– Не могу поверить, что вы опустились до насилия, Сомервилл. Или вы уже забыли все, о чем проповедовали, будучи священником?
– Священник, – в ярости ответил Джеффри, – всегда защищает невиновных, защищает то, что правильно.
– Неужели? – спросил Хайтауэр. – Ну тогда, может быть, вам лучше покаяться? Я предполагаю, что черту между правильным и неправильным вы уже переступили.
Джеффри был на волосок от того, чтобы ударить Хайтауэра, когда Джеймс вмешался и стал между ними; по-видимому, их ссора протрезвила его. Он воскликнул:
– Джентльмены, успокойтесь! Вы же не хотите, чтобы здесь собралось все общество…
Джеффри отпустил Хайтауэра и сделал шаг назад, упрекая себя за потерю самообладания и мысленно проклиная Фредди.
Хайтауэр одернул сюртук и поправил галстук.
– Я думал, вы будете более разумны, – сказал он с самодовольной усмешкой.
Джеффри держал себя в руках.
– Я просто хотел дать вам понять, что ваше предположение нелепо, – спокойно ответил он. – Зачем Рие возвращаться в Лондон, никому об этом не сообщив? Должно быть, вы семь лет назад встретили очень похожую на нее леди.
– Очень интересная гипотеза, – кивнул Хайтауэр. – Но если на свете существует девушка, как две капли воды похожая на Рию, то которая же из них эта леди здесь на балу? – Он повернулся к Джеймсу: – Рия – твоя кузина, вы росли вместе. И ты – единственный из нас, кто хорошо ее знал. Скажи, кто эта леди?
Джеймс казался озадаченным.
– Что за странный вопрос?.. Уж наверное, я знаю собственную кузину. Она говорит как Рия, помнит наши глупые детские игры, знает имена всех старых слуг, которые нянчили нас с младенчества.
– А выглядит она также, как Рия? – спросил Хайтауэр.
– Рия была почти девочкой, когда уехала. А сейчас она взрослая женщина.
– То есть она изменилась? – допытывался Хайтауэр.
– Фредди, я не позволю тебе публично намекать, что моя кузина – не та, за кого себя выдает. Это погубит ее репутацию и совершенно уничтожит тетю Торнборо.
– Мне нет никакого дела до вашей всемогущей тетушки, – язвительно проговорил Хайтауэр. – Тем не менее я не собираюсь никому ничего рассказывать. Я выжду некоторое время. И если найду доказательства, что эта девушка – не Рия, то у нас с ней найдется одно незавершенное дело, требующее особого внимания.
В голосе Фредди отчетливо прозвучали зловещие нотки. Сейчас Джеффри вполне мог поверить в истории про смерть жены Хайтауэра и в его причастность к этому ужасному событию.
Мысль о том, что подобный субъект мог как-то угрожать Рие, была гораздо тревожнее предыдущих скабрезных предположений. Никто не имел права угрожать Рие.
Джеффри вышел с террасы, не проронив более ни слова. В поисках Рии он обошел бальный зал и все комнаты. Он должен был поговорить с ней, увидеть ее еще раз. После слов Хайтауэра в голове его роились тревожные мысли, и он должен был успокоить себя, вернуть себе почву под ногами, поговорив с ней.
Но Рии нигде не оказалось.
Карета замедлила ход, съехав на дорогу, ведущую к поместью Роузвуд. Тем временем Лиззи пыталась разобраться в своей жизни, которая сейчас представлялась ей запутанной паутиной. Всего несколько месяцев назад она с нетерпением ждала того дня, когда роль Рии Торнборо позволит ей открыть тайну рождения Лиззи. И вот цель близка как никогда, но грядущая победа уже не сулила радости.
Лиззи стояла перед сложным выбором. Теперь, когда она знала, что Том жив, ей нужно было заново продумать свой план, а возможно, и вовсе отказаться от него. Другого выхода она не видела. Среди всех терзавших ее тревог – по поводу Тома, Фредди и писем о ее рождении – самой сложной и запутанной проблемой были ее отношения с Джеффри. Во время долгой дороги из Лондона в Роузвуд Лиззи могла спокойно предаться размышлениям и сейчас оживляла в памяти все моменты прошедшего вечера и их с Джеффри последней встречи – вспоминала тепло его рук, его объятия, его чувственные и нежные поцелуи.
Он влюблен в нее – теперь она в этом не сомневалась. Должно быть, он испытывал чувство вины, считая ее вдовой брата. То, что произошло между ними, не должно повториться снова. Он так сказал. И Лиззи с готовностью согласилась, чтобы не отпугнуть его. Боже, как же ей хотелось увидеть его снова.
– Рия, – прервала ее размышления леди Торнборо. – Кажется, ты не слышала ни слова из того, что я тебе сказала.
Лиззи была так погружена в свои мысли, что действительно ничего не слышала. Она в смущении посмотрела на пожилую даму.
– Вечно ты витаешь в облаках, – упрекнула ее леди Торнборо. – Спускайся-ка на землю. Мы уже почти приехали.
– Простите меня, бабушка. – Лиззи виновато улыбнулась и напомнила себе, что счастье леди Торнборо должно стоять на первом месте – ведь именно в этом она поклялась Рие. Интересно, насколько она преуспела?
– Бабушка, вы мной довольны?
Вопрос прозвучал неожиданно и застал леди Торнборо врасплох.
– Господь всемогущий! Дитя мое, почему ты вдруг об этом спросила?
– Я хочу быть вам хорошей внучкой.
– Конечно, я довольна. Что за странный вопрос, – проворчала леди Торнборо.
Лиззи уже успела понять, что ее «бабушка» не часто показывала свои истинные чувства на людях.
– Хотя надо признать, что с тобой стало меньше хлопот, чем раньше, – добавила пожилая дама, едва заметно улыбнувшись.
Лиззи коснулась ее плеча.
– Бабушка, вы говорите так, будто это плохо.
– К сожалению, ты уже не та беззаботная девчонка. Но я понимаю, что с тобой произошло. Возможно, со временем… – Она вздохнула и сжала руку Лиззи.
– Да, возможно, – кивнула Лиззи с улыбкой.
Она перевела взгляд на окно кареты. Теперь они ехали вдоль дубовой аллеи, ведущей к величественному особняку, возвышавшемуся вдали. Поместье Роузвуд выглядело в точности так, как его изображала на своих картинах мать Рии. Огромное каменное здание, обрамленное розовыми кустами и увитое виноградными лозами, обладало особой атмосферой элегантной старины; оно воплощало в себе очарование и спокойствие. О, как же повезло Рие, росшей в таком месте!
– Нравится ли тебе вид, дорогая? – спросила леди Торнборо.
– Он прекрасен, – вымолвила Лиззи. Забыв наконец про свои проблемы, она любовалась живописным пейзажем.
– Стало быть, верно говорят, что чувства крепчают на расстоянии. Бывало, в детстве ты называла поместье «старым скучным местом». Ведь тут все твое общество состояло из нашей собаки.
– Неужели я могла так говорить? – удивилась Лиззи.
Карета проехала мимо густых розовых кустов, за которыми виднелась калитка в сад. Воображение Лиззи уже нарисовало розарий с цветами всех мыслимых оттенков.
