трудом оторвал от неё взгляд, переведя его на дверь.
— Не зайдёт, — прошептала она, гладя его по спине. — Дверь закрыта, все думают, что вы спите, а я у себя. Никто не видел, как я зашла к вам. Пожалуйста, Леон, не лишайте меня того, о чём я так долго мечтала! Ведь вы тоже этого хотите, разве нет?
У Леона перехватило дыхание, и он сумел лишь кивнуть, пытаясь понять, что она имела в виду: она мечтала о близости с мужчиной в целом или именно с ним? Ответ на этот вопрос он получить не успел — Аврора отстранилась, поспешными нервными движениями распустила шнуровку, расстегнула крючки, и вскоре вся её верхняя одежда осталась лежать на полу кучей ткани, лент и кружев, сама же она, охваченная холодом, вновь прильнула к Леону.
— Не бойтесь, господин капитан, всё хорошо. Никто ничего не узнает, я никому ничего не скажу… и вы тоже, верно?
Леон снова молча кивнул, прижимая её к себе. Его бросало то в жар, то в холод, голова слегка кружилась, сердце бешено стучало, и он до конца не мог поверить, что Аврора Лейтон, прекрасная мраморная статуя, ледяная королева из сказки, снизошла до него — не просто снизошла, а готова была отдаться ему прямо здесь, в чужом доме, просила его об этом! Её кожа порозовела, утратив извечную бледность, лицо и вовсе раскраснелось, глаза замерцали и потемнели, сразу став бездонными, как два тёмных омута. Леон откинулся назад, прислонившись спиной к стене, и Аврора с тихим вздохом опустилась на него, стараясь не задеть левое плечо.
Было почти невозможно подобрать слова, чтобы описать произошедшее в дальнейшем. Леон ещё ни от одной женщины не ощущал такой нежности, какая исходила сейчас от Авроры. Она была неопытна как молодая вдова, едва успевшая познать радость плотских утех с мужем и не имевшая любовников ни до, ни после своего короткого брака, но при этом так ласкова, что Леон даже на мгновение испытал чувство стыда, словно он не заслуживал такого отношения. В тонкой ночной сорочке Аврора не казалась столь хрупкой, как в своих тёмных нарядах, — это была Диана, лесная охотница, с сильным и стройным телом, прекрасная наездница с крепкими бёдрами. Но Леон всё равно старался действовать бережно, памятуя о её неопытности, боясь потерять голову и причинить ей боль неосторожным движением.
Что и говорить, это было прекрасно. Притаившаяся за окном зима и злые ветры отступили, и вся маленькая спальня Леона была наполнена теплом, нежностью и любовью. Даже боль в спине оставила его — или он просто перестал её замечать? Как бы то ни было, он не мог припомнить, когда ему в последний раз было так хорошо с женщиной. Аврора тоже наслаждалась происходящим, судя по её блаженному выражению лица и полузакрытым глазам, но она была удивительно молчалива и только под конец с негромким стоном обмякла, уронив голову на плечо своего любовника.
Спустя некоторое время они сидели на кровати — Леон полубоком, прислонившись правым плечом к стене, Аврора свернулась рядышком в клубочек, склонив голову ему на грудь. Волосы она распустила перед соитием, и теперь они ниспадали на её белоснежные плечи мягкими тёмными волнами. Леон, одной рукой приобняв её за спину, другой перебирал их, поражаясь их шелковистости и вдыхая слабый, едва различимый аромат полыни. Аврора всё ещё слегка дрожала, но на лице её, когда она подняла голову, не было слёз, лишь глаза блестели ярче обычного.
— Сударыня? — Леон решил держаться с ней исключительно вежливо, чтобы она, не дай Бог, не подумала, что упала в его глазах после произошедшего. — Надеюсь, вы не жалеете о… о том, что случилось?
— О нет, что вы! — она блеснула глазами и чуть смущённо опустила их. — Мне никогда ещё не было так хорошо!
«Должно быть, ваш молодой муж был не особо опытен в подобных делах», — подумал Леон с внезапно накатившим чувством гордости за себя, но говорить такие вещи Авроре было бы бестактно, и он тоже опустил глаза.
— Надеюсь, я не сделал вам больно?
— Нет-нет, всё было прекрасно! Я так давно мечтала о вас, и вот наконец это случилось!
— Мечтали обо мне? — Леон в изумлении вскинул на неё глаза.
— Да, с тех самых пор, как увидела вас без ру… — она быстро замолчала, и румянец сильнее прилил к её и без того порозовевшему лицу.
— Без рубашки? — хмыкнул Леон. — Что ж, я польщён. Не думал, что смогу понравиться вам, особенно в таком разодранном виде, в каком предстал перед вами около недели назад. Вы мне тоже понравились… нет, я влюбился в вас, — перебил он сам себя, — ещё со времён праздника урожая, если не раньше.
— Вы влюблены в меня! — Аврора всплеснула руками. — Боже мой, но почему вы всё это время молчали?
— Я был уверен, что вы отвергнете меня, — он пожал плечами и поморщился от новой вспышки боли. — Как бы это выглядело: молодая прекрасная вдова, хозяйка замка, и неизвестно откуда приехавший незнакомец, который и прошлое-то своё толком не помнит?
— А я-то была уверена, что вы влюблены в другую, — прошептала Аврора, и на глаза её вновь навернулись слёзы. — Как глупо вышло! Сколько времени мы потратили впустую!
— В кого же я мог влюбиться в этом диком краю? — усмехнулся Леон. — В Гретхен? В Вивьен? В Люсиль де Труа?
— Почему нет? Вам же нравятся рыжие…
— Ну, она в любом случае была слишком молода для меня, — протянул он, несколько озадаченный словами Авроры. Ему и правда нравились рыжеволосые женщины, но откуда она-то об этом знает? Он вроде нигде об этом не обмолвился, даже в разговоре с Бертраном…
— Молода, красива и умерла раньше срока, — ожесточённо произнесла Аврора, и губы её сжались, словно она пыталась сдержать сильную боль. — Сегодня умер ещё один человек, возможно, виновный в её смерти. Умер, потому что я принесла ему яд! Люсиль мертва, Чёрный Жоффруа мёртв, а я сижу здесь, с вами, и мне хорошо! Я не заслужила этого удовольствия, не заслужила любви, не заслужила…
— Полно, перестаньте! — Леон испугался, что сейчас она снова разрыдается. — В смерти Люсиль вы не виноваты, виноват только её убийца. А Чёрный Жоффруа в любом случае был разбойником и головорезом и заслужил казни. Что касается вашего милосердия… я думаю, вы поступили правильно. Я однажды тоже, — он сглотнул, — убил человека из жалости к нему. Это было давно, я тогда ещё служил в рядах королевских гвардейцев. Мне с моим отрядом поручили арестовать преступника. Мы отыскали его, загнали
