class="p1">Стражники на барбакане [68], наклонившись и свесив из окон головы в железных касках, смотрели на проезжавшего внизу всадника без особой радости. Стража за воротами тоже узнала молодого рыцаря и тоже была не слишком приветлива. Все жители Ковентри, от мала до велика, считали Говардов срочными, жадными наглецами, кровопийцами и грабителями. На что, впрочем, Уильям Говард не обращал никакого внимания, ибо знал, что его боятся и что если будет надо, он приведет под стены Ковентри две сотни войска и живо заставит горожан повиноваться. По крайней мере, гак ему казалось.
Ковентри, возникший семьсот лет назад [69] и поначалу называвшийся Кофантрео, был старым, не слишком богатым, но и не бедным городом, с сетью узких кривых улиц, сливающихся, подобно рекам, к главной площади. Ров вокруг Ковентри давно обмелел и пересох; город был опоясан каменными стенами, старыми, осевшими и выщербленными, над ними возвышались островерхие башни и шпили церквей.
Улицы были застроены так плотно, что между домами насилу мог проехать всадник, державший копье перед собой горизонтально. На каменные нижние этажи настраивались деревянные верхние — все здания стремились ввысь, ибо городе становилось все теснее в прежних старых стенах. Не хватало места, но мало кто осмеливался селиться за стенами, где бесчинствовали Говарды и прочие воровские шайки. С другой стороны, новых стен уже не принято было строить, да и денег не хватало… Вот и росли дома вверх, пока только можно было. Непроходимая грязь и вонь были на улицах, разве что главная площадь, мощенная камнем, являлась исключением.
Было в Ковентри местечко, где селились ломбардцы, — все, как один, барышники, торговцы и ростовщики. Там-то, возле гильдии Сент-Мэри, рядом с публичным домом, жил и выкрест Гарри Лимбах, ломбардский еврей, ссужавший Говардам деньги не так по желанию, как по принуждению, ибо отдавать долги они были не очень-то приучены. Лимбах боялся их — еще бы не побоишься! Чуть ли не двести дет назад король Эдуард выгнал евреев из Англии, ну а то, что отец Гарри и сам Гарри крестились, в сущности, мало меняло дело, раз все помнили, что они иудеи и когда-то распяли Христа. Попробуй, возбуди против себя гнев Говардов — живо на том свете очутишься! Вот и приходилось выбирать между смертью и разорением.
Уильям въехал в ворота, надеясь, что хозяин заранее его не заметил. Бросил поводья какому-то чумазому мальчишку и по лестнице легко взбежал на крытую галерею, ведущую в контору. Гарри был застигнут врасплох, голова его вжалась в плечи, на лице отразилось отчаяние, и Уильям, не дав ему опомниться, сразу перешел к делу. Перешел так, как обычно атаковал в бою, неудержимо и твердо.
— Пять фунтов — это все, что мне нужно, — заявил он, решительно расхаживая по полутемной комнате, — и я тебя оставлю в покое. Ей-Богу, посуди сам, что мне за охота позволять всяким язычникам, а тем более христопродавцам жить на моей земле, если только не иметь выгоды от этого?
— Вы еще прежних долгов не вернули, ваша милость, — осмелился заметить Гарри.
— Э, теперь можешь не беспокоиться. Обещаю, все будет возвращено. Или ты не веришь моему слову? Черт возьми, какова наглость! — Остановившись, Уильям заявил, заложив руки за пояс: — Турнир я выиграю, будь уверен, так что в долгу не останусь! Кроме того, мне теперь светит весьма выгодная женитьба.
— Вы женитесь, сэр? — пробормотал ростовщик чуть не плача.
— Да, на самой леди Джейн Бофор! Слышал о такой? На дочери герцога Сомерсета! Так что давай деньги и не раздумывай!
Гарри не поверил ни единому слову сэра Уильяма. Да чтоб такой знатный вельможа, как Бофор, — пусть и заключенный в Тауэр, но все равно богатый — отдал дочь за такого, прости Господи, мерзавца и злодея?
Сэр Уильям врет, как всегда! Мелет всякую чепуху, которой и сам не верит. Однако выхода не было. Гарри написал расписку, выдал золото, и сэр Уильям, весьма скверно писавший, припечатал долговое обязательство своим перстнем.
— Если он и вправду вздумал жениться, — произнес Гарри, глядя вслед посетителю, — то это будет даже хуже, чем если бы он не женился, ибо тогда ему уйма денег потребуется на свадьбу и все прочее… Нет-нет, что угодно, только не женитьба!
Слова о браке вырвались у молодого Говарда случайно — хотелось убедить Гарри хоть небылицей. Однако, снова оказавшись в седле, он подумал: вот было бы славно! Сделаться супругом такой девушки! Видит Бог, он постарался бы, чтоб она не пожалела. И он бы тысячу свечей пожертвовал монастырю за такое дело!
4
Масленица — последний день перед великим постом — всегда была любимым праздником англичан, и отмечали его очень весело, с шумом, неуемным весельем и карнавалом. Люди радовались жизни, предавались потехам и удовольствиям. Повсюду устраивались состязания. Каждый городок, каждое местечко затевало потасовки, именуемые футболом, старой доброй игрой в мяч, когда игроки без всяких правил бежали по улицам, площадям, рынкам и огородам.
Близилось время, когда поесть вдоволь и посмеяться не удастся до самой Пасхи, поэтому наслаждались каждой минутой, оставшейся до поста: обильно ели, пили, угощали друг друга, пекли блины, наделяли съестным нищих.
На базарных площадях мужчины покрепче перетягивали канаты, а горожане делали на игроков ставки. Что и говорить, веселый это был праздник-Масленица.
Но вот в небольшом, хотя и богатом городе Бедфорде в 1453 году иное событие полностью заслонило для горожан все удовольствия этого праздника, ибо на последнее воскресенье марта высокородный герцог Йорк назначил большой рыцарский турнир. Люди того века жили от зрелища до зрелища. Пышные церковные процессии, жестокие казни, потешные представления бродячих артистов — на все это сбегалась поглазеть целая толпа, а уж при известии о турнире у горожан просто дух захватывало.
Более того, любой ремесленник, а паче того — живописец, кузнец, оружейник — потирал руки, предвкушая большие заработки. Если в Бедфорде состоится турнир, это значит, что в город съедутся рыцари чуть ли не со всей Англии. Всем им нужны будут пристанища, хорошие обеды и ужины, оружие, корм для лошадей, новая одежда, доспехи, украшения. Ясно, что многие благородные рыцари богатством не отличаются, однако ради турнира даже самый бедный — и тот развяжет кошель. С самыми богатыми приедут и их жены, а еще оруженосцы, конные слуги, лакеи, словом, целая свита. Бедные рыцари явятся не только потому, что сразиться на ристалище — это редкая честь, но и потому, что победитель получит богатые награды.
Ну, а если вспомнить, что казна была пуста и по этой причине турниры стали
