— Ну конечно же, нет! — отрезал Брайан, однако и эта резкость, и то, что он сказал эти слова по-шотландски, выдали его с головой. Он умолк, чувствуя, что мать тоже все поняла.
— Кто она, Брай?
— Я не знаю, о ком ты говоришь, — снова перешел он на английский. — Я приехал домой, чтобы найти здесь мир и покой, но я его никогда не найду, если ты будешь меня постоянно пилить.
Письма, которые она получала до его приезда, приходили из Кента. Но Кент рядом с Лондоном. Меган свистом подозвала Килтера и стала гладить его, не переставая напряженно думать. Сын не поедет в Лондон ради себя. Но может, поедет… ради нее?
Лондон! Господи, ну и перспектива! Что она там будет делать со своей своеобразной речью и манерами, не знающая ни единой души… Да и во что оденется? Откуда ей знать, как следует одеваться? Вдали от дома она будет чувствовать себя рыбой, выброшенной на берег.
Она посмотрела на сына из-под опущенных ресниц, увидела, что он допил виски и с вызовом звонит в колокольчик, чтобы попросить еще. Хочет вытравить из памяти то, что с ним произошло и заставило вернуться в Стратклайд. А что там все-таки произошло? Он никогда ей не скажет. Единственная надежда Меган заключается в том, чтобы отправиться в страну англичан и самостоятельно все выяснить.
Перспектива выглядела устрашающе. Однако она никогда не уклонялась от боя.
— Я вот о чем думаю, — медленно проговорила она. — Ты должен ехать туда, Брай. Должен принять этот орден. — Видя, что Брайан собирается что-то возразить, она поспешила добавить: — Этого хотел бы и твой отец.
— Отец? — Брайан рассмеялся. — Отец принес англичанам меньше пользы, чем даже ты!
— Да, и именно поэтому ты отправился туда, разве не так? И это сказалось на бедном твоем отце, ты знаешь, что он переживал, когда ты там торчал и когда мы получали известия о твоем участии в скачках, дуэлях и твоих амурных похождениях…
— Все очень сильно преувеличено, уверяю тебя.
— Разве? Я так не думаю, Брай. Ты забыл, что я знаю тебя с колыбели. У тебя всегда была склонность к буйным выходкам. Но дело даже не в том, чтобы твой отец спокойно спал в земле. Это касается меня.
Вошел Хейден и остановился в дверях.
— Еще, — сказал Брайан, протягивая бокал. — Мама, я, право же, не могу понять, каким образом…
— Ох, не понимаешь? Позволь мне в таком случае объяснить. Если служение этим чертовым англичанам стоило тебе твоего будущего, то я готова поехать и позаботиться о том, чтобы принц-регент сделал тебя рыцарем.
— Ты? В Лондон? — ошеломленно спросил Брайан.
— Да, именно я!
— Прошу прощения, миледи, — вмешался Хейден. — Однако врачи его светлости очень настаивали на том, чтобы он переехал сюда. Мир и покой, сказали они, — вот что ему требуется.
— Меня не слишком интересует, что ему требуется, — резко сказала Меган. — Ступай и принеси ему питье! Да закрой за собой дверь!
— Честное слово, мама, — запротестовал Брайан. — Он мой слуга, а не шпион.
— Не будем об этом. Ты мне скажи: возьмешь меня в Лондон посмотреть церемонию твоего награждения?
— Я не собираюсь ехать в Лондон.
Меган обвила руками Килтера и театрально запричитала:
— А кто носил его на руках, когда он был не больше блохи? Кто учил его ходить и говорить? Кто кормил его грудью?..
— Тебе не кажется это несколько мелодраматичным, бедная мама Меган?
— И вот благодарность за все, что я сделала для этого парня — он напрочь отказался выполнить мою предсмертную просьбу!
— Тебе еще далеко до смерти!
— Он не знает, как я страдаю, когда меняется погода, — зашептала Меган в ухо Килтеру. — Как ноют мои старые кости и как я молю об избавлении…
— Это так много значит для тебя? Честь, оказанная человеком, которого ты презираешь? — недоверчиво спросил Брайан.
— Это последний миг славы для меня, — пробормотала она, целуя пса во влажный нос. — Все, что мне хочется увидеть в этой жизни… а он мне отказывает.
Брайан поднял вверх руки:
— Проклятие, мама! Ладно, будь по-твоему! Я поеду в Лондон. Ты сможешь увидеть, как меня превратят в фатоватого рыцаря. Но зато после этого я не намерен обсуждать с тобой, как мне жить дальше.
— Да, Брай. Да, мой милый мальчик. — Меган подняла фартук и промокнула глаза. — Ты не можешь себе представить, какой счастливой ты меня сделал!
— А ты не можешь себе представить, каким несчастным ты сделала меня! — в сердцах ответил Брайан.
Меган похлопала его по ноге.
— Ты всегда был хорошим сыном, мой мальчик. Сбудется мечта моей жизни — я увижу тебя в рыцарской одежде и в венке. Благослови тебя Господь за проявленное милосердие.
— Будь я проклят за проявленный идиотизм! — в сердцах бросил Брайан.
Однако Меган не придала значения его словам. Он мог отказать ей, но даже не слишком долго сопротивлялся. Это подтверждало лишь одно: в Лондоне был кто-то, с кем он собирался встретиться.
— Я должна подумать о своем гардеробе! — воскликнула она, с трудом поднимаясь с низкого стула. — Восемнадцатое июля — остался всего месяц! Мы должны поторопиться, чтобы оказаться там вовремя!
Темнота и смятые простыни. И снова беспокойные сны — о Брайане Бору. Проснувшись до восхода солнца, Николь продолжала переживать сладостные мгновения сна. Он целовал ее — в то место. Она натянула задравшуюся ночную рубашку на бедра. Она находится в Лондоне. Сейчас июль. День за окном обещал быть влажным и жарким. В конце концов Николь вновь заснула. Проснувшись, она попросила прохладную ванну, и горничная по имени Донлеви понимающе кивнула.
— Сейчас самое лучшее — освежиться, — бодро заявила она, — поскольку у вас сегодня напряженный день, мисс. Завтрак у герцога и герцогини, затем музыкальное представление у леди Принтон, ужин и опера, а потом вы куда-то идете вместе с лордом Уоллингфордом.
— Да, в самом деле напряженный.
— Какие духи добавить в воду, мисс?
— Не знаю. Что у тебя есть?
— Лаванда, розовая вода, жасмин, сандаловое дерево, — перечислила горничная, перебрав флаконы. — А вот что-то новенькое, это я недавно купила для вас. Вереск. Растет в Шотландии, как мне сказали.
Шотландия…
— Дай-ка мне понюхать. Пожалуй, подойдет. — Николь наблюдала, как жидкость из флакона медленно капала в ванну. В Шотландию уехал Брайан Бору. Сейчас он на высокогорье. Николь закрыла глаза, пытаясь представить его в этой дикой стране.
— Какое сегодня число? — неожиданно спросила Николь.
— Дайте подумать. В воскресенье был день рождения моей мамы, это было тринадцатое. Значит, сегодня пятнадцатое.
Всего три дня остается до торжественной церемонии в Вестминстере. Он не появился, как она и уверяла Томми. Однако ей хотелось, чтобы она ошиблась. Хотя, пожалуй, нет. Ему будет дьявольски трудно идти по проходу в соборе на этих проклятых костылях…
