— Рено признался, что это правда.
— Но Лесной Медведь все преувеличил! — Элиз во все глаза уставилась на индианку, которая так спокойно говорила о предстоящей экзекуции. Ею овладели дурные предчувствия.
— Обвинения настолько серьезны, что необходима проверка его мужества и преданности своему народу, — невозмутимо произнесла Татуированная Рука.
— Вы слишком много требуете от человека, который и не начез, и не француз, но совмещает обе эти крови. Вы заставляете его выбирать, а это жестоко!
— Он уже сделал выбор, иначе его бы здесь не было.
— Тогда зачем все это?
— Он должен сам увериться в своих чувствах, и мы тоже. Слишком много жизней будет зависеть от него.
— Это нужно остановить! Вы могли бы это сделать, вы могли бы пойти к Большому Солнцу…
— Нет. Обвинения были выдвинуты, и на них надо ответить. Так решили старейшины. Мой сын — оба моих сына — знают, что старые люди мудры. Рено должен пройти сквозь строй.
Элиз бросила на женщину яростный взгляд.
— Но если ничего нельзя сделать, зачем вы пришли? Почему вы так хотели мне об этом рассказать?
— Я хотела удостовериться, что у женщины, которую выбрал мой сын, есть чувства. Я хотела узнать, достойны ли вы этой высокой должности.
— Я не понимаю…
Татуированная Рука не дала ей договорить:
— Мой сын мудр. Я довольна.
Мать Рено ушла прежде, чем Элиз нашлась что ответить. Она пошла вслед за женщиной в совершенном замешательстве. Знал ли Рено, что его ждет, когда уходил утром из хижины? Догадывался ли он? Наверное, да. Она вспомнила, как он поцеловал ее перед уходом, и сердце у нее защемило.
Итак, Рено прогонят сквозь строй. Это было и наказание, и проверка. Обычно эта мера применялась по отношению к пленным мужчинам. Индейцы могли что угодно говорить о преданности своему народу и симпатиях Рено к французам, но Элиз было ясно, что причиной всему была гордость Лесного Медведя. Этому воину не понравилось, что его упрекают из-за рабыни. Ему не было дела до того, может ли Рено быть военным вождем, он жаждал отмщения. Рено получит удары, которые на самом деле предназначаются ей!
Возвратилась Маленькая Перепелка. Она сдержанно рассказала о предстоящем испытании. И у Элиз создалось впечатление, что та считает ее виновной. Хотя, может быть, это ей просто казалось, потому что она сама считала себя виноватой? Ей было необходимо выговориться, дать волю гневу, поэтому она рассказала Маленькой Перепелке обо всем, что произошло во время их бегства, поведала ей о своем недоверии к Лесному Медведю.
Когда Элиз закончила свой рассказ, молодая индианка кивнула:
— Возможно, вы правы. Лесного Медведя не любят. Его мать — из низшего, презираемого сословия и вышла замуж за дядю Рено, человека из рода Солнца, чтобы обрести власть. У нее был такой сильный характер, что она верховодила своим мужем и в конце концов так ему надоела, что он отправился эмиссаром к чикасо, а ее с собой не взял. Эта миссия заняла несколько лет. Некоторые говорят, что у него есть другая жена и дети в этом племени и что он никогда не вернется.
— Понимаю. Но какое отношение это имеет к Лесному Медведю?
— Я сейчас объясню, — ответила Маленькая Перепелка. — Муж вырвался из-под ее влияния, и Рыжая Олениха, мать Лесного Медведя, решила, что его заменит сын. С ее помощью он стал вождем в деревне Флауэр. Совет и Большое Солнце утвердили его в этой должности, потому что он бесстрашен в бою и в его жилах течет кровь Солнца. Но находятся и такие, которые говорят, что это было ошибкой, — ведь именно Лесной Медведь, вождь деревни Флауэр, громче всех выступал на совете против французов. Именно он призывал к кровавой резне, к войне на уничтожение.
— Так, значит, это он виноват в том, что случилось в форте Розали… — прошептала Элиз.
— Да, это он внушил такую идею старому военному вождю. Сделав это, он приобрел огромную власть. Он надеялся, что его выберут новым военным вождем: ведь Ночной Ястреб был далеко. Но индейцы с подозрением отнеслись к его кровожадности, и поэтому старейшины послали людей к брату Большого Солнца, чтобы просить его принять должность военного вождя в соответствии с древней традицией.
— Тогда у Лесного Медведя есть основания ненавидеть Рено.
Маленькая Перепелка наклонила голову в знак согласия.
— Но это еще не все. Лесной Медведь с детства пытался превзойти Ночного Ястреба во всем: в беге, в стрельбе из мушкета и лука, в охоте, но у него ничего не получалось.
— Если Рено умрет… — чуть слышно произнесла Элиз.
— Он не умрет, но он не должен будет показать ни страха, ни боли.
— Когда же начнется это испытание?
— Завтра. — Маленькая Перепелка тяжело вздохнула. — На рассвете.
Постепенно между женщинами восстановились прежние отношения. Элиз попросила индианку звать ее просто по имени, без уважительных титулов — ведь так у них было принято в те времена, когда Маленькая Перепелка была рабыней в ее доме. Маленькая Перепелка предложила показать Элиз деревню, познакомить с людьми, чтобы немного отвлечь ее от событий предстоящего дня. Она заплела волосы Элиз в одну косу, спускавшуюся на спину, по обычаю женщин племени начезов. Поправив на Элиз плащ и потуже завязав ей юбку, молодая индианка вывела ее из хижины.
Они медленно шли под деревьями, огибая основание холма, на котором возвышался дом Большого Солнца. Он отличался от других домов только своими размерами и высотой стен; кроме того, в нем имелось дополнительное помещение для хранения излишков зерна и продуктов. Толстые бревна стен были вертикально вкопаны в землю, а угловыми бревнами служили стволы деревьев. Вершины их были наклонены к центру и связаны вместе, образуя крышу. Снаружи стены были обмазаны глиной, а крыша покрыта тростником.
Обернувшись и взглянув на то место, где в утренней дымке стоял дом Рено, Элиз поняла, что хотя он и уступал по размерам дому Большого Солнца, но все же был больше других домов в деревне. И новее. Ей стало ясно, что дом специально построен для нового военного вождя на пепелище дома его предшественника. Элиз знала, что таков индейский обычай. Не было сомнения, что сегодня утром она ходила по полу, под которым покоились останки прежнего военного вождя…
Элиз обернулась к Маленькой Перепелке.
— Сколько времени прошло со дня гибели старого военного вождя?
— Не так много. Его кости обчистили и захоронили за несколько дней до того, как послали гонцов к Ночному Ястребу.
Голос женщины был странно спокоен, и Элиз ощутила угрызения совести.
— Извини, я забыла, что тогда же погиб твой муж. Прости, если я причинила тебе боль!
— Не беспокойтесь. Он умер, но я не горюю.
