— Не беспокойтесь. Он умер, но я не горюю.
И в самом деле, Маленькая Перепелка не была похожа на убитую горем вдову. Впрочем, у индейцев не было принято долго оплакивать покойных. На бурные излияния чувств отпускалось три дня, а потом жизнь вновь шла своим чередом.
— Но тебе без него, наверное, трудно?
— Да, возможно, — сказала женщина и пожала плечами с истинно галльским выражением, которое она переняла у французов.
— У тебя не было детей?
— Да, об этом я позаботилась.
— Что?!
Маленькая Перепелка с удивлением взглянула на Элиз.
— Я жевала такие листья, которые избавляют от нежеланных детей. А как бы ты поступила на моем месте?
Подумав о Винсенте Лаффонте, Элиз ответила:
— Возможно, так же.
— Да уж конечно! Но неужели французы ничего не знают об этих листьях? Такая важная для женщин вещь должна быть известна вам.
— Нет, мы этого не знаем.
— Как странно. А что же вы делаете, если не хотите иметь детей?
— Есть, конечно, различные способы и инструменты, но это опасно. Обычно мы ничего не предпринимаем.
Маленькая Перепелка покачала головой от изумления.
— Но у вас с мужем ведь не было ребенка?
— По-моему, мой муж был бесплоден. А может быть, и я…
— Наверное, он. Потому что когда я была с ним, мне не приходилось жевать листья.
Элиз вздохнула с облегчением, услышав эти слова. Иногда она недоумевала, почему у них с мужем не было детей? Может быть, тело ее само отвергало семя Винсента, так сильно она его презирала? Но не всегда природа бывает такой мудрой.
— На самом деле смерть мужа избавила меня от многих неприятностей, — продолжала Маленькая Перепелка. — Я тогда уже собиралась выгнать его из дома.
В глазах Элиз появилось изумление.
— Ты бы смогла это сделать?
— Несомненно. О, я знаю, что у французов дом принадлежит мужу, но у нас все по-другому. Здесь дом, посуда, утварь, меха, кожи, поля — все принадлежит женщине. Мужчины владеют только оружием, одеждой и лошадьми.
— И тебе позволили бы выгнать его? Неужели нет закона, по которому он мог бы вернуться?
— Нет. Я решаю это сама.
— Но если бы у вас были дети, они ушли бы с ним?
— Мои дети?! Да какая же я была бы после этого мать? Я, выносившая их под своим сердцем, родившая их в муках, выкормившая их в младенчестве! Разве цыпленок бежит за петухом? Разве маленький опоссум держится у отцовского хвоста? Разве медвежонок узнает отца-медведя? Нет! Почему же мои дети должны были уйти с ним?
— Но, может быть, он захотел бы принять участие в их воспитании…
— Детей у нас воспитывают все. С этим трудностей нет.
Элиз слышала, что индейцы никогда не бьют и не ругают своих детей. Их радушно встречали во всех домах и учили добрым словом и хорошим примером, причем не только родители, а любой человек, который в нужный момент оказывался рядом с ребенком. Вследствие такого воспитания дети вырастали уверенными в себе, бесстрашными и независимыми.
В ярком свете дня Элиз еще раз смогла убедиться, что деревня построена в виде круга. В центре находился холм, на котором стоял дом Большого Солнца, обращенный фасадом на юг. Перед домом была большая открытая площадка утоптанной земли. На этой площадке, служившей местом сбора для жителей деревни, сейчас с шумом и визгом играли подростки. Мальчики и девочки гоняли мяч, сделанный из кожи и набитый мхом.
Напротив дома Большого Солнца на другом холме стоял храм. Это было самое внушительное здание во всей деревне, построенное из огромных бревен, с сенями, обращенными на восток, чтобы непосвященные не могли видеть, что происходит внутри. Перед храмом, между двумя столбами, увенчанными фигурами орлов, горел вечный огонь. Но самой интересной деталью был конек крыши, украшенный вырезанными из дерева летящими лебедями.
— Где ты живешь? — спросила Элиз Маленькую Перепелку, когда они спустились с холма.
— Вон моя хижина — там, где живут Почитаемые Люди.
Элиз знала, что Почитаемыми становились те индейцы, которые выдвинулись благодаря своим храбрым поступкам или верной службе. Это был особый класс, гораздо более привилегированный, чем простолюдины, но все-таки не такой высокий, как приближенная к роду вождей знать.
Элиз посмотрела в сторону указанной ей хижины. Она была небольшой, но удобной. По соседству с ней было много других хижин, которые отделялись полосой деревьев от больших по размеру хижин, принадлежащих роду Солнца.
— А где живут простолюдины? — спросила Элиз.
— Вон там, в самой низине. Наверное, я должна сказать вам, что мой муж был из них.
Что-то в голосе Маленькой Перепелки заставило Элиз обернуться к ней:
— Это важно?
— Да, конечно. Нельзя выходить замуж за представителя одного с тобой класса. Но если бы на мне женился знатный индеец, мне пришлось бы ему подчиняться. А выйдя замуж за простолюдина, я сохранила свои привилегии.
— Понимаю. Но в любом случае твои дети остались бы Почитаемыми Людьми.
— Вы правы, но, если бы я удостоилась чести выйти за человека из рода Солнца, мои сыновья могли бы стать вождями.
— А твоя собственность?
— Она бы осталась у меня. Скорей всего, я бы отдала ее своей дочери как приданое.
— В любом случае твои дети унаследовали бы ее после твоей смерти?
— Да. Я знаю, у вас все наследуется по-другому, через отца. Но это так неразумно! Каждый ребенок знает свою мать, но кто может с уверенностью назвать отца?
— Вот именно, — усмехнулась Элиз. — Но если женщина может с легкостью уйти от своего мужа, чем же объяснить, что среди начезов есть такие мужчины, у которых несколько жен?
— Как правило, это мужчины из рода Солнца. Быть женой вождя — большая честь. Кроме того, это сулит благоприятные перспективы для детей, вот почему женщины идут на это. Ведь женщина не всегда ревнует, когда муж берет еще одну жену. Часто это происходит во время беременности первой жены, когда она не хочет делить ложе со своим мужем. Иногда женщина сама предлагает мужу взять другую жену, особенно когда нянчит младенца и не хочет в это время беременеть. Конечно, помогают листья, но их не рекомендуют жевать во время кормления грудью — может пропасть молоко. Однако если женщина не поладит со второй женой, она может уйти от мужа, забрав ребенка и свои вещи.
Элиз кивнула, дивясь любопытному семейному укладу начезов. Они прошли мимо большого дома, древесина которого была отполирована до блеска. Дверь была приоткрыта. Заглянув внуть, Элиз увидела, что какая-то женщина вытряхивает покрывало, явно сделанное во Франции. Позади индианки виднелись горы одежды и посуды, ножки стульев, внушительных размеров сундуки и даже черное дуло пушки. Элиз поняла, что этот дом служил складом для добычи, захваченной в форте Розали и в жилищах французов, а стены его так гладко отполированы для того, чтобы по ним не смогли взобраться крысы и мыши и повредить вещи. Элиз опустила голову и быстро прошла мимо.
