— Но мне бы не хотелось, чтобы у тебя остались обо мне именно такие воспоминания, — игриво ответила Грейс.
— Разве? А как бы ты хотела, чтобы я думал о тебе? — Взгляд Майкла путешествовал от ее глаз к губам, и Грейс почувствовала, как перехватило дыхание.
Вплотную приблизившись к тому самому, что принесло ей такое жестокое разочарование, Грейс поняла, что не может рассказать Майклу правду.
— Я всегда думала, что моя сдержанность достойна уважения. Я вполне заслуживаю похвалы за то, что не дала тебе по башке, когда ты угрожал мне скобой для лошади.
— А мне кажется, что я грозил связать тебя, как телка перед кастрацией.
— И в чем здесь разница? — наклонила голову Грейс.
— Ну, — Майкл поджал губы, чтобы не рассмеяться, — я уверен, телок непременно сказал бы пару слов по этому поводу.
Грейс открыла рот, но Майкл не дал ей ничего сказать, прижав к ее губам два пальца.
— Всякий раз, когда я пытаюсь хвалить тебя, ты меняешь тему разговора, дорогая моя. И у меня почти не остается возможности смягчить твое сердце, чтобы ты доброжелательно отнеслась к просьбе миссис Кейн.
— Так ты просто спроси. Я мало, в чем смогла бы ей отказать.
— Ей хочется, чтобы ты на несколько часов заехала в приют в сочельник. Боюсь, что это ее самое заветное желание. Мы с Викторией Гиван устроим для детей веселые игры.
Виктория Гиван. Как она могла забыть восхитительную мисс Гиван?
— А потом там, конечно, будет ужин.
— Конечно, — словно эхо, повторила Грейс.
— Так что, ты приедешь? Или разочаруешь миссис Кейн?
— Я не знаю.
— Ты вдруг как-то странно изменилась в лице. О чем ты думаешь?
— Так, ни о чем, — соврала Грейс.
— Ты испугалась, что я стану еще предлагать уроки верховой езды, да?
— Нет.
— И это значит, — в желтых глаза Майкла промелькнуло ироничное недоверие, — что в будущем ты не против таких уроков?
— Возможно, хотя мне не хочется, чтобы ты волновался об этом. На самом деле я думаю, что теперь знаю, чего боялась все эти годы. Все считали, что я боялась упасть, пораниться, но это не так. Это что-то совсем другое.
— Но что это было?
— Я боялась стать опять причиной смерти невинного животного или услышать звук пистолетного выстрела. Мне кажется, что я хотела проехать верхом именно на твоей лошади, потому что знала: ты никогда не обвинишь меня или Сиу, если я опять глупо свалюсь с нее.
— Я никогда не стану винить тебя ни в чем. Я даже не стану винить тебя, если ты никогда в своей жизни не захочешь видеть меня снова. — Но несмотря на эти слова, в глазах Майкла блестела надежда, а может, это было просто веселье.
— Я приеду завтра вечером, Майкл. Но только ненадолго. Совсем ненадолго.
Майкл подхватил ее за талию и закружил, его смех звенел в воздухе.
— Приезжай в любое время после шести часов. Кстати, Грейс! — В его глазах светилась радость. — Ты правда хочешь знать, как я всегда буду вспоминать тебя в Бринлоу?
— Не уверена, — пробормотала она в ответ.
— Твоя неумелая попытка соблазнить, — шепнул ей на ухо Майкл, — будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.
— Я совсем не соблазняла тебя…
«Я выдержу это», — подумала Грейс. Она сделала несколько шагов назад, устанавливая дистанцию между ними, и все же не могла не почувствовать гордость за то, что он сказал.
— Разве нет? — ухмыльнулся Майкл. — Дорогая моя, позволю себе не согласиться. А ты можешь быть уверена, что я всегда пойду за тобой, по крайней мере, в одно место.
— И что же это за место, мистер Раньер? — раздраженно фыркнула Грейс.
— Рай, моя дорогая.
Чувство ликования Майкла скоро погасло, когда спустя четверть часа ему пришлось сопровождать герцога Бофора из увеселительных садов назад в Мейфэр.
— Дорогой сэр, — начал герцог, — вы оказываете огромную услугу, придя мне на помощь. Я никогда в жизни не был в этих садах. Слишком много соблазнов, доложу я вам. Слишком много зайцев, и недостаточно пороха и выстрелов! — загоготал дородный герцог.
— Простите меня, что не провожу вас точно до двери, ваша светлость, но мое жилье находится в другой стороне, — сказал Майкл, чувствуя себя крайне стесненно. Он ненавидел Мейфэр, ненавидел риск, на который ему пришлось пойти, въезжая в эту хорошо охраняемую часть Лондона. Свою высокую шляпу он натянул на лоб как можно ниже.
— Ну что вы, сэр, вам не за что извиняться. Спасибо, что согласились помочь мне. Я ведь уверен, что вас совершенно не обрадовала перспектива остаться со мной.
— Простите, что вы сказали? — Они находились примерно в четверти мили от Мейфэра, и, приближаясь к нему с каждым шагом, Майкл был готов к побегу, его колени сжимали крылья седла.
— Но это же совершенно понятно, что вы влюбились в графиню. И хотели бы ехать в одном экипаже с ней, разве нет? — подмигнул герцог. — Впрочем, знаете, вы выглядите намного выше вашего положения в обществе. Я хорошо знал графа. Отличный стрелок, и он был ей очень предан. Но, надеюсь, вам будет приятно узнать, что я стану всячески способствовать вашим стараниям.
Внимание Майкла привлекли три всадника, приближавшиеся к ним быстрым галопом. Существовала только одна причина, по которой они могли развить такую скорость. Сердце Майкла подскочило к горлу, и он проглотил застрявший там комок, не понимая ни слова из того, что болтал этот глупый человек рядом с ним.
— Я, конечно, рассуждаю так исходя из эгоистических побуждений, — рассеянно продолжал герцог. — Если графиня согласится выйти за вас, тогда герцогиня, возможно, поддастся на уговоры и при случае заедет ко мне в Йоркшир.
Всадники почти их настигли, их сабли блестели как сигнальные огни в серой пыли булыжной мостовой. Господи! Сыщики с Боу-стрит! Майкл постарался успокоить дыхание. Какой же он идиот, что рискнул приехать в Лондон! И они были рядом с конюшнями Мэннинга, уже совсем близко. Он поклялся никогда не приближаться к этому месту снова блинке чем на сотню миль. А герцог словно прочел его мысли. Этот напыщенный осел продолжил свою монотонную речь в другом направлении: — Вы видели новые загоны в конюшнях Мэннинга? Я вчера сам посмотрел их. Теперь его конюшни в три раза превосходят по размеру конюшни аукциона Ричарда Таттерсола. Кто бы мог подумать, что этот выскочка пойдет так далеко и так быстро? От владельца жалкой конюшни до одного из самых известных людей в Лондоне. Но, несмотря на все, он по-прежнему остается шельмецом с вульгарными претензиями на благородство. Я все никак не могу понять, почему принц-регент покровительствует ему. Ричард Таттерсол если уж не лорд, так, по крайней мере, джентльмен.
