– Чем же занимаются мужчины, которых мы встретили?
– Думаю, что их можно назвать старейшинами. Когда могут, они помогают таким распавшимся семьям.
– А кто же оплачивает их одежду и питание, заботится о том, чтобы им было где спать? – спросила Катя, пристально глядя на Майкла.
– Вы немного познакомились с тем, как я расходую свои деньги, – ответил он. – А теперь разрешите показать вам, как я их зарабатываю.
Через полчаса Катя шла вдоль причалов пятой гавани, где расположены наиболее важные пристани бейрутского порта. Нефтеналивные танкеры, контейнеровозы, торговые суда и зерновозы выстроились вдоль берега насколько хватал глаз, принимали в свои трюмы грузы, которые подавались навесными кранами, огромными десятиколесными погрузчиками и целой армией портовых грузчиков. Здесь тоже Майкл, казалось, был как у себя дома. Его встретил бригадир и повел вместе с Катей в огромное помещение склада, заполненное мешками пшеницы и муки.
– Кое-что из этих грузов поступает из моей долины Бекаа, – с гордостью заметил Майкл, потом добавил с ухмылкой: – Да, Катя, человек, который вас обожает, – фермер. Не разбивайте ему сердце и не отвергайте его только потому, что он такого скромного происхождения.
Катя нервно засмеялась, шокированная такими словами.
– Когда-нибудь я покажу вам долину Бекаа, Она служит хлебной корзиной для Ливана со времен до прихода сюда римлян. Жители этой страны настолько богаты, Катя, что могут себе позволить экспортировать продовольствие тем, кто в нем нуждается. Я не отрицаю, что получаю от этого выгоду. Я бы был глупцом или плохим бизнесменом, если бы не делал этого. И хотя я, может быть, не пачкаю свои руки о саму землю, я забочусь о том, чтобы эти богатства распределялись как можно шире. Вот такие дела, Катя. Вчера вы были так любезны, оказав мне доверие. Сегодня я решил показать вам, что ваше доверие не напрасно. Надеюсь, вы не разочаровались.
– Разве это могло со мной случиться? – прошептала Катя, оглядываясь вокруг.
Она была настолько ошеломлена, что ей казалось, она не уловила более глубокий смысл выражения лица Майкла. Он тоже раздумывает о чистеньких, набожных студентах Христианско-арабского колледжа. Один из его наиболее смелых и ловких ходов заключался в том, чтобы развратить этих молодых людей, превратить их в торговцев героином. В конце концов, кто заподозрит торговцев наркотиками в человеке с золотым крестом на шее? А дети?.. Даже теперь два старика, его подручные, выстраивают их для осмотра перед каким-нибудь дегенератом сирийцем или иракцем, которым для удовлетворения их похоти нужны маленькие мальчики с упругими попками.
Он чуть не рассмеялся, когда понял, какое огромное впечатление на Катю произвело все, что она увидела вокруг себя. Пшеница действительно была его, так же как и поля, на которых ее вырастили. Но Бекаа давала гораздо более ценный урожай, чем этот. В мешках с зерном, отправлявшимся в Африку и Нью-Йорк, был запрятан опиум наивысшего качества, который только существовал на земле.
Майкл привел ее в небольшой ресторан, где, к удивлению Кати, смеющиеся арабские мальчишки подбрасывали тесто для пиццы чуть ли не до потолка.
– Здесь самая лучшая пицца к востоку от пиццерии Рея на Седьмой авеню в Нью-Йорке, – торжественно произнес Майкл. – Некоторые даже утверждают, что эта лучше.
Катя рассмеялась:
– Не может быть!
Она смотрела, как Майкл скрылся в толпе возле стойки и через несколько минут появился с двумя бумажными тарелками в руках, на которых дымились ломти пиццы с сыром.
– Привет, Катя.
– Дэвид! – Вздрогнув, она взглянула в его холодные, невозмутимые глаза. – Не думала увидеть вас здесь…
– Разрешите присесть?
Не ожидая согласия, Дэвид сел и обратил свое внимание на Майкла, который с пиццей в руках подошел к столу.
– Вы, наверное, Майкл Саиди. Меня зовут Дэвид Кэбот.
Майкл медленно поставил на стол тарелки, вытер пальцы и протянул руку.
– Да, знаю, – холодно подтвердил он. – Ваша репутация и репутация вашей организации «Интерармко» опережают вас.
– Кое-что я слышал и о вас, мистер Саиди.
– Надеюсь, хорошее.
Эти слова Дэвид никак не прокомментировал.
– Вы уехали из Ливана сразу же после смерти отца, так ведь?
– Меня тут ничего не удерживало.
– Похоже на это. В Америке дела у вас пошли хорошо.
– Вы знаете, что говорят об этом, мистер Кэбот. Америка – страна больших возможностей.
