Пришла весна, но с наступлением теплых солнечных дней здоровье Мишелины не восстанавливалось. Она не страдала, но какая-то слабость овладела ею, Целыми днями она лежала на кушетке. Сделавшись опять очень ласковой и нежной с матерью, как в былые дни, она, казалось, возвратила ей всю любовь, которой лишила ее в первые дни своего замужества.
Никогда Мишелина не наблюдала за Сержем, как он проводил свое время, хотя видела его очень мало, только за столом. Она писала каждую неделю Пьеру, который скрылся в своих копях. И каждый раз, как приходилось ей отправлять письмо, мать находила ее более расстроенной и более бледной.
Между тем Серж и Жанна сделались смелее и беззаботнее, Они убедились, что за ними не наблюдают. Теперь маленький домик на аллее Мальо казался им тесным. Они жаждали простора, мечтая о свободе в Булонском лесу. Воздух был теплый, фиалки благоухали. У них, беззаботных и сильных, явилась потребность совершать прогулки, обнявшись, вдвоем. Кроме того, их увлекало какое-то неопределенное желание хвастовства. Им хотелось показаться вместе: их приняли бы тогда за молодых новобрачных. Они вновь начали свою жизнь, изменяя судьбу, выбранную ими самими.
Они выходили из дому после полудня. Жанна, закрытая густой вуалью, дрожала при мысли о последствиях, способных произойти от этой шалости, но вместе с тем испытывала тайное наслаждение. Они выбирали самые уединенные аллеи, самые скромные уголки и после часовой прогулки возвращались ускоренным шагом, неожиданно испуганные появлением вдали, к вечеру, проезжающих тесными рядами экипажей.
Они не раз повторяли свои прогулки и привыкали к ощущению опасности. Все-таки Жанна заботливо закрывалась вуалью из предосторожности. Целью их прогулки был пруд, окруженный рощей. Они останавливались позади чащи зеленых деревьев. Там в объятиях один другого, слыша шум катящихся вдали карет, раздававшийся по камням, оживленных движением парижской жизни, они могли считать себя одинокими, затерянными в этом тенистом месте.
Однажды госпожа Деварен, отправляясь по делам в Сент-Клу, проезжала около четырех часов по Булонскому лесу. Ее кучер выбрал отдаленные аллеи, чтобы ехать без задержки. Он направлялся в Багатель. Госпожа Деварен, желая насладиться особенными благоуханиями леса, опустила стекла кареты и высунула голову, Она была погружена в печальные думы и при тихом колебании кареты глядела машинально на деревья, растущие по окраинам дороги. Вдруг карета ее остановилась, потому что на дороге оказалась оставленная бочка для поливки аллей. Это было вблизи виллы, занимаемой в старину главным секретарем префектуры Сены.
Госпожа Деварен, выглянув из кареты, чтобы узнать, какая причина заставила их остановиться, так и остолбенела. На повороте одной дорожки она увидела Сержа под руку с дамой, Госпожа Деварен вскрикнула, Пара обернулась и, заметив это бледное лицо со сверкавшими глазами, сделала движение назад, чтобы скрыться. В одну минуту госпожа Деварен выскочила на дорогу.
Двое виновных быстро бежали по дорожке. Не заботясь о том, что скажут, госпожа Деварен подстрекаемая страшным гневом, преследовала их, стараясь нагнать. Особенно ей хотелось поймать даму, старательно закрытую вуалью, и посмотреть на нее. Она угадывала, что это была Жанна. Но испуганная дама бежала быстро, как лань, по направлению к боковой аллее. Госпожа Деварен, запыхавшись, должна была остановиться. В это время она услыхала, как щелкнула запиравшаяся дверца, и увидела, как карета проехала мимо нее, увозя любовников в город.
С минуту госпожа Деварен колебалась, но затем решительно крикнула своему кучеру:
— Домой!
Оставляя свое дело в Сен-Клу, она приехала на улицу Св. Доминика лишь несколькими минутами позже князя.
Не заходя в контору, не снимая шляпы и накидки, она прямо поднялась к Сержу и вошла, не колеблясь, в курительную комнату.
Панин был тут. Очевидно, он ее ждал. Увидя госпожу Деварен, он встал и, улыбаясь, сказал с оттенком иронии:
— Заметно, что вы у себя дома: вы входите не стучавши.
— Пожалуйста, без фраз. Теперь не время. Почему вы тотчас убежали, как увидели меня?
— Вы так странно подходите к людям, — ответил он легкомысленно. — Вы прибыли, как кавалерия в атаке. Особа, с которой я говорил, испугалась. Она убежала, а я следовал за нею.
— Разве она поступила дурно, чтобы иметь основание пугаться? Разве она меня знает?
— Кто же вас не знает? Вы почти знаменитость… на рынке!
Госпожа Деварен не обратила внимания на оскорбление, но, сделав шаг к Сержу, задала вопрос:
— Кто эта дама?
— Разве вы желаете, чтобы я вам представил ее? — спросил спокойно князь. — Это одна из моих соотечественниц, полька…
— Вы лжете! — вскричала госпожа Деварен, не будучи в состоянии более сдерживаться. — Вы бесстыдно лжете!
Она хотела прибавить: «Это женщина была Жанна!», но остаток благоразумия не дал словам сорваться с губ, и она замолчала.
— Вы забываетесь, милостивая государыня! — сказал он изменившимся голосом.
— Нет, не теперь, а вот целый год, как я забывалась, а забывалась я потому, что была слаба, — сказала резко госпожа Деварен. — Пока Мишелина была между вами и мной, я не смела ни говорить, ни действовать. Но теперь, когда моя дочь почти разорена, и вы еще обманываете ее, я прекращаю всякую осторожность. Впрочем, теперь, чтобы она была на моей стороне, стоит мне произнести одно слово…
— Так что же, произнесите его! Она там, позову ее.
В эту последнюю минуту госпожой Деварен опять овладело сомнение. Что, если Мишелина в своем ослеплении не поверит ей, а найдет правым своего мужа?
Она сделала движение, чтобы остановить Сержа.
— Вас не остановила бы даже боязнь убить ее таким открытием? — спросила она с глубокой скорбью. — Что же вы за человек, если у вас так мало сердца и совести?
Панин принялся хохотать.
— Вы видите, чего стоят ваши угрозы, — сказал он, — и как я отношусь к ним. Оставьте их и на будущее время. Вы спрашиваете меня, что я за человек. Я вам скажу сейчас. Я человек с малым терпением, не позволяющий, чтобы стесняли мою свободу, а желающий остаться хозяином у себя в доме. Запомните это, если вам угодно, и действуйте сообразно с этим.
Госпожа Деварен вскочила при этих словах. Ее гнев, утихнувший ради боязни за свою дочь, теперь еще с большею силой овладел ею.
— А, так вот как! — вскричала она. — Вы желаете полной свободы. Понимаю! Вы прекрасно воспользуетесь ею! Вы не допускаете замечаний? В самом деле, это всего удобнее! Вы хотите быть господином у себя в доме. У себя!.. Но действительно-то что вы такое здесь? Немного более слуги! Муж на моем жаловании!
