Ченс возразил угрожающе спокойным тоном:
— Сегодня я не совершил никаких ошибок, Патерсон, — разве что не удосужился всадить пулю тебе в лоб. Дженна была права, и ты сам это понимаешь. Стоит пойти на поводу у таких людей, как Барлоу, и они начнут шантажировать нас, вытягивая прибавку каждый раз, по любому поводу, скажем, если им не понравится стряпня Муди. По-моему, ты пытался устроить саботаж. А что касается Соломона, можешь немедленно отправляться к нему, только подумай, что ты ему скажешь. Заодно забери отсюда свое барахло.
Генри прошел мимо Ченса со своим обычным надменным видом.
— Посмотрим, кто посмеется последним, Кайлин.
Дженна была сильнее потрясена спором с Генри, чем ссорой обоих мужчин. После того как Генри ушел, она обернулась к Ченсу.
— Не понимаю, что происходит, — сказала Дженна. — Мы с Генри никогда прежде не ссорились.
Печаль и смущение в ее глазах вызвали сочувствие Ченса. Он обнял Дженну.
— Не тревожься об этом — Генри просто вспылил. Надеюсь, у Соломона найдется ведро воды, чтобы охладить его пыл.
Дженна вышла из палатки и поплотнее закуталась в шаль, поеживаясь от вечернего ветра. Здесь, в горах, какими бы жаркими ни были дни, каким бы душным ни был воздух, стоило солнцу исчезнуть за пиками на западе, мгновенно становилось прохладно. Это приносило облегчение в зной, установившийся с середины весны.
Было уже поздно, но большинство рабочих еще не спали. Они сидели на разобранных постелях, курили, болтали или просто глазели на звездное небо.
У небольших лагерных костров Дженна не нашла Ченса. Должно быть, он уже ушел к холму, где они сговорились встретиться.
Дженна обогнула свою палатку и направилась к холму, откуда открывался вид на каньон Росомахи — то место, где во всем великолепии был виден мост. Среди деревьев темнота казалась еще непрогляднее. Шум лагеря затихал вдалеке, слышались шорохи лесных зверьков и насекомых, но Дженна уже привыкла к горам и почти не боялась.
Близ холма она заметила маленький красноватый огонек. Вскоре от лиственницы отделилась фигура человека — он курил, глядя на место, где недавно был мост. Несмотря на темноту, Дженна безошибочно узнала Ченса.
Под ее ногой хрустнула ветка. Ченс не оглянулся, но глухо произнес:
— Я уже думал, что ты не придешь.
Дженна приблизилась и обняла его, прижимаясь всем телом к его мускулистой спине, Ченс улыбнулся, оглянувшись через плечо, но не сумел прогнать разочарованный взгляд.
— Тебе не в чем упрекать себя, Ченс, — произнесла она. — Это событие никто не смог бы предвидеть.
— Патерсон был прав: мне следовало оставить у моста надежную охрану, да и самому быть неподалеку.
— Мы построим его заново — ведь мы уже решили это.
Он испустил глубокий вздох и прищурился так, что вокруг его глаз собрались морщины.
— У твоего деда на это хватит денег, Дженна. Но это досадная потеря, даже для богача. Ничего не могу поделать, я чувствую себя виноватым.
В каньоне Росомахи было темно. Дженна не могла разглядеть его дно, но еще ощущала запах гари. Мост был поистине удивительным сооружением, строители гордились им. Оправиться от удара в этом случае было тяжелее, чем выдержать сам удар.
— Нельзя ли как-нибудь отомстить Дерфи?
Ченс обернулся, и Дженна положила голову ему на грудь. Она слышала, как бьется его сердце, и когда Ченс заговорил, его голос дрогнул от сдержанного гнева.
— Больше всего мне сейчас хочется перебраться через реку, найти Дерфи, собственными руками разорвать его на куски и взорвать всю его дорогу. Но невозможно доказать, что именно он взорвал мосты, к тому же в открытой вражде нам ничего не добиться. Эта дорога не стоит человеческой жизни.
— Кто-то считает иначе.
— Да, но нам потребуется неопровержимое доказательство прежде, чем мы выдвинем обвинения. Нам уже известно, что представители закона в Кердалене не очень-то расположены в нашу пользу, да и что они могут поделать? Нам нужен шпион.
Зло блеснув глазами, Дженна откинула голову, вглядываясь ему в лицо.
— Я знаю, какой человек нам нужен, Ченс. Его зовут Джетро Ритчи, он сопровождал меня до рудника. Он грубоват, но предан тому, кто ему платит.
Ченс слышал о Ритчи, частном сыщике и шпионе времен войны.
— Тогда я поговорю с ним. Только… Дженна, не рассказывай об этом Генри и всем остальным. Я не хочу вдаваться в объяснения и не хочу, чтобы кто-нибудь предупредил виновных. Чем меньше людей знает о нашем решении, тем лучше.
— Хорошо, но тебе незачем самому говорить с Ритчи. В конце недели я собираюсь в Кердален проведать дедушку. Я разыщу Ритчи и надеюсь, что он мне не откажет.
Ченс крепче обнял ее и хриплым голосом произнес:
— Только безумец способен в чем-нибудь отказать тебе.
Его поцелуй прервал радостное восклицание Дженны, и в ней мгновенно разгорелось пламя страсти. Револьвер Ченса упирался ей в живот — причем не только он. Дженна нашла пряжку пояса и расстегнула ее. Ремень с кобурой почти беззвучно упал в траву.
— Ты обезоружила меня, — прошептал Ченс, перебирая длинные светлые пряди ее волос.
— Этого я и добивалась, — ответила Дженна.
Она медленно сняла с Ченса жилет и рубашку, покрывая поцелуями его волосатую грудь, в то время как его губы скользили по ее шее, вызывая в ней вспышки возбуждения.
Пуговицы на блузке Дженны поддались рукам Ченса легче, чем застежки на платье прошлой ночью. Вскоре он справился с ними, и блузка вместе с нижней рубашкой свободно повисли над поясом ее юбки. На этот раз Дженна не надела корсета.
— Тебе следует одеваться вот так почаще, — заметил Ченс, сверкнув в темноте белозубой усмешкой.
Он глубоко вздохнул, когда ловкие пальцы Дженны нашли и расстегнули пояс его брюк. Прежде чем она успела пробраться дальше, Ченс обнял ее и повел подальше к деревьям, к уединенной поляне, окруженной лиственницами и соснами, которые скрыли их от чужих глаз и приглушили голоса. Поляну освещали звезды, и казалось, что она создана для любви.
Не медля, влюбленные избавились от остатков одежды и сложили ее на траве. Ченс привлек к себе Дженну. Его руки, грубые, но чуткие, прошлись по ее телу, вновь вызывая пламя страсти, которую Дженна еще никогда не испытывала. Его руки двигались все свободнее и увереннее, как и губы.
Дженна попыталась остановить его, когда губы Ченса спустились от груди к животу, прошлись по его гладкой коже и достигли самого потайного и чувствительного местечка ее тела. Дженна обняла Ченса за плечи, прижимаясь к нему, думая, что она умрет от полноты ощущений, если он не остановится, и вместе с тем понимая, что умрет еще быстрее, если он прекратит поцелуи.
