Снова последовало долгое молчание.
— Не знаете ли вы, был ли Мортимер осведомлен о богатстве Чарльза?
Люсинда ответила не сразу:
— Если вы имеете в виду личное состояние Чарльза, то я думаю, он должен был знать о нем, поскольку обращался к Чарльзу за финансовой помощью. Ежегодно. Чарльз смотрел на это как на пенсион своему наследнику, но суммы часто бывали довольно большими. Последние — две и три тысячи фунтов. Однако… — Люсинда умолкла, чтобы перевести дух, и взглянула на Гэрри. Открыв глаза и прищурившись, он сосредоточил взгляд на переднем сиденье, явно обдумывая ее слова. — Если вы имеете в виду, знал ли Мортимер в тонкостях о состоянии Чарльза, в этом я не могу быть уверена. Но знаю наверняка, что в последние десять лет Чарльз не имел обыкновения сообщать Мортимеру подробности. В конце концов, это не имеет к Мортимеру никакого отношения.
— Итак, возможно, он не знает, что деньги Чарльза получены не от имения?
Люсинда хмыкнула.
— Думаю, любой дурак может видеть, что от этого имения невозможно получить даже столько, сколько Чарльз регулярно высылал Мортимеру.
Не из Лондона. И какие у них гарантии, что Мортимер Бэббакум действительно не такой дурак? Однако Гэрри оставил свои мысли при себе. Он закрыл глаза и под громыхание колес продолжал жонглировать фактами. Кто-то, как он был теперь убежден, проявлял сильный интерес к делам Люсинды, но с какой целью — он не мог понять. От чьего-то желания причинить ей зло невозможно было отмахнуться, но инстинкт подсказывал Гэрри, что за этим желанием стоит нечто большее. На первый взгляд Мортимер Бэббакум казался самым вероятным подозреваемым, но он не был наследником Люсинды, ее ближайшей наследницей была ее тетя из Йоркшира. И в любом случае зачем посылать ее в Астерли-Плейс?
Кому могут быть выгодны ее тайные любовные связи?
Гэрри не находил ответа и решил отложить это дело до возвращения в Лондон. А до тех пор она будет ежеминутно под его наблюдением днем… и в еще большей безопасности ночью. Лестер-Холл и его окрестности — самое безопасное место на земле для невесты одного из Лестеров.
Поразмыслив, Люсинда пришла к выводу, что поведение Гэрри и его усилия защитить ее имя должны успокоить ее. Она оторвалась от пейзажа за окнами кареты и искоса взглянула на Гэрри. Ей показалось, что он спит. Если вспомнить, как он провел прошлую ночь, едва ли ей следует удивляться. Она сама необыкновенно устала, но была слишком взволнованна, чтобы расслабиться.
Под стук колес она обдумывала свое положение, и вдруг ей пришло в голову, что у нее нет никаких гарантий того, что Гэрри действительно изменил свою позицию.
Экипаж встряхнуло на выбоине, сильная рука взметнулась и не дала ей упасть на пол.
Люсинда выпрямилась, Гэрри опустил руку. Она повернулась к нему и свирепо уставилась на его еще закрытые глаза.
— Леди Колби разговаривала со мной вчера.
Его брови лениво поднялись.
? Да?
Несмотря на равнодушный тон, она почувствовала, как он напрягся, и с вызовом продолжила:
— Она рассказала, что когда-то вы были влюблены в нее.
Гэрри открыл глаза и очень медленно повернул голову. Их взгляды встретились.
— Я не знал… тогда… что такое любовь.
Он не сразу отвел взгляд, затем отвернулся и снова закрыл глаза.
Экипаж катился дальше, Люсинда пристально смотрела на Гэрри.
Затем глубоко вздохнула. Улыбка… улыбка облегчения и надежды осветила ее лицо. Она откинула голову на подушки и последовала примеру Гэрри.
Три дня спустя Гэрри сидел в садовом кресле под раскидистыми ветвями дуба на лужайке Лестер-Холла и, прищурив глаза от яркого солнца, смотрел на фигуру в голубом, появившуюся на веранде.
Люсинда увидела его и помахала, затем спустилась на лужайку и направилась к нему. Гэрри улыбнулся.
И смотрел, как его избранница приближается к нему.
Платье из небесно-голубого муслина облегало ее фигуру. Лицо оттеняла большая шляпа с тремя голубыми маргаритками на ленте. Он сам закрепил их там рано утром, когда лепестки еще сверкали росой.
Удовлетворенная улыбка Гэрри стала шире. Вот то, что он желал… и был полон решимости получить.
Его внимание привлек крик, донесшийся с озера вместе с ответным веселым смехом. Джеральд катал в лодке Хетер Бэббакум. Сияющая Хетер смеялась, Джеральд улыбался ей со своего места на корме.
Гэрри смирился с тем, что, как он сильно подозревал, должно было неизбежно случиться. Но Хетер слишком юна, как и Джеральд. Пройдет еще несколько лет прежде, чем они осознают то, что началось у них этим летом.
Гэрри совершенно не удивился появлению брата в Лестер-Холле спустя всего лишь час после его и Люсинды приезда. Как он и предполагал, Эм и Хетер приехали раньше их, и Эм успела уже взять хозяйство в свои руки.
Тетушка ограничилась любопытным, почти настороженным взглядом и удержалась от комментариев. К великому удовольствию Гэрри, после осечки с приглашением в Астерли-Плейс Эм, казалось, смирилась с его руководством.
Как, впрочем, и его избранница, хотя и не столь безропотно.
Гэрри встал ей навстречу, радушно улыбаясь.
Ответив ему улыбкой, Люсинда придержала рукой шляпу. Легкий ветерок раздувал ее юбки.
— Такой чудесный день. Я бы хотела прогуляться.
— Прекрасная мысль. — Гэрри спокойно, с видом собственника взял ее под руку. — Вы еще не видели грот в конце озера, не так ли?
Люсинда покорно признала свою неосведомленность и позволила ему увлечь ее на тропинку, вьющуюся вдоль озера. Хетер увидела их и помахала рукой, Джеральд крикнул, привлекая их внимание. Люсинда улыбнулась и помахала в ответ. Воцарилась тишина.
И снова наступило ожидание.
Ожидание, в котором она провела три прошедших дня.
Ее пребывание в Лестер-Холле оказалось неизмеримо приятнее визита в Астерли-Плейс. С того момента, как Гэрри ввел ее в гостиную и представил отцу, не осталось никаких сомнений в его намерениях. Все: каждый взгляд, каждый жест, каждое прикосновение, каждое слово и мысли, незримо витавшие между ними, — доказывало этот простой факт. Но ни разу во время их прогулок в сумерках по веранде или во время верховых прогулок по полям и лесам, за все часы, что они провели вместе, он ни словом не обмолвился об этом.
Он даже ни разу не поцеловал ее — и это разжигало ее нетерпение. Однако она не могла винить его за подобное поведение, в высшей степени галантное. В ней зрело убеждение, что он ухаживает за ней — традиционно, согласно всем принятым нормам, со всей утонченностью, которую подсказывал ему его опыт.
Что было очень приятно, но…
Придерживая одной рукой шляпу, Люсинда подняла голову и посмотрела на небо.
