– Вооруженное нападение на духовное лицо карается смертной казнью, – напомнил монах, тот, что поменьше. – Угодно ли вам устроить здесь сцену, милорд, в присутствии всех п-пэров?
Люк бросил взгляд в сторону толпы и заметил, что они привлекают внимание. Он стиснул челюсти, оценивая свои возможности.
Гневно сверкая глазами, Люк обратился к монаху поменьше.
– Только не говорите мне, что все это не спланировано заранее, – бросил он. – Мы уходим, Мерри.
Он круто развернулся и потащил Мерри к выходу.
– Стражники получили приказ вас не выпускать, – крикнул ему вдогонку монах и вместе с Борисом последовал за Люком. – Если попытаетесь с ней бежать, будете признаны соучастником ее преступления!
– Остановись, Люк! – взмолилась Мерри. – Я пойду с ними.
– Ни за что, Мерри! Ты знаешь, что это значит.
– Нет, не знаю. – Она повернулась к монахам. – О каком преступлении вы толкуете? – спросила она с дрожью в голосе.
Коронация на нефе шла полным ходом, но она почти не слышала произносимых на латыни речей.
– Вас разыскивают за колдовство, мадам, – невозмутимо пояснил монах.
Мерри охватило отчаяние. Прошлое все же настигло ее.
Ее привел в себя звук извлекаемого из ножен клинка.
– Нет! – воскликнула Мерри, вынудив Люка опустить оружие. Он загородил собой жену, чтобы она не пострадала от удара мечом. Борис шагнул вперед.
– Ни с места, монах! Или я проткну тебя.
Потащив Мерри за собой, он направился к выходу.
– Люк, пожалуйста, – взмолилась Мерри со слезами на глазах. Боже, все оказалось страшнее, чем она представляла! Чтобы спасти ее, Люку придется ранить обоих монахов. А это грозит ему смертной казнью. – Остановись! – снова попросила она. – Веди себя благоразумно. Так ты мне больше поможешь. Переговоришь, с кем надо. А пустишь в ход меч – навредишь и себе, и мне.
Люк опустил меч.
– Я сделаю все, что в моих силах, Мерри, – прошептал он, целуя ее. – Не позволю им причинить тебе зло.
Мерри обняла мужа и отошла от него.
– Ведите меня, – сказала она монахам, гордо вскинув голову.
– Я люблю тебя, Мерри! – крикнул ей вслед Люк. В этот момент Борис толкнул ее в затененный коридор, и Мерри исчезла.
Молодая женщина мерила шагами свою келью без окон. В одну сторону шесть шагов, в другую – пять. В келье был соломенный тюфяк, стол и дыра в углу, откуда несло нечистотами и сопревшей соломой.
Спать Мерри не могла. От голода в животе урчало. Положив руку на живот, она думала о ребенке, которого носила под сердцем. Как сохранить его, если ее и дальше будут морить голодом?
В темноте ничего не было видно, но Мерри не сомневалась, что платье, надетое на коронацию, выглядит ужасно. Монах с такой силой дернул ее за рукав, что почти оторвал его. Перламутровые гребни у нее отобрали и дали коричневый домотканый платок, велев повязать голову и спрятать огненно-рыжую косу, бросавшую вызов самому Господу Богу.
Дважды ее навещал отец Бартоломью. Он объяснил, что хочет позаботиться о ее бессмертной душе и что она должна ему исповедаться. В правдивости его заверений Мерри не сомневалась, однако предпочитала молчать.
– Я хочу помочь вам, леди, – сказал он ей во время последнего визита. – Но не смогу, если вы будете хранить молчание.
– Откуда мне знать, что это не ловушка? Я буду разговаривать с вами только при муже, – заявила Мерри.
Священник ушел, не проронив ни слова.
Люк! Где он? Почему до сих пор не пришел ее навестить?
Когда монахи уводили ее, Люк признался ей в любви. И это давало надежду: Но шли дни, а Люк не давал о себе знать, и ее надежда развеялась как дым.
Хотя ее дело было представлено как религиозное, Мерри подозревала, что подоплека в нем политическая. Король дал Люку слово, что не будет аннулировать их брак. Видимо, знал заранее, что в этом не возникнет необходимости, что Мерри разыскивает церковь, а сфера влияния Люка ограничивалась политикой.
Терзаемая тягостными мыслями, Мерри села на тюфяк, поджав под себя ноги, чтобы согреться. Знал ли Люк, что ее снова ждет суд? Что в Лондон свозят свидетелей? Она молила Бога, чтобы среди них оказались и ее сестры, чтобы как-то успокоить Клариссу и Киндру!
Но скорее всего ее снова признают еретичкой. И на этот раз приговорят к повешению. Так сказал отец Бартоломью. За дверью послышались шаги, и в замке повернулся ключ.
Дверь открылась, и появился отец Бартоломью.
– Вы не спите, дитя мое? – спросил он тихо.
– Нет, отец. – За его спиной Мерри заметила еще какого-то человека.
Дверь камеры захлопнулась.
– Мерри!
Услышав знакомый голос, Мерри вскочила на ноги и бросилась в объятия Люка.
– Мерри! – прошептал он. – Не проходило и дня, чтобы я не пытался добиться свидания с тобой, но мне отказывали. – Он взял в ладони ее лицо, но рассмотреть его в темноте было трудно. – Хорошо ли с тобой обращаются? Как ребенок?
Люк привлек ее к себе, стараясь утешить.
– Мой Бог, она похудела! – бросил он священнику. – Почему ее не кормят?
– Я позабочусь об этом, – пообещал отец Бартоломью и добавил: – У нас мало времени.
– Отец Бартоломью сильно рискует, устроив мне свидание с тобой. Поклянись, что доверишься ему. Он постарается сделать для тебя все, что в его силах. – Люк сжал ее руки. – Не все в предстоящем процессе убеждены в твоей виновности. Епископ Таусент хорошо меня знает, и предложил выступить свидетелем. Мы собрали людей, способных опровергнуть показания тех, кто будет выступать против тебя, включая настоятельницу Маунт-Грейс.
– Только не она! – в ужасе вскричала Мерри.
– Ее свидетельства легче всего опровергнуть, – успокоил ее Люк. – Мало того, что она не сочла нужным уведомить папский престол о судилище над тобой, так еще и не пригласила независимых присяжных.
– На сей раз суд будет справедливым, – промолвил священник. – Я сам принимал участие в подборе присяжных. У вас есть шанс, леди. Мужайтесь.
– Обещай мне исповедаться отцу Бартоломью, – попросил ее Люк. – Чтобы доказать твою невиновность, он должен знать, какие обвинения могут быть выдвинуты против тебя. Открыто защищать тебя он не сможет. Но будет задавать вопросы, которые послужат доказательством твоей невиновности.
– Значит, мне не позволят говорить, – догадалась Мерри.
То же самое было и во время первого суда.
– Только отвечать на вопросы.
– Нам пора уходить, – поторопил его священник. – Если нас здесь застанут, все погибло.
Люк мешкал.
– Я бы хотел немного побыть с женой, святой отец. Если меня поймают, я ни слова о вас не скажу.
Священник промолчал. У Мерри от счастья подпрыгнуло сердце.
