— Он уехал! — удивлённо вскинула брови Федра, пробежав глазами послание — даже не попрощался…
«Милая моя жёнушка, прости, уезжаю срочно в город. Не хотел тебя беспокоить, ты, наверное, отдыхаешь после утренней прогулки. Вернусь через несколько дней, надеюсь не успеешь соскучиться. Целую тебя в губы, в лоб и обе щёки. Идоменей».
Идоменей не хотел возвращаться в Прекрасную Гавань, намереваясь, как и обещал Федре, провести всю зиму в поместье. Он даже приказал пересылать все письма, что приходят в городской дом, сюда, в Тритейлион. А писем он получал много: из городского Совета с просьбами принять участие в тех или иных заседаниях, от давнего знакомца — жреца Эпафа, от трапезита Евномия, от смотрителя верфи, капитанов кораблей, управляющих складами и лавками, нескольких друзей и множества просителей.
На письма он отвечал в соответствии с их значимостью. Эпафа до сих пор томил, памятуя, как он обошёлся с ним при последней встрече. Ещё были письма хозяина поместья, в котором отбывал ссылку Агафокл, и письма самого Агафокла. С прекращением навигации связь с Ольвией почти прервалась, чему Идоменей был несказанно рад.
Во-первых, он боялся, что молодой человек не сдержит обещания и обратится к своей тётушке за помощью. Во-вторых, Идоменею не хотелось ни читать, ни отвечать на письма племянника жены, ибо в них содержались только жалобы и просьбы вернуть его поскорее в Прекрасную Гавань. Этот слабый безвольный юноша не мог с достоинством перенести даже короткое наказание!
И вот, сегодня срочное послание из Ольвии: Агафокл бежал!
Идоменей с трудом мог представить, как этот изнеженный господинчик может бежать в утлой лодчонке, потому как хорошим кораблём никто ради него рисковать не будет. Ещё невероятнее выглядело многодневное путешествие Агафокла по владениям царских скифов. Несмотря на то, что сейчас был мир между кочевниками и эллинскими городами, никто не откажется получить богатый выкуп за эллинского пленника.
С небольшим отрядом из рабов Идоменей двинулся в Прекрасную Гавань. Рабы были нужны, чтобы устроить засады на подступах к городу. Если беглец явится в Тритейлтон, то Нисифору велено Агафокла в поместье не пускать, в каком бы виде он не был, а хватать и везти в город.
В городском доме, который рабы наспех привели в порядок к его приезду, Идоменей чувствовал себя неуютно. Гектора он оставил в Тритейлионе, о чём сейчас жалел. Только старый слуга знал, как наладить быт господина.
Почти сразу после приезда он наткнулся на Сириту. Лицо рабыни расцвело от радости, но Идоменей уже утратил интерес к этой женщине.
В ожидании новостей мужчина решил не терять времени даром и нанёс несколько деловых и дружеских визитов. Получил около десятка приглашений на симпосии и раздумывал, какие из них стоит принять, если придётся задержаться в городе надолго.
На следующий день после приезда Идоменей прошёлся по городским лавкам и убедился, что они полны товара. К весне эти запасы конечно же оскудеют, но сейчас на агоре и близлежащих торговых улочках можно было найти всё, что душе угодно. Торговля шла бойко, после удачного сезона в кошелях горожан было больше серебра, чем меди.
К вечеру, наконец, поступила весть о беглеце: нашёлся! Далеко убежать не смог. Добрался до Ольвии и, напившись вина в первой попавшейся таверне, уснул мертвецким сном. Друг Идоменея спрашивал в письме, нужно ли какое-нибудь кары применить к убежнику? На это вопрос Идоменей лишь пожал плечами и вздохнул. Какие кары? Этот мальчишка сам себе наказание!
3.
Хиона заметила, что её подруга в последние дни выглядит печальной. Много раз она пыталась выяснить причину этой грусти, но Клития не желала ничего рассказывать. Лишь однажды обмолвилась, что господин Идоменей уехал и, возможно, надолго.
Хиона призадумалась: «Неужели Клития, как и госпожа, скучает по хозяину поместья?» Ей же совсем не хотелось, чтобы он возвращался. После отъезда господина Идоменея она вновь обрела былую свободу и общество Тавриска. И вот не успела она насладиться играми со своим дружком, как Клития радостно сообщила:
— Он вернулся!
