Ознакомительная версия.
Попечительский комитет при новом викарии сменил свой состав на более молодых дам, и его деятельность сразу стала заметна. При прежнем священнике в нем состояли сплошь благообразные старушки под стать своему пастырю, способные только потихоньку перешивать собранную для сирот одежду. Ввиду этого обстоятельства балов на Рождество в Марбери не было уже лет пятнадцать, не считая частных праздников в поместьях состоятельных землевладельцев навроде Бьюмонтов. Молодежь оживилась, дамы постарше восторженно внимали советам Фаулера — викарий, кажется, прекрасно разбирался и в таких светских мероприятиях, как танцы и праздничные ужины.
За три дня до бала викарий явился в дом Эттонов пригласить Грейс и ее матушку на бал. Миссис Эттон некоторое время с изумлением смотрела на священника.
— Вы приглашаете нас? Вы хотите сказать, что мы с Грейси должны прийти на бал?
— Конечно же, миссис Эттон, — терпеливо начал объяснять Фаулер. — Вместе с соседями вы сможете повеселиться и оставить несколько пенни для детишек из приюта. Не думаю, что от вас будут ожидать участия во всех танцах, но скучать я вам точно не позволю.
— В танцах! В мои годы? — Почтенная женщина не сразу поняла, что викарий шутит.
Грейс улыбнулась.
— Викарий, удивление матушки станет вам понятно, когда вы узнаете, какое место мы занимаем среди жителей общины. Наши более благородные соседи считают ниже своего достоинства принимать у себя семью ветеринара, да и для фермеров и лавочников мы тоже неподходящая компания… Поэтому мы почти ни с кем не общаемся, кроме двух-трех соседей.
— Я заметил это обстоятельство, несообразное вашему воспитанию и манерам, мисс Эттон, — сознался викарий. — Уверен, вас охотно принимали бы везде, если бы вы сами держались несколько менее отстраненно. Я слышал немало добрых слов о покойном мистере Эттоне, в отличие от отзывов о новом ветеринаре, и думаю, что миссис Эттон будут рады видеть дамы из попечительского совета.
— Ну, не знаю, если вы так говорите, викарий, — растерялась миссис Эттон.
— Довольно, я не желаю больше слушать никаких возражений. — Добродушная улыбка Фаулера сгладила его суровый тон. — Жду вас на балу. Там будут самые разнообразные гости, начиная с фермерских семей и заканчивая новым графом Бьюмонтом… Поистине, это праздник для всей общины!
— Граф будет там? — воскликнула Грейс.
— Да, я сумел уговорить его и еще некоторых представителей сельской аристократии почтить своим присутствием наш бал, главным образом, конечно, в надежде на пожертвования, — лукаво усмехнулся викарий. — Я знал, что это вас заинтересует, мисс Эттон, и оставил сей довод напоследок, если ничто другое не побудит вас принять приглашение.
— Неужели я смогу спросить у него о Кэти?
— Думаю, вам ничто не помешает это сделать, мисс Эттон. Он будет очарован, как и всякий, кто увидит вас…
— Но, боюсь, я не смогу пойти туда, — огорчилась Грейс. — В прошлом году я была на балу у Бьюмонтов как дальняя родственница их семьи, вдруг кто-то из гостей узнает меня…
— В этом нет ничего страшного, мисс Эттон, уверяю вас. Прошло уже больше года, а люди забывчивы, — успокоил ее викарий. — А если даже кто-то и припомнит вас, вы не обязаны никому давать объяснения, да и новый граф может не знать родственников со стороны графини.
— Конечно, дитя мое, ты спросишь графа, где живет мисс Кэти, и наконец напишешь ей, — подхватила миссис Эттон. — К тому же у тебя есть такое красивое платье… Если бы вы видели ее, преподобный, вы бы не поверили глазам своим. Она выглядела как ангел!
— Могу себе представить, — кивнул викарий. — Надеюсь, мисс Эттон удостоит меня пары танцев, поверьте, несмотря на свой сан, я вполне способен не опозориться на балу.
— Охотно верю, — улыбнулась Грейс. — Что же, я принимаю приглашение.
Она кивала и улыбалась, но ее мысли были сосредоточены на графе Бьюмонте. Познакомиться с ним, узнать у него о Кэтрин — вот что было для нее главным сейчас. Однажды она попыталась завести разговор с управляющим старого графа, мистером Деммонсом, когда тот проезжал по улице Марбери, но этот жесткий человек холодно ответил, что у него нет на сей счет никаких указаний. Грейс слышала, что новый граф не смог договориться с Деммонсом и уволил его. И теперь она немного опасалась, что граф окажется таким же надменным, как мать ее дорогой подруги, и не захочет говорить о своих родственниках с какой-то деревенской девушкой.
Накануне бала она снова достала из коробки розовое платье, подарок Кэтрин, и долго его рассматривала.
— Ты наденешь его, ведь правда, дорогая?
Миссис Эттон чрезвычайно гордилась дочерью, способной в нужный момент быть настоящей леди.
— Нет, матушка, боюсь, для бала в Марбери оно слишком нарядное. Я буду выбиваться из толпы наших соседей и не смогу присоединиться к аристократам, а остаться одной на балу очень, очень грустно…
Грейс задумалась, невольно вспоминая тот единственный бал, на каком ей удалось побывать. Ее волнение, взгляды гостей, танцы с Уильямом и графом Уэсткотом… Как это было давно, да и было ли?..
Миссис Эттон, которой Грейс собственноручно сшила новое платье нарочно для рождественского бала, с удовольствием рассматривала свое отражение в маленьком зеркале. С непривычной высокой прической, в дорогой шали, принадлежавшей еще ее бабушке и тщательно хранившейся в семье для самых важных случаев, миссис Эттон выглядела солидной матроной, ничуть не напоминавшей больничную сиделку в старом чепце и запятнанном фартуке.
— Но что же ты тогда наденешь? — спросила она с удивлением.
— Матушка, не беспокойтесь, я не опозорю свою элегантную мать серым домотканым платьем. — Любящая, улыбка на лице Грейс согревала сердце доброй женщины, в какой-то момент утратившей надежду на возвращение к дочери жизнерадостности. — Я надену бледно-розовое платье, оно достаточно красиво для рождественского бала. И к нему подойдут туфли, сумочка и перчатки из этой коробки.
— О, конечно! — Миссис Эттон и забыла об этом туалете дочери. — Тобой все станут любоваться, особенно преподобный Фаулер.
После всего случившегося прошлым летом Грейс спрятала этот наряд на самое дно сундука. Платье было сшито из ткани, подаренной маркизом Секвиллем, и служило напоминанием о счастливых днях их короткой помолвки. Судьбу платья разделили письма Уильяма и мелкие безделушки, что он привозил ей в подарок.
Сегодня Грейс чувствовала в себе силы надеть это платье и не предаваться при этом тягостным воспоминаниям. Беспокоила ее лишь последняя фраза матери.
Ознакомительная версия.
