— Что вам угодно? — прошептал бледный молодой человек.
Это не был Генри Гардейн. Никто его не ранил. Он действительно оказался калекой и держался за дверь, чтобы не упасть.
Лаура поддержала его:
— Дорогой сэр, простите меня, пожалуйста. Разрешите, я помогу вам дойти до стула.
Стул стоял у стола, на котором были разложены карты для пасьянса.
— Еще раз прошу прощения за то, что заставила вас подняться со стула, сэр, — совершенно искренне произнесла Лаура, когда они дошли до стола и он смог на него опереться. — Я так забеспокоилась, потому что услышала такой громкий звук.
Молодой человек опустился на стул, поморщившись от боли.
Он был совсем молод. Гораздо моложе Генри Гардейна. Да и тип совершенно другой. Генри в двадцать был стройным, но не хрупким. У обоих были каштановые волосы, но у Г.Г. посветлее, цвета темного меда, и очень курчавые. Глаза синие, как летнее небо, в отличие от Гардейнов, у которых глаза были темные. А на портрете — черные. Художник мог кое-что изменить, но не до такой степени.
Дайер уселся поудобнее на стуле и опять скривился от боли.
— Простите, если шум обеспокоил вас, мадам. Это Фарук убил таракана. Он их не терпит.
Голос его звучал взволнованно, видно было, что он нервничает. Лаура не могла понять почему, ведь он был участником заговора. Он смог открыть дверь изнутри, значит, не был заперт. Может быть, он опасался наказания? Интуиция подсказала Лауре, что он нуждается в защите.
Она попыталась проанализировать увиденное.
Молодой человек говорил на хорошем английском, но не на том, на котором говорят аристократы. Она даже уловила у него едва заметный акцент. С виду он не был похож на военного офицера. Но война может изменить человека.
Не важно, кто он. Главное, что не Генри Гардейн.
Ее надежды рухнули.
— Мадам, вам плохо? Мне жаль, что мы вас испугали.
Непременно следует узнать, что происходит, подумала Лаура, хотя бы для того, чтобы сообщить лорду Колдфорту. Если этим вымогателям удастся получить у лорда десять тысяч гиней, это отразится на наследстве Гарри.
Лаура села, вспомнив, что должна вести себя как миссис Пенфолд.
— Нет, нет, сэр. Я уже пришла в себя. Как печально быть нездоровым в юном возрасте, капитан Дайер. Это ранения на войне?
В его глазах отразилось беспокойство.
— Лихорадка. И несчастный случай. Но я уже пошел на поправку.
— Я вижу, вы раскладываете пасьянс. Не надоело? Может, сыграем в карты? — Она назвала несколько простых игр.
Он взглянул на дверь, и она поняла, что он опасается возвращения Фарука.
— Простите мое вторжение, капитан. Вы предпочли бы, чтобы я ушла?
Она стала подниматься, но молодой человек смущенно произнес:
— Нет, если не возражаете. Здесь скучно, и мне хотелось бы о многом узнать. Я ведь многие годы был за границей.
Лаура догадалась, почему Фарук не выпускает его из комнат. Он постоянно фантазирует. Но потом подумала, что, возможно, он, бедняга, был в плену в Алжире.
А потом его привезли сюда, чтобы выдать за Генри Гардейна, на которого он совсем не похож. Но, глядя на него, можно было с уверенностью сказать, что последнее время он не занимался тяжелой работой и не жил под горячим солнцем. Кожа у него была нежная, как у девушки, и руки похожи на женские.
Она непременно попытается разрешить эту загадку.
Устроившись удобнее, Лаура положила свою сумочку на стол, недалеко от себя.
— Воздух в чужих странах может быть вредным для здоровья, — проговорила она. — Но вы ведь не были в тропических странах, сэр? — Увидев, что он взволнован, Лаура добавила: — Вы совсем не загорели, сэр.
Он улыбнулся. Лаура поняла, что он смеется над ее глупостью.
— Нет, никакого солнца.
— Но холодный климат тоже вреден. Англия — идеальная страна, здесь нет ни тропических, ни арктических крайностей. А вас хорошо тут лечат, капитан? В Дрейкоме хорошие врачи.
— Фарук заботится обо мне.
Лаура надула губы.
— Ваш слуга в тюрбане? Простите, но британская конституция требует, чтобы мы обращались к британским докторам. Я встретила здесь одного замечательного доктора. Думаю, он прислал вам свою микстуру.
Снова улыбнувшись, капитан жестом указал на бутылку, стоявшую на буфете.
— Фарук не доверяет этим лекарствам. Они ужасно пахнут.
— Самые лучшие лекарства всегда имеют неприятный запах.
— Фарук говорит, что именно поэтому и делают такие неприятные лекарства.
Фарук говорит, Фарук считает. Нет, этот молодой человек никогда не был офицером, подумала Лаура. Такое впечатление, будто он только со школьной скамьи, хотя с виду он Лауре ровесник.
— Кроме того, доктора полагают, что для полного выздоровления нужен только отдых. Это чертовски скучно. — Он покраснел. — Простите, мадам, за неделикатное выражение.
Лаура махнула рукой:
— Солдату можно, сэр. Кажется, я не представилась. Я вдова, миссис Пенфолд. Я здесь тоже для того, чтобы поправить свое здоровье. После смерти моего дорогого супруга у меня расшатались нервы, и мой благородный кузен согласился сопровождать меня к морю. Если я почувствую, что мне стало лучше, сниму комнаты. — Лаура продолжала болтать и увидела, что молодой человек успокоился. — А кто такой мистер Фарук? У него такая оригинальная внешность. Вы говорили, он из Индии?
— Нет, из Египта.
— Египта? Как интересно! Пирамиды, крокодилы, сфинксы. Вы служили в Египте? Там и наняли его слугой? Впрочем, нет, вы говорили, что не на юге. В России?
Капитан Дайер уклонился от вопроса.
— Давайте сыграем в карты, миссис Пенфолд. Я не умею играть в те игры, о которых вы говорили, но очень бы хотел научиться.
Лаура поняла, что молодой человек не хочет отвечать на вопросы. Это тоже казалось странным. В эти простые игры играли в каждой английской семье, даже в школах.
Если она задержится, Фарук может застать ее здесь, но так ли это важно? Г.Г. все равно расскажет ему о ее визите. Оказаться спокойно играющей в карты, пожалуй, лучше, чем уйти, задав несколько вопросов.
Лаура перетасовала колоду, объяснила правила игры и раздала карты. Молодой человек быстро усвоил правила игры и так увлекся, как может увлечься только подросток.
Играя, она рассказывала о своих племянниках и племянницах. Молодой человек сообщил, что у них в семье никогда не играли в карты.
— Они методисты, — объяснил он, скривив губы. Это могло служить объяснением.
— Такое бывает, — согласилась Лаура, — но я не понимаю, какой может быть вред от простой игры в карты. Совсем не обязательно играть на деньги.
— Но карты все равно первый шаг к проклятию, — произнес он с улыбкой. Лаура не поняла, что он хотел этим сказать.