— Кто?
— Господин Идоменей!
— А…
— Боги услышали меня! — девушка молитвенно сложила ладони.
— Ты просила бога, чтобы господин вернулся? — недоумевала девочка.
— Конечно! Ведь завтра декада!
— Дека…да?
— Завтра господин будет принимать прошение от рабов и, возможно, кое-кто попросит его о разрешении выбрать себе жену… Знаешь ли ты, что не за горами месяц свадеб? В этом месяце празднуют Гамелии — день бракосочетания Зевса и Геры. Свадебные торжества простых смертных в эти дни особенно угодны богам, они даруют молодым семьям долгую и счастливую жизнь. Если господин Идоменей позволит ему взять меня в жёны, то я буду самой счастливой невестой во всей Ойкумене! Но ты не переживай, моя маленькая подружка, я останусь служить при госпоже и буду видеться с тобой каждый день… только ночевать в гинекее после свадьбы не смогу…
Из этого сбивчивого рассказа маленькая рабыня поняла только то, что её подруга в скором времени не будет жить в гинекее и спать с ней в одной постели, а виноват в этом опять же господин Идоменей.
— Не-ет! Клития не уходи! — захныкала Хиона.
— Хиона! Неужели ты не хочешь для меня счастья?
— Хочу! Я хочу твой счас…тье здесь… со мной. Без тебя у меня нет счас. тье…и я хотеть плакать…одна…
Девушка ничего не успела ответить на возражения Хионы. Дверь комнаты открылась, и подруги увидели недовольное лицо Галены:
— Что у вас тут происходит? Что за крики? Быстро к госпоже, лентяйки! — скомандовала она.
4.
Занимаясь рукоделием в покоях госпожи, Хиона исподволь поглядывала на подругу. Взгляд Клитии был отсутствующим, словно мыслями она унеслась очень далеко от гинекея. Лицо девушки то розовело, то бледнело, губы вздрагивали, и она склоняла голову всё ниже к пяльцам, чтобы спрятать улыбку.
В дверь постучали, и Галена, оставив свою работу, пошла отворять. Вошёл Гектор и доложил, что господин желает видеть маленькую рабыню. Сердце девочки испуганно замерло.
— Хиона, ты опять что-то натворила? — огорчённо спросила Федра.
— Нет… нет, господжа…, - замотала головой девочка.
— Тогда почему он зовёт тебя?
— Не знаю, господжа, — едва не плача, пролепетала Хиона.
Клития, оторвавшись от своих мечтаний, с сочувствием и тревогой смотрела на Хиону, но, увы, ничем помочь ей не могла.
— Галена, прошу, сходи с ней в андрон, узнай, что произошло на этот раз.
— Слушаюсь, госпожа, — ответила женщина, стараясь скрыть радость в голосе.
Пока шли до андрона, в голове Галены вертелось: «Когда же успела? Ведь глаз с неё не спускала все дни! Вот егоза! Ну, теперь не отвертится! Господин повторного непослушания не простит».
Идоменей сидел около очага на низком табурете и ворошил кочергой угли. Хиона остановилась у двери, на безопасном расстоянии от мужчины. Галена стояла за её спиной, готовая схватить рабыню, если та вздумает бежать.
— Подойди ближе, — сказал мужчина.
Девочка не смогла заставить себя сделать ни шагу, и тогда Галена подтолкнула её в спину. От этого толчка Хиона едва не упала к ногам хозяина андрона. Тот оставил кочергу и повернулся. Заметив в детских глазах страх, он нахмурился и сказал, как можно ласковее:
— Не бойся, дитя. Посмотри лучше сюда.
Девочка перевела взгляд, куда он указал — это был небольшой свёрток из ткани, лежащий на столике.
— Вот! Взгляни! — он развернул свёрток.
Увидев предмет, что был в свёртке, Хиона глубоко вздохнула, а выдохнуть не смогла. От неожиданности, от восторга у неё перехватило дыхание. Глаза её распахнулись, а рот удивлённо округлился.
Господин Идоменей, что-то говорил, но она ничего не слышала, заворожённая необыкновенной игрушкой. Девочке понадобилось время, чтобы прийти в себя, но отвести взгляд от лежащего перед ней свёртка она не смогла.
