хорошо платил и обеспечивал всем слугам защиту.
Все очень просто и понятно. Найт превыше всего желал, чтобы его жизнь текла по определенному распорядку. И если он сумеет хорошо управлять женой, его женитьба не должна слишком сильно помешать этому распорядку.
* * *
Настала ночь и в просторной «комнате Мадам», куда Китти привела молодая, но расторопная горничная, ярко засияли свечи. Последние несколько часов она провела, сочиняя отчаянно веселые записки всем знакомым Битти: некоторых благодарила за то, что они появились на свадьбе, других прощала за отсутствие. Подписав записки «миссис Найт», она постскриптум к каждой добавила:
«Если вам случиться встретиться с моей сестрой, пожалуйста, передайте ей, я сожалею, что не увидела ее во время свадебного завтрака и что я надеюсь, она скоро оправится от своего недомогания».
Не слишком умно, но это лучшее, что она могла сейчас сделать. Некоторые подруги из круга Битти были не столько друзьями, сколько конкурентками. Китти не знала их всех достаточно хорошо, чтобы выбрать тех, кому Битти могла доверять.
После того, как она отослала слугу отправить письма, Китти вдруг осознала, который час. Было так поздно, что она уже пропустила ужин, рассеянно отказавшись от него, когда сосредоточенно писала послания. Настала ее брачная ночь. И наверняка «супруг» рассчитывает на невесту, которая с готовностью ляжет с ним в постель.
В неожиданном приступе паники, Китти кинулась к чемодану Битти и извлекла из него самую старую и самую теплую фланелевую ночную рубашку. Она спрячет все ее тело, кроме шеи и кистей рук. Новая горничная Битти искоса посмотрела на ночную рубашку выбранную Китти.
— Сдается мне, хозяин приготовил что-то другое для вас, мадам. — Девушка подошла к сундуку и достала оттуда нечто прозрачное, трепетавшее в воздухе, пока она шла назад к Китти. — Вот что он купил. — Горничная подняла одеяние за бретельки, сделанные из узких полосок ленты, и позволила всей длине просвечивающего шелка скользнуть до самого пола.
Китти изумленно уставилась на нее. Он выбрал такую скандальную ночную рубашку? Да это же всего лишь паутинка с клочком кружева, пришитым к подолу! А вырез на груди? Господи, да ее груди вывалятся из него как бушель французских дынь из перегруженной корзины! Китти отступилась от ужасной одежды, хотя не могла не восхититься красотой и элегантностью фасона в греческом стиле.
Если бы я была настоящей невестой, ожидающей свою истинную любовь в нашей спальне, где мы проводим медовый месяц…
Ну, хватит фантазировать. Ее задача состоит в том, чтобы держать мистера Найта на расстоянии как можно дольше. Но одеть такое! Тут даже пожилой полуслепой викарий вряд ли бы удержался, не то что нормальный мужчина. Китти вздернула подбородок.
— Я одену то, что уже выбрала.
Горничная с сомнением посмотрела на нее.
— Хозяин сказал…
— Хозяин может одеть это на себя, если она ему так нравится, — твердо ответила Китти, начиная переодеваться. Честное слово, этот мужчина настоящий тиран. Будет лучше, если он с самого начала поймет, что не стоит запугивать никого из семьи Трапп. — Я же одену то, что нравится мне.
— Хозяину это придется не по нраву.
И действительно, хозяину это не ничуть не понравилось. Китти могла видеть это по выражению его лица, в тот момент, когда он несколькими минутами позже вошел в комнату. Горничная бросила взгляд на его сердитое лицо и тут же исчезла.
Даже Китти почувствовала силу его неодобрения. Напрасно она считала его слишком серьезным и трудным для понимания. Его разочарование и отвращение выражались так открыто, что Китти не сразу заметила, что на нем была лишь пара брюк и небрежно завязанный халат.
Широкая мужская грудь поднималась и опускалась прямо перед ее глазами. О небеса. Такая широкая. Такая… мужественная. У нее даже пересохло во рту и так конвульсивно сжалось горло, что она проглотила все свои негодующие слова. Без привычных сюртука и галстука, его смуглая кожа и привлекательная внешность придавали ему сходство с диким и неукротимым пиратом… или с султаном.
Она сделала к нему маленький шажок, открыто уставившись на все его великолепие. Да, в своем шелковом халате темно-гранатового цвета, который открывал развитую грудь и мускулистый живот, он выглядел как принц пустыни, шагнувший в ее палатку, чтобы овладеть похищенной принцессой.
Ее сердце пропустило один удар, а разум почти совсем покинул ее.
Овладей мной.
Или — еще лучше — стой неподвижно и позволь мне овладеть тобой…
— Беттина, — начал он — и вырвал ее из грез, навеянных желанием, вернув к холодной действительности. Она заставила себя отвести взгляд — на стену, на пол — куда угодно, лишь бы не смотреть на него и на широкую кровать, ожидавшую их. О чем она думает? Он — муж Битти, мрачный и властный супруг Битти, а она — верная и любящая сестра.
Черт побери.
Найт посмотрел на одетую в старомодную ночную рубашку жену, стыдливо опустившую глаза, и почувствовал, как его минутный интерес угасает. В то мгновение, когда он зашел в комнату, ему показалось — она смотрела на него с выражением, которое он мог бы определить как желание, если бы не знал о реальном положении дел. Нет, женщина, стоявшая перед ним, не больше заинтересована в нем, чем он в ней.