– А что же заставило вас вернуться сюда, мистер Саиди?
– Бейрут, Ливан, здесь мой дом, мистер Кэбот.
«Что же все-таки происходит? – спросила себя Катя. Потом в ее голове мелькнула другая мысль. – Откуда Дэвид узнал, где меня можно найти?»
Катя посмотрела в открытую дверь на площадь. Там, наполовину скрытый в толпе, стоял белый «роллс-ройс». С каждой стороны машины стояли как изваяния в текущем людском потоке двое очень крупных мужчин, которые, казалось, смотрели на нее прямо в упор. Они следили за ней!
Катя резко поднялась, ножки стула царапнули по полу из плитки.
– Майкл, извините, но мне надо идти. Я позвоню вам позже.
– Катя, что случилось?..
– Простите!
Пошатываясь, Катя бросилась из ресторана вон на улицу.
– Черт возьми, что происходит? – воскликнул Майкл.
– Ничего такого, что касалось бы вас, мистер Саиди, – ответил ему Дэвид.
Когда Дэвид догнал Катю, ее возмущение прорвалось наружу.
– Какого лешего вы тут делаете?
– Только не так. Катя, – мягко сказал он, беря ее под руку. – Только не на улице.
Она вырвалась:
– Кто дал вам право следить за мной? Дэвид открыл заднюю дверь «роллса»:
– Катя, пожалуйста.
Она неохотно села в машину, которая тут же тронулась, как только он скользнул на сиденье рядом с ней.
– Арманд сообщил вам о человеке, который передал вашему отцу информацию, которая, возможно, относилась к растрате в «Мэритайм континентале», – начал Дэвид.
– Да, он это сделал, но какое…
– Полиция в Э-ан-Провансе сегодня утром обнаружила его тело. Вначале все выглядело как несчастный случай. Любимым занятием этого человека была орнитология. Поднимаясь и спускаясь по крутым склонам холмов, осматривая глубокие лощины, всякий подвергает себя опасности. Но когда обследовали труп и установили, как была сломана шея, то сомнений не осталось: его убили.
Катя так и осела на кожаных подушках сиденья. В голове метнулись мысли, но потрясение оказалось настолько сильным, что она не могла изложить ни одну из них.
– Арманд, – начала она было что-то говорить, но неожиданно остановилась.
– Арманд на время выехал из страны, – сообщил ей Дэвид. – Он вам позвонит, если сможет. Сказал, что если все пойдет гладко, то к карнавалу он возвратится.
– Что же мне надо делать впредь до того времени?
– Помочь мне помешать, чтобы с вами случилось то же, что произошло в Э-ан-Провансе, – ответил Дэвид. – Катя, теперь игра пошла по-крупному. Надеюсь, что даже вы понимаете это.
Эмиль Бартоли встречал Арманда за пределами паспортного и таможенного контроля на аэродроме Кеннеди.
– Приятно увидеть вас снова, друг мой, – приветствовал он, беря из рук Арманда чемодан с одеждой.
– Взаимно. Есть ли какие новости?
– Я связался с Прюденс Темплтон, как вы просили меня, – начал рассказывать Эмиль, когда лимузин направился в Манхэттен. – Ей особенно не хотелось разговаривать о Майкле Сэмсоне, но она согласилась встретиться с нами сегодня вечером после работы в вашей гостинице.
– Как вы думаете, скажет она что-нибудь нам? Эмиль сжал губы.
– Она упомянула, что Катя уже разговаривала с ней о Сэмсоне и что она-де не знает, что могла бы добавить к этому. Мне показалось, что она напугана…
– Как человек, который старается выгородить другого?
– Возможно. Может быть, вы поясните мне обстановку?
Арманд передал ему свой непродолжительный разговор с Катей относительно Майкла Сэмсона, потом объяснил, что Дэвид Кэбот обнаружил на Мальте.
Выражение лица Эмиля выдавало чувства удивления и тревоги, когда он слушал все эти подробности.
– Господи, какой же я был идиот! – прошептал он. – Ни разу я не потрудился сложить два и два – растрату и смерть Сэмсона.
– Не Сэмсона, – напомнил ему Арманд. – Хотя Прюденс Темплтон и опознала сгоревшего, но это был не Сэмсон. Человек, которого мы разыскиваем, не только растратчик, но и убийца.
Арманд зарегистрировался в отеле «Валдорф», принял душ и соснул до пяти часов. Надел другой костюм, спустился на лифте вниз, в «Пикок Элли», роскошный коктейльный зал отеля «Валдорф», украшенный американским декоратором внутренних помещений под дворец иранского шаха. Эмиль уже дожидался его в одном из круглых банкетных отсеков в глубине зала, где была гарантирована полная уединенность.
– Она должна вот-вот подойти, – сказал Бартоли, глядя через зал на входные двери. – Вот и она.
